Читать интересную книгу Старая добрая война - Александр Тамоников

Командиры отделений разошлись по оврагу.

— Ты реально считаешь, что не посылаешь отделение Василевского на верную смерть? — оставшись со Шмелевым наедине, спросил Шаран.

— Нам надо на какое-то время связать Шрамко и его друга позиционным боем, чтобы все их внимание было сосредоточено на отделении Андрия, дабы подойти к их позиции с флангов. А как подойдем, так навалимся на них всеми силами, и они будут нашими. Это стоит того, Гнат, даже ценой отделения Василевского.

— Согласен. Но как бы Василевский чего не выкинул при подходе к Гале.

— Что, например?

— При первых же выстрелах офицеров отдаст приказ своим залечь. И ни шагу вперед. Он ведь тоже не идиот, подставляться под пули.

— Ты прав во втором, Гнат. Андрий не идиот, самому подставляться под пули, но до остальных ему особого дела нет. Он же понимает, что если из-за него сорвется штурм с флангов и офицерам удастся скрыться, положив половину взвода, то ему конец. Сами парни не простят ему такой подлянки, так что отделение он не положит на землю при первых же выстрелах, будет продвигаться вперед, а вот сам спрячется за спины бойцов. Он уже делал так, в Рытвино. Помнишь?

— Ты имеешь в виду, как он выставил перед собой двоих молодых, когда в село внезапно влетела БМП «ватников»?

— Да. До того момента он шел во главе отделения, расстреливая всех, кто по дурости появлялся во дворах, на улице и в окнах домов. Чувствовал себя суперменом до появления ополченцев. Когда же увидел их БМП, сразу нырнул в первый проулок, выставив перед собой новобранцев. Тех «сепары» в момент нашпиговали свинцом, Василевский же вышел и даже не был ранен. Так же он поступит и сейчас. Натура людей за короткий срок не меняется.

— По-моему, она вообще не меняется, — усмехнулся Шаран. — Кто был «крысой», тот «крысой» до конца дней своих и останется. И наоборот. Ты правильно сделал, что выставил Василевского вперед.

— Знаю! Но хватит болтать, иди к Сарчиму, я доложу о принятом решении Лавричу и выйду к Кочуру. Тогда и начнем синхронное выдвижение.

— Понял. До встречи в прекрасной, богатой и цветущей деревне Гала?

— Да, Гнат. Когда-нибудь она вновь будет и богатой, и цветущей, только без русских, евреев, мадьяр, поляков и прочего мусора. Когда здесь будут жить украинцы.

— Так ты же сам русский!

— Это мне отец фамилию подарил, он был полукровка, но с русской фамилией, мать же с Западной Украины, я уже подал бумаги и скоро получу документы на Георгия Шмеля.

— Ясно. Пошел я.

— Удачи.

— Взаимно.

Шмелев связался с ротой.

— На связи! — ответил командир.

— Лавр! Шмель!

— Да понял я, что Шмель! Говори!

Шмелев просто доложил о принятом решении.

Федор Лаврич, ярый нацист, прадед которого лично знал Степана Бандеру и даже обретался где-то в его окружении, выслушав взводного, сказал:

— Решение утверждаю. Действуй, Шмель!

— До связи, Лавр!

— Давай! Ни пуха!

Шмелев не стал посылать Лаврича к черту. Тот шуток не понимал совершенно и мог отреагировать непредсказуемо. Он забрал автомат и двинулся ко второму отделению, которое перешло ближе к роще. Ровно в 3.35 основная часть банды карателей начала обходной маневр.

Середин и Шрамко осмотрели полуразрушенный дом. Место, с точки зрения обзора подступов от дороги и реки, идеальное, вот только ненадежны сохранившиеся стены и балки перекрытия в большой комнате, где имелись два окна. Вернее, два оконных проема, ни рам, ни тем более стекол в частично уцелевших домах Галы не было. Не было и ни одного целого дома.

Середин прошел к оконному проему:

— Обзор отсюда изумительный. Дождь кончился, все поле до дороги просматривается.

Шрамко сел на непонятно как оказавшийся в комнате ящик из-под водки.

— Интересно, сдал нас Щербина?

— Он вряд ли, вот только главарь банды карателей, которых Кучеренко вывел в овраг, наверняка понял, как было дело и что твой зам не брешет.

— А это значит, скоро взвод роты «Буг» придет в гости.

— Их двадцать рыл, если считать водителя «шишиги» и главаря. Нас двое. Расклад не в нашу пользу.

— Будь на твоем месте другой, никакого отряда не потребовалось.

— Будь на моем месте другой, вообще ничего не было бы.

— Тоже верно.

— Смотрю, Диман, настроение у тебя хреновенькое, — заметил Середин, глядя на Шрамко.

— А какое оно может быть? Ведь теперь я предатель своей страны, хотя, сам знаешь, не предавал.

— Неужели ты думаешь, что Кучер планировал только меня взять?

— А кого еще?

— Да он бы и тебя подставил. Взять офицера ополчения — это хорошо, но мало. Другое дело, и офицера взять, и предателя в собственных рядах разоблачить. А именно предателем заведомо планировал Кучеренко тебя выставить. Более того, он все представил бы так, что ты вышел на меня, дабы сдать вам свой пост и уйти на нашу сторону. А он такой крутой, разгадал замысел противника. Так что, Диман, СБУ держало бы нас до трибунала в одной камере. Но меня еще могли обменять, а вот тебя нет.

— Да ну все к черту! А ведь мне оставалось служить меньше двух недель.

— Ситуация изменилась, и в ВСУ ты уже не служишь.

— Но не надейся, что я перейду на вашу сторону.

— Да мне без разницы, перейдешь или нет. Черт, я же дал отсрочку переговоров с заместителем. Да и с комбатом надо бы поговорить. Ты посмотри пока за местностью.

Шрамко перешел к проему, а Середин отошел к стене и достал портативную радиостанцию.

— Второго вызывает Первый! Как слышишь?

— Я — Второй! Ну, наконец-то, я не знал, что и думать.

— Все нормально, Второй.

— Где ты?

— Недалеко. Посмотри на карту, поймешь, где.

— Да я уже понял. Ты в безопасности?

— Ну, если не считать, что метрах в двухстах банда карателей в двадцать рыл, то в безопасности.

— Тебе известно точно, где находится эта банда?

— Известно.

— Дай координаты, наводчик Рубко поработает по базе из пушки БМП.

— А вот теперь слушай меня внимательно. Что бы ни происходило там, где я нахожусь вместе с другом, огня без команды по противнику не открывать.

— Да меня уже комбат предупредил. И приказал выяснить, где ты, твой друг и в порядке ли вы.

— Он на базе?

— Нет, ближе, на соседнем объекте.

— Так я смогу и по рации достать его?

— Можешь, если он не ушел в «обратку», но до утра вряд ли уйдет.

— Понял!

— Послушай, Первый, двадцать против двоих — это слишком много.

— Я же сказал, ни во что не вмешиваться, нести службу на блокпосту в режиме боевой готовности «Военная опасность». Но не более. Мы как-нибудь разберемся тут. Выходить будем на второй объект, как только убедимся, что отход возможен.

— Понял! Я рад, что ты жив.

— А я рад, что ты рад, но все, Второй, до связи!

— До связи!

Середин, переговорив с заместителем, вызвал командира батальона, особо не надеясь, что тот ответит в столь поздний или ранний, для кого как, час. Но подполковник Черненко ответил:

— Остов!

— Я — Заслон-3!

— Середин?

— Я.

— Живой?!

— И невредимый.

— Где ты находишься, сказать можешь?

— Лишь то, что недалеко от поста.

— Понятно. Шрам с тобой?

— Со мной.

— Он не хочет поговорить со мной?

— Сейчас узнаю. — Середин отставил рацию и спросил у Шрамко: — Диман, с училищным ротным поговорить не желаешь?

— О чем?

— Значит, не желаешь, так и передам.

— Постой! — остановил друга Шрамко. — Поговорю, все ж он не последний человек в нашей жизни.

Роман передал Шрамко рацию, сам занял место у проема. Никакого движения в поле у оврага не заметил. Часы показывали 3.02.

— Я, командир, — сказал в рацию Шрамко.

— Ну, здравствуй.

— Здравия желаю!

— Буду краток. Возвращаться тебе к силовикам нельзя. Понимаю, что и нашей стороне ты служить не желаешь. Но в любом случае, если удастся оторваться от карателей, вам с Середой выходить к нам. Иди смело. Обещаю, тебе никто ничего не предъявит. Захочешь уйти, уйдешь, я помогу в этом. Главное, выйти из опасной зоны. Против вас много карателей, но вы лучше их. Вы должны выжить и вырваться оттуда, где находитесь. С радостью пожму твою руку. Сам сказать что-нибудь хочешь?

— Давайте, командир, при встрече!

— Добро. До встречи, капитан.

— Передать связь Середе?

— Передай.

Шрамко вернул радиостанцию Середину и сменил его у проема.

— Да, Остов?

— Как оцениваешь шансы прорваться?

— Нормально оцениваю, как вполне реальные. Отход планирую ко второму объекту.

— Правильно, он ближе всех, командира я предупрежу. Когда начнете отход?

— Как только убедимся, что не посадили на «хвост» карателей.

— Они наверняка попытаются взять вас.

— Значит, будем отходить, когда отобьемся.