массирует твой клитор. Нравится его большой палец в твоей попе. Тем более, что это всё Сашино.
Невольно я почувствовала, что и в самом деле смогу кончить. Я меня это сильно разозлило. Какого чёрта спрашивается?
Если бы ты могла опустить голову, то увидела бы как набухли и затвердели твои соски.
Я сжалась, а в следующую секунду почувствовала, как по телу пролился оргазм. Но сказать, что это был самый приятный оргазм, всё равно что сказать, что чеснок сладкий, а луна спутник юпитера.
– О, да! Умничка… – простонал Вова, ускоряясь в темпе. Его пах буквально вжался в мою промежность, и он всем телом навалился на меня. В пульсирующее влагалище выплеснулась горячая сперма. Наконец-то это закончилось.
Ещё несколько секунд его член, уже обмякший, находился во мне. А когда вышел, на пол полетели две белые смачные капли. Вова обтёр головку пениса о внутреннюю сторону моей ноги и спрятал обратно в штаны. Похоже вытаскивать красный шарик из моего рта он не торопился. А внутри у меня ужу скопилась целая цистерна слюней, которые я никак не могла проглотить и выплюнуть, естественно, тоже. Вова зачем-то направился к лестнице. Я замычала, испугавшись что он просто уйдёт, оставив меня вот так. Но Вова вернулся с бутылкой минералки.
– Значит так, если ты будешь себя хорошо вести, я отцеплю тебя, – он открыл бутылку перед моим лицом. Я ощутила жуткую жажду, ради которой была на всё. Я согласно кивнула, точнее пыталась кивнуть. Вова сделал глоток и отрыгнул. И только после этого освободил меня от этого красного мазохистского шарика. Из-за рта полилась слюна, словно меня стошнило. Я шумно задышала, так если бы пробежала добрые несколько километров. Вова подождал, а потом приставил к моему рту горлышко бутылки и обжигающая прохладная вода полилась внутрь. Я жадно глотала, по сути, пролив большую часть жидкости на пол. После чего Вова убрал бутылку, закрутил крышкой, поставил её на пол возле себя.
– Вова, Вова, – быстро заговорила я, пока он ещё находился здесь.
– Что? – как ни в чём не бывало спросил он. Словно мы просто сидели в доме, за чашкой горячего чая и рассказывали друг другу незатейливые истории. Потом он снова прошёл куда-то к лестнице. Я услышала, как зашуршал пакет. И вскоре передо мной появился магазинный гамбургер, пахнувший так вкусно, что буквально сводил с ума.
– Отпусти меня, пожалуйста, – произнесла я не сводя глаз с еды. Будто общалась на самом деле с бутербродом, – Я обещаю… Клянусь, что ничего никому не скажу. Пожалуйста, я умоляю тебя.
Вова присел на корточки. Теперь я могла видеть его лицо, его глаза. И лучше бы я их не видела. В них поселилась чернота, за пеленой которой сидел кто-то ужасный и улыбался, чувствуя себя правителем целого мира.
– Пожалуйста… – заплакала я, ещё сомневаясь признаваться, что я беременна или нет. Это могло как улучшить, так и усугубить ситуацию в равной степени.
– Почему я должен это сделать? – он приложил свою грубую ладонь к моей правой щеке и большим пальцем провёл по губам. Я ощутила солоновато-горький привкус.
– Потому что я беременна, по… – не успела я договорить, как получила обжигающую оплеуху всё той же грубой ладонью. Гамбургер, который должен был принадлежать мне, полетел на пол.
– Ты не смеешь меня обманывать! – взревел Вова с силой сжав моё лицо, так что захрустела челюсть. Вторая рука взметнулась вверх, заставляя меня зажмуриться.
– Я не обманываю, я была у врача, – успела выдавить я, прежде чем последовал следующий удар. Удара, слава Богу, не последовало и я открыла глаза. Вова как-то неестественно застыл с запрокинутой над головой рукой. На его лице застыло какое-то непонятное выражение, то ли вопрос, то ли жалость.
– Ты правда беременна? – он нахмурился, отпустив моё лицо. Потом поднялся и стал расхаживать взад-вперёд, – Ну, естественно, это мой ребёнок, – как само собой разумеющееся произнёс он.
В другой ситуации я бы с ним, конечно, поспорила бы. Хотя если рассуждать логически. Вова это и есть Саша, а значит в каком-то смысле он и есть отец ребёнка. Чисто в биологическом смысле.
– Ну конечно, – произнёс он каким-то зачарованным голосом, – В этом и был весь смысл. Понимаешь?
Я понятия не имела о чём это он, но всё равно согласно кивнула.
– Да нихрена ты не понимаешь! – воскликнул он и неожиданно рассмеялся. – Вот в чём смысл, – с этими словами он поспешил к лестнице, словно наконец-то нашёл в самый неподходящий момент ответ на нерешаемую задачу и скорее торопился записать всё на бумагу.
Но на самом деле мне было абсолютно всё равно, что его так осенило и куда, и зачем он побежал. Единственно что меня сейчас волновало, так это моё тело. Я его практически не ощущала. А если и ощущала так это немую боль в руках и ногах. Мне нужно высвободиться отсюда. Любыми способами. Иначе придёт конец.
Вова ушёл. Я попыталась задёргаться, но сил хватило лишь на то, чтобы вяло пошатать цепями.
– Вернись! Вернись и отпусти меня! – крикнула я, сомневаясь, что он вообще хоть что-нибудь услышал.
Я повисла, как дохлая кошка на заборе, разглядывая пол. Полупустая бутылка минералки, рассыпавшийся бутерброд и грязный пол – картина, которая может стал последнее, что я увидела в жизни.
Интересно, кто-нибудь уже забеспокоился обо мне. Родители, например? Навряд ли. Я ведь звоню им раз в неделю, а то и ещё реже. А у них сейчас дачный сезон. Их волнуют только грядки, да какое лучше удобрение использовать. На работе тоже не спохватятся. Брат? я звонила ему в последний раз около месяца назад – поздравляла его жену с днём рождения. А он так вообще мне практически не звонит, только когда ему что-нибудь нужно. А такое бывает редко. Единственный человек кто и мог уже забеспокоится, так это Юля. Да он наберёт меня сегодня, или уже набирала, но я не отвечу, и она начнёт переживать. Она то и позвонит родителям, а те уже забьют тревогу. Господи, спасибо тебе, что у меня есть такая подруга как Юля.
Ну, а что потом? Какая разница с того, что тебя начнут искать сегодня или завтра? Всё будет происходить в точности, как и с Марией Беляевой и с её дочерями. Я увидела плачущую маму в кабинете следователей Виктора и Никиты. Она будет сидеть возле стола и вытирать градины слёз платком, крепко прижимая к груди свою большую старую кожаную сумку. На том же самом стуле, на котором и я сидела, когда подавала заявление о пропаже мужа. По всему городу расклеят листовки с моей фотографией. Возможно, они додумаются и сделают ориентировку сразу на двух человек, меня и Саши. Снова