Гедимин стоял к ним спиной, лицом к зеркалам-мониторам, и старался не морщиться. На его плечах лежали невидимые горячие лапы, и волоски на них заметно дрожали — хранитель станции тоже волновался.
— Гладко так гладко, — сказал Младан с кривой ухмылкой и кивнул на пульт управления. — Так кого ждём? Садись, командир, запускай!
Операторы — откуда их взяли и как обучили, Гедимин не знал, но на мониторы и рычаги они смотрели без ужаса — нетерпеливо зашевелились. Вепуат цокнул языком.
— Я запускай? Сарматы, я этого реактора в глаза не видел. Давай уж ты запускай, раз сам собирал. Или, вон, Эгнация посади.
— Чего⁈ — Эгнаций, вместе с толпой сарматов, Сэта и Джагулов втиснувшийся в помещение ГЩУ, ошалело мигнул. Внутри черепа Гедимина раздался гулкий вздох. Сармат шагнул к пульту.
— Никто не хочет — ну, я запущу. Потом не ныть!
Операторы облегчённо вздохнули и на всякий случай отодвинулись вместе с креслами, когда Гедимин сел за пульт. Он скользнул взглядом по приборам в активной зоне и отключил стопор под панелью управления.
— Щит первого энергоблока, приём!..
…Филки, как по команде, закрыли глаза тёмными очками. Зевак отгородили защитным полем. Мониторы горели ровным зелёным огнём.
— Первый блок — штатная мощность! — голос невидимого начальника смены звенел от волнения.
— Наблюдайте! — отозвался Гедимин. Хранитель уже слез с его плеч, и только чужая радость затапливала сармата волна за волной. Вепуат и Младан тоже ухмылялись.
— Второй блок — штатная мощность!
Гедимин уступил место начальнику смены — ещё одному филку, чьего имени он не помнил. Можно было познакомиться… вот только при первой мысли об этом в памяти всплывало «Кённа», а грудь стискивал холодный обруч. «Ещё один замученный сармат. Здесь, на Равнине… даже „макак“ рядом не было!.. Кроме одной… Может, правы хранители насчёт тлакантской гнили?»
Дозиметр полыхнул красным светодиодом. Вепуат вздрогнул.
— Пламя на связи!
Со стороны зевак-нергонов раздался молитвенный вой. Их уже потихоньку оттесняли в коридор, да они, услышав про Пламя, и сами поспешили наружу. По экрану гедиминова дозиметра пробегала волна за волной, и самые высокие шли извне.
— Пламя знает, что у нас тут запуск… — начал было он, но тут зажёгся ещё один, до сих пор чёрный, зеркальный монитор.
— Луч идёт в небо! — выдохнул Младан. — Это «Элидген» запустил, мы не при делах!
— Пойдём посмотрим! — метнулся к выходу Вепуат, едва не выронив трость. Гедимин поймал его за плечо и, несмотря на сопротивление, подхватил на руки. Так бежалось быстрее — и Вепуат, сообразив это, вырываться перестал.
— Спасибо! — выдохнул он уже на «крыше» станции, глядя на два луча. Рассвет — по часам — только что отполыхал, оба гейзера угасли, но на горизонте поднимался всё выше и выше третий, особенно яркий — и вместе с ним в небо били два луча «Элидгена».
— Третий рассвет, — ухмыльнулся Вепуат, глядя в серебристое, в синеватых зигзагах небо, стремительно зеленеющее. — Где-где, а на Равнине реактор незаметно не запустишь!
Крыша дрогнула. Оттуда, где стоял Гедимин, просматривались три полых «шипа», — прикрывающие их лючки отъехали в сторону. Станция снова качнулась — скорее это напоминало попытку подпрыгнуть.
— Вниз! — выдохнул Эгнаций, хватая Младана за руку. — Щаз взлетит!
— Да куда он взлетит, когда все мышцы перерезаны⁈ — Вепуат болезненно поморщился. Станция ещё раскачивалась — то из стороны в сторону, то пытаясь подпрыгнуть — но с каждым разом слабее. Плечо Гедимина тронула невидимая тёплая лапа. «Теперь тепло-о. Спаси-ибо. А когда-а я бу-уду летать?»
…В бассейне выдержки лежал разобранный безоболочник, и Гедимин крепил за спину его детали — начиная с самых безобидных, с пустых твэлов с приваренными наконечниками и уже собранных аварийных стержней. Младан собрал ирренций в глиняные коробочки — начал с тех горок, что поменьше.
— Найдёшь пару филков в лёгкой защите? — спросил Гедимин. — Мы вдвоём тут долго ходить будем.
— Филков — хоть десяток. Могу даже Сэта прислать, они рвутся нам помочь, — отозвался Вепуат. — С реактором ты сладишь, тут-то сомнений нет. Вот с двигателями что делать…
…К двигателям пошли, едва Гедимин с десятком филков перенёс весь безоболочник по частям к месту сборки и отмылся от ирренция. Филки, облегчённо вздыхая и что-то бормоча, разбежались по станции. «Командиры» собрались у коридора, выводящего в ближний «шип». Когда-то он был источником «лучевого крыла» и «роющей» пульсации… когда накопители и переизлучатели не свисали на остатках перерезанных и оплавленных тяжей. «Искусственные мышцы,» — Гедимин подобрал большой обрывок, выдранный из креплений кем-то, остервеневшим от ярости, — от обычного демонтажа «мышца» бы так не надорвалась, а костяные скобы не треснули.
— И так, собственно, везде, — сокрушённо вздохнул Вепуат. — Гедимин, вы с Младаном и Арданом работайте с реактором. А мы тут пока… соберём, что уцелело.
Он подобрал красный накопитель и повертел его в странно искривлённой кисти. Гедимин уже видел, что «Куэннские стекляшки» не пострадали — они упали, некоторые кто-то пнул, и они отрикошетили от стены и запутались в обрывках «мышц», — но расколоть или расплавить их никто не пытался.
— Эгнаций, — он повернулся к каменному сармату, осторожно вынимающему остатки скоб из стены. — Если так везде… Это ты, пока Младан реакторы плавил, всю станцию обегал и тяжи перерезал? Как успел-то, да ещё после пыток⁈
Эгнаций выронил клубок уже собранных «мышц». Вепуат сдержанно ухмыльнулся.
— Чего сразу «Эгнаций»⁈ Мы тут ни при делах, атомщик. Это алайналь. Всё хотели заставить «Элидген» лететь, куда им надо. А так как устройства не знали, а мозги отморозили… — он выразительно развёл руками. Гедимин ухмыльнулся.
— Никто никуда не летел?
— Если бы! — Вепуат коротко хихикнул. — Летели — то в Сфен Пустоты, то в Сфен Льда. Я, честно, особо не подсказывал — да много подскажешь, когда тебя жарят живьём?.. Но у «Элидгена» и своё чутьё есть. Как эти ублюдки бесились!