– Мы держали пари, сможет ли принц Хэл совратить вас или нет! – злорадно выпалил Ричард Невилл. – Вы такая невинная маленькая простушка, леди, что ему бы это не составило труда.
К общему удивлению, Розамунда громко рассмеялась:
– А вы, сэр, просто дурак, если посчитали, что одного лишь обаяния принца Генри достаточно, чтобы похитить мою добродетель! Сельские девушки умны по-своему! Мы, конечно, не отличаемся знанием света, но обольщение есть обольщение, кто бы его ни затеял, принц или пастух! Хотя, должна согласиться, что речи принца куда более цветисты. – Она снова рассмеялась и, словно вспомнив что-то, добавила:
– Кстати, когда ваш отец будет гадать, почему я больше не посылаю своего жеребца к его кобылам, передайте ему наш разговор. Я знаю, что он надеялся вырастить добрых боевых коней от моего Отважного. Какая жалость!
И, улыбнувшись нареченному, девушка во всеуслышание попросила:
– Пожалуйста, уведите меня из зала, сэр. Я нахожу, что здесь очень плохо пахнет!
Оуэн без единого слова поднялся и проводил ее к выходу, улыбаясь и кивая на доносившиеся со всех сторон поздравления. Только оказавшись за дверями, он повернулся к Розамунде и с усмешкой заметил:
– Я и забыл, какой сообразительной и свирепой ты можешь иногда быть, любимая.
– Разумеется, я казалась тихой серой мышкой все эти месяцы, что провела при дворе, – согласилась она, – потому что в таком окружении просто не была в себе уверена.
Но теперь, когда я собираюсь вернуться, снова могу стать собой! Надеюсь, я вам нравлюсь такой, какая есть, сэр, ибо вы в любом случае ничего не сумеете поделать.
Оуэн остановился и сжал ее лицо ладонями.
– Ты пришлась мне по душе с самой первой встречи, Розамунда Болтон. Я лишь не ожидал, что когда-нибудь стану тебе кем-то большим, чем другом.
Взгляды их скрестились, и Розамунда очень тихо прошептала:
– Но теперь.., теперь мы будем едины…
– Завтра мы подпишем бумаги, – вторил он.
– И я очень этому рада, – храбро сообщила она. Ее сердце снова забилось, и во рту пересохло.
– Вы флиртуете со мной, мадам? – осведомился он и, не в силах совладать с собой, припал к ее полным спелым губкам.
У Розамунды перехватило дыхание, но она все же смогла кокетливо ответить:
– Ах, сэр, разве это не очевидно? Только, боюсь, у меня это плохо получается.
– Наоборот, – простонал он, – слишком хорошо.
Он стал целовать ее, сначала нежно, потом все с большим пылом. Даже такая невинность, как Розамунда, поняла это и, обняв его за шею, ответила на поцелуй. Губы, вначале неподатливые, становились все мягче и отзывчивее. Ее страсть пробудилась, чтобы поглотить их обоих. Ощутив твердость его тела, все теснее прижимавшегося к ней, она вздохнула.
Именно этот восхитительный легкий звук вернул его к действительности. Он слабел с каждой минутой, чувствуя прикосновение ее упругих грудок, но они стояли в коридоре, где их в любую минуту могли застать. Вряд ли он выдержит шуточки и уколы своих приятелей, а они наверняка не упустят такой возможности.
Надежный, спокойный Оуэн Мередит очарован девчонкой. Но по крайней мере он понял одно: та, кто станет его женой, полна света и тепла и не боится плотских наслаждений.
– Любимая, – пробормотал он в копну ее рыжеватых волос, – нам нужно уходить. Я должен вернуть тебя в покои принцессы. Утром я провожу тебя к мессе, а потом принесут необходимые бумаги.
– Но мне нравится целоваться с тобой. Нравится, когда ты меня ласкаешь, – честно призналась она.
Он взял ее руку, поцеловал и повел Розамунду за собой.
– Любимая, я крайне поражен тем, что мне дали тебя в жены, и молюсь, чтобы это не оказалось сном. Держа тебя в объятиях, я сознаю, что мои желания начинают просыпаться с такой силой, о которой я не подозревал. Признаюсь, что в моей постели перебывало немало женщин и я могу отличить простую похоть от более глубоких чувств. Я не хочу делиться ими ни с кем, кроме тебя, Розамунда. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– И да и нет, – призналась она. – Но в таких делах я полагаюсь на тебя, Оуэн Мередит, ибо ты мудрее меня.
Означает Ли это, что мы и поцеловаться до свадьбы не сможем?
Оуэн тихо рассмеялся:
– Вряд ли я смогу вытерпеть так долго, любимая. Обещаю, что найду для нас укромные местечки, где мы сможем быть одни. Ну а пока веди себя примерно.
Они добрались до покоев принцессы, где спала Розамунда. Оуэн поцеловал ей руку и быстро ушел. Розамунда, переступив порог, оказалась лицом к лицу с улыбавшейся Мейбл, которая поцеловала ее и всхлипнула.
– Ах-х, дитя, как я счастлива, что тебе нашли хорошего человека! Ты рада, крошка? Сэр Оуэн так похож на сэра Хью, только моложе. А ты повзрослела, и скоро моя госпожа сама будет матерью!
– Да, мне давно пора вырасти, стать настоящей женой.
Я не против брака с сэром Оуэном. Он добр и, Мейбл, кажется, неравнодушен ко мне.
– Нужно помолиться нашей доброй Богородице за то, что ты сумела это понять. Да, девочка, ты ему небезразлична. Я бы даже посмела заметить, что он влюблен в тебя, хотя, возможно, сам этого еще не сознает. Ты должна тоже полюбить его, детка, и не просто телом, а всем своим сердцем. Из всех моих знакомых девушек тебе одной так повезло.
– И все же выбор остался не за мной! – рассмеялась Розамунда. – Но я счастлива! Это Мег постаралась ради меня. Я у нее в большом долгу, ибо, не предложи она сэра Оуэна, кто знает, кому бы захотели оказать эту честь!
– Что же, кто бы ни был причиной столь удачного поворота событий, я ему благодарна. И мы едем домой. Я снова буду со своим Эдмундом. Вряд ли мне когда-нибудь захочется снова путешествовать, детка. Приключений последних месяцев хватит, пожалуй, на всю жизнь!
Утром, после мессы, сэра Мередита и Розамунду призвали к королю. Там уже находились графиня Ричмонд, принцесса Маргарет, принц Генри и капеллан его величества. На столе лежали пергамента, которые предстояло подписать жениху и невесте, – Вы согласны, леди? – спросил священник.
– Да, преподобный отец, – улыбнулась Розамунда.
– А вы, сэр Оуэн, тоже согласны взять эту леди в жены?
– Согласен, – кивнул сэр Оуэн, стараясь согнать с лица улыбку. Что ни говори, а событие достаточно серьезное. Певучий валлийский акцент, которым когда-то, так давно, отличался его голос, сейчас снова прорвался.
Король переглянулся с матерью, и оба едва заметно улыбнулись. Редко приходится наблюдать столь неподдельную радость, тем более что королевские приказы обычно встречались с волнением или страхом.
Присутствующие поставили свои подписи, как свидетели помолвки между Розамундой Болтон и Оуэном Мередитом, после чего пергамента были посыпаны песком и свернуты Одну копию вручили рыцарю. Вторая должна была храниться капелланом в королевских архивах.