кадры нашей партии. Здесь — новая, настоящая, „историческая“ партия. Едва ли нужно доказывать, что эта оригинальная схема истории партии есть схема подрыва единства между старыми и новыми кадрами нашей партии, схема разрушения большевистской партийности.»
Кроме того, что как идеология, троцкизм оказался, мягко выражаясь, нестабильным по уже одному из главных его положений. А если не мягко — совершенно бесстыжий кульбит.
Если вы даже помните роман «Как закалялась сталь», то должны и помнить, что когда Островский описывал борьбу с троцкистами, то эти ребята как раз и были молодежью, вступившие в партию уже после Гражданской войны. И вся катавасия с дискуссиями, поднятая Иудушкой с 1921 года как раз была поддержана именно частью молодых партийцев и частью комсомольцев, клюнувших на псевдореволюционную риторику. Здесь еще, конечно, свою роль сыграла НЭП, которую часть молодежи не поняла абсолютно и сочла предательством революции. Вот на этой волне вокруг Троцкого собрался горлопанистый молодняк (вспомним, что и Хрущев, тоже молодой тогда партиец, в то время примкнул к Троцкому), объявивший чуть ли не войну старым кадрам партии, обвиняя стариков в бюрократизме и отступлении от революции.
Понятно, что этот молодняк, не имевший ни настоящих знаний марксизма, ни каких-либо заслуг в революции, ничего кроме фанаберии, как у их лидера, в ряде дискуссий был идейно разгромлен еще в 20-х годах. И эта троцкистская коалиция развалилась.
Иосиф Виссарионович характеризовал идеи «льва революции» в 1925 году. Но самое смешное, кувырок в своих положениях троцкизм совершил еще один, в самом конце 20-х годов Лев Давидович начал снова менять кожу.
И уже в «Преданной революции…» у него настоящими большевиками стали, как их назвал Сталин, «предисторические» кадры, но подобранные вот так:
«Из Политбюро эпохи Ленина сохранился ныне один Сталин: два члена, Зиновьев и Каменев, ближайшие сотрудники Ленина в течение долгих лет эмиграции, отбывают десятилетнее тюремное заключение за преступление которого они никогда не совершали; три других члена, Рыков, Бухарин и Томский, совершенно отстранены от руководства, но, в награду за смирение, занимают второстепенные посты; наконец, автор этих строк находится в эмиграции. Под опалой состоит и вдова Ленина, Крупская, не сумевшая, несмотря на все усилия, до конца приспособиться к Термидору. Члены нынешнего Политбюро занимали в истории большевистской партии второстепенные места. Если б кто либо предсказал в первые годы революции их будущее восхождение, они удивились бы этому первые, и в их удивлении не было бы ложной скромности.»
Если начать с конца, то почему кто-то должен был удивляться, если членами Политбюро стали Молотов и Калинин, бывшие при Ленине кандидатами в члены Политбюро? Что удивительного в том, что кандидат стал членом?
Во-вторых, наши сталинизды почти поголовно отмечены в причислении Надежды Константиновны Крупской к сторонникам Троцкого (и даже в друзья Каменеву и Зиновьеву ее записали). Я в «Берии» писал, что сталинизды отличаются тем, что абсолютно всю брехню Хрущева о Сталине подтвердили, одновременно прославляя Сталина. Но, как мы видим, они и ложь Троцкого подтверждают с абсолютно честными глазами.
Но если хотя бы посмотреть на материалы 17-го съезда ВКП(б) и на должности, которые в последние годы жизни занимала Надежда Константиновна, то явно видно — Лев Давидович о ее опале присочинил совсем «малость».
Зиновьев и Каменев. Мало того, что еще при подготовке Октябрьского восстания Владимир Ильич заявил, что этих гавриков-предателей своими товарищами не считает и потребовал их исключения из партии, так эта парочка успела за первый же месяц после штурма Зимнего еще два раза Ленина предать: при формировании правительства и в ситуации с железнодорожниками. Даже в эмиграции Зиновьев-то был недалеко от Ленина географически, но вот в какой эмиграции Каменев был ближайшим сотрудником Ленина — непонятно. Каменев Февраль в ссылке встретил, а не в эмиграции.
Бухарин. Если вспомнить одних его «левых коммунистов», которые трепали Ильичу нервы от Брестского мира вплоть до нэповского съезда…
Томский. В Первую мировую войну — занимал активную оборонческую позицию. Старый большевик — гы-гы! Ну ладно, позицию пересмотрел. В 1918 году стал председателем Президиума ВЦСПС, но в 1921 году (ведь при Ленине!) ЦК Томского с этого поста пнул за то, что он встал в соглашательсткую позицию по вопросу о независимости профсоюзов от партии. Через год вернули в председатели ВЦСПС, но, как говорится, осадочек остался. Не тянет Миша Томский на верного ленинца.
Рыков. 16 ноября 1917 года в месте с Зиновьевым, Каменевым и еще рядом таких же товарищей предъявлял Ленину ультиматум, требуя формирования правительства с участием всех партий и в знак протеста, после того, как Ленин назвал их предателями и придурками, покинул пост наркома внутренних дел. Ужасно верный ленинец и большевик!
Но после того, как свалить большевиков, опираясь на молодежь у Троцкого не получилось, Лев Давидович, уже исключенный из партии, в ссылке, а потом в эмиграции, начал Сталину и другим старым большевикам противопоставлять супер-старых большевиков, которые еще в эмиграции…
Конечно, он не вспоминал, что эти зиновьевы-бухарины Ленину кровь попили, но ведь наши сталинизды согласились с ним, что Сталин после смерти Ленина с «ленинской гвардией» расправился. Мне одному кажется, что если любого нашего сталинизда чуть поскрести…
* * *
Но если бы только каменевы-зиновьевы у Троцкого были «ленинской гвардией», то это еще полбеды. Конечно, как писал Лев Давидович:
«В преследование революционеров термидорианцы вкладывают всю ненависть к тем, которые напоминают им о прошлом и заставляют бояться будущего. Тюрьмы, глухие углы Сибири и Центральной Азии, множащиеся концентрационные лагери, содержат в себе цвет большевистской партии, наиболее стойких и верных.»
Да-да, именно весь цвет. Вот такой цветочек, например, тоже:
«Виктор Серж, проделавший в Советском Союзе все этапы репрессии, принес Западной Европе потрясающую весть от тех, которые подвергаются пыткам за верность революции и вражду к ее могильщикам. „Я ничего не