Читать интересную книгу "Другая жизнь Адама - Юрий Юрьевич Усачёв"

понимает, что есть квантовая телепортация, и она перенесет после смерти в мир, сотканный из ее песен. Художник создает свое творение и отпускает его в мир. Искусство невозможно без зрителя в широком смысле. Но насколько сильно восприятие зрителя и как оно может использовать артефакт, художнику неизвестно. Даже карандаш может стать оружием убийства в руках безумца.

Мне стало тяжело от этих мыслей и невыносимо жаль Ив и Милен.

– Вы ведь знаете обо всех убийствах, которые полиция причисляет к одной серии, верно? – спросил я.

– Они все очень хорошо вписываются в первые четыре-пять строк каждой песни. Посмотрите на это.

Андре перевернул страницу блокнота. На двух листах была нарисована таблица с пятью колонками. В каждой был написан текст песни.

Он стал водить пальцем по бумаге и комментировать:

– В первой поется: «Маленький человечек больше не улыбается. Вся жизнь тебя разочаровала. Твое тело качается на вечернем ветру». Ив спела ее в ночь, когда был найден повешенный парень с зелеными волосами. Двадцать четыре года. Подробностей о нем нет.

Я вспомнил и его, и нашу историю с шантажом. Мы чуть не угодили в ловушку системы работорговли.

– Во второй: «Я иду во тьму, к мрачному горизонту, но жизнь, которая меня окружает и омывает, все равно говорит мне, что это того стоит». Она спела это через сутки, а потом полицейские нашли труп задушенного мужчины в тоннеле недалеко от «Красной крови». Она пошла «во тьму, к мрачному горизонту» и убила парня там. Двадцать семь лет. Ник Алонсо. Приехал из Барселоны посмотреть Париж. В ресторане и в городе был первый раз.

Увидеть Париж и умереть – кажется так раньше говорили люди во всем мире, восхищаясь столицей романтики и чувственности.

– Третье убийство стало самым кровожадным. Гийом Дане. Тридцать один год. Привезен полностью опьяненным на старую фабрику, где был прикован к батарее и разрублен пополам бензопилой.

Я закрыл глаза, сжимая веки до предела, чтобы не дать слезам покатиться по лицу. Во рту скопилась слюна, которая не хотела проглатываться. Тошнота и спазм горла не давали мне дышать несколько секунд.

Мой шепот прозвучал нечетко:

– Что… она… тогда… пела? У Милен Фармер нет песен о такой… О такой кровожадности.

Андре зачитал текст:

– «Я… делаю все немного не так… не так, как я хочу. Немного растворившись, я разделяю себя на две части».

– Ох, – выдохнул я и открыл глаза. – Себя. Там поется «разделяю себя». Метафорически. А она…

– Дать вам время успокоиться? – вежливо спросил Андре.

– Нет. Продолжайте.

– Хорошо. Четвертая песня с самым очевидным намеком: «В моих простынях с хризантемами едва забрезжит рассвет, чтобы осторожно подсунуть мне его реквием, его любимые стихи. В моей постели, там, из гранита». Жертвой стал Гийом Сорель. Тридцать лет. Насыпь привлекла внимание девушек, когда они гуляли с собаками рано утром. Свой район в двух кварталах от ресторана «Красная кровь» они знали очень хорошо, поэтому, увидев в парке вскопанный клочок земли, сразу заподозрили неладное. Вдохновившись той песней, Ив…

– Неужели она закопала заживо того парня? – ахнул я.

– Угадали. «Постель из гранита» – метафора, кладбищенское ложе под землей после погребения. Жертва и была захоронена.

– Вот это да… А ведь все эти дни она возвращалась домой уставшая, якобы от любимой работы. Целовала меня в лоб, бегала за café crème[24] в кофейню, раскидывала вещи по квартире и смеялась над шутками по телевизору. Между нами витало напряжение, но казалось, его зачинщик я, потому что очень нервничал из-за…

В подробности о махинациях с нашими документами и угрозами от юристов я Андре не посвящал. И не стоит.

– …из-за нашей скучной жизни. А мечтали мы немного о другом. Она просто жила все эти дни со мной. Не верю, что Ив совершала убийства в абсолютно адекватном состоянии.

– Не знаю, что вам сказать на это. Теперь вы в курсе всех убийств. Про пятую жертву я сегодня рассказывал в новостях, вы их слышали?

– Да. Тот утопленник. Самое отвратительное, что мы смотрели вместе с Ив. Ее голова лежала на моих коленях, а я все понимал и не знал, что делать. Она даже напела кусочек из песни Милен о душе́ в воде. Все сошлось.

Мы пробыли в молчаливой задумчивости пару минут, и Андре поднялся из-за стола:

– Пойдемте!

– Куда? – удивился я.

– Нам нужно переодеться для вечернего концерта в «Красной крови». Подберем что-нибудь по дресс-коду, иначе не пустят. Потом дождемся последней песни и попробуем догадаться о следующих убийственных действиях Ив.

План был верный. Другого нет. И мы ему последовали.

Вскоре и я, и Андре в вечерних костюмах сидели за разными столиками в ресторане в ожидании концерта, как и другие мужчины. Женщин здесь не было.

Без какого-либо предупреждения вышли двое музыкантов – гитарист и пианист. Они заиграли меланхоличную мелодию, упиваясь каждым звуком. Я не сразу узнал песню, потому что вступление превратилось в отдельное произведение с новыми для меня темами.

– Я видела твои похороны во время битвы. Ты хочешь быть жидкой полупрозрачной марионеткой[25], – раздался голос Ив.

Она выходила на мини-сцену из-за барной стойки в сверкающем стразами полупрозрачном платье, запевая первый куплет. Волосы были зализаны назад. В руках микрофон белого цвета. Перед мужчинами появилась богиня, которая собирается снова убить.

Семь песен прозвучали как одно мгновение. Мужчины встречали овациями каждый припев в исполнении Ив. Она купалась во внимании и блистала как звезда посреди тестостеронового океана. Началась последняя песня, и я замер.

Пианист взял несколько аккордов. Медленных, с долгими паузами. Потом вышел на пассаж, а на сильную долю вступила гитара.

– Кто не испытал огромной боли, будет иметь только представление о времени. Медленная игла, идет ли снег или дождь, вездесущая, подчеркивает твое отсутствие повсюду[26], – пела Ив.

Строчки этой песни я знал. Одна из моих любимых, потому что там очень красивая оркестровка. Сейчас песня исполнялась более камерно, но это неважно. В тексте намек на следующее убийство, потому что она будет последней в этот вечер.

Думай, Адам! Огромная боль – значит, смерть будет жестокой. Ничего конкретного. А вот медленная игла – это уже поконкретнее. Передозировка? Где только Ив могла достать наркотик? Хотя с ее коммуникабельностью и настойчивостью рядом с этими богатыми мужчинами такое наверняка реально. Снег или дождь намекают на изменчивость ощущений. Действительно, похоже на наркотик, если верить всему, что я об этом читал. За затылком пульсировало сомнение, которое ломило череп. Все должно быть сложнее.

Мысли прервали овации. Песня закончилась, и мужчины повскакивали со своих мест. Одни