растаял, оставив сообщение от барона фон Роде. Прочитав послание, Эрик только хмыкнул. Интересно, неужели его действия были настолько непрофессиональны, что барону понадобилось всего несколько дней, чтобы его вычислить? Или дело не в нем, а в бароне? Все-таки, Эрик еще не родился, когда Старый Лис (как иногда за глаза называли шефа молодые коллеги) привлек фон Роде на службу королевству. Но, все равно, обидно.
Однако, встретиться им действительно необходимо. Хотя результаты стандартной проверки до Эрика еще не дошли, зато дошли донесения барона о появившихся в округе подозрительных незнакомцах. Эрик, как и коллеги до него, их очень внимательно изучил, и велел подчиненным максимально осторожно прощупать второго «управляющего». В общем, было ясно, что ничего особо страшного его коллеги в столице на барона не накопали. В противном случае, у него на столе бы уже рябило от посланий родных и начальства, отзывающих четвертого наследника Престола из зоны опасности. С другой стороны, его охрана вот уже два дня докладывала о слежке, да Эрик и сам регулярно чувствовал спиной чужие взгляды.
И дело даже не в защитных артефактах. Изображая относительно благополучного, но, все же, не очень одаренного молодого дворянина (Стал бы полноценный маг наниматься в провинциальные управляющие! Как бы не так!), Эрик старался по-минимуму использовать магию и магические вещи. Чужие внимательные взгляды он просто чувствовал и все, а своей интуиции Его Высочество привык доверять.
Так что Эрику действительно пора встретиться с бароном и выяснить, кто из следящих за ним — действительно враг, а кто — младший коллега, подосланный одним очень старательным подчиненным. Заодно, успокоить барона насчет судьбы одной мелкой паршивки и уточнить — насчет ее сводной сестрицы. Полевые агенты в один голос утверждали, что никаких побочных детей у барона нет и никогда не было, и что барон — на редкость порядочный семьянин. А вторая кровная дочь фон Роде не могла написать никакой записки просто потому, что эта козявка вообще ни писать, ни читать еще не умеет, ее из детской пока выпускают только погулять. Да и магии в ней Кароль Маргитсен при проверке никакой не обнаружил.
Немного поразмыслив, Эрик решил не тратить магию на такие мелочи, и, написав короткую записку, в которой учтивейшим образом просил барона фон Роде принять его по личному делу, отправил посыльного в замок. Осчастливленный очередной монеткой мальчишка умчался, сверкая босыми пятками, а Эрик решил допить, наконец-то, остывающий кофе. От барона его мысли плавно перетекли к старшей баронессе и результатам их с братом расследования.
Когда они с Гуннаром прибыли в городской особняк Эрвина, на растрепанную и перепуганную девушку было жалко смотреть. Однако, в этот раз за жалостью она обратилась не по адресу. Принцу Эрику, как и Эрвину, уставом службы было предписано оставлять жалость за порогом допросной. А принц Гуннар, накачанный по самые уши антимагическими зельями и обвешанный нейтрализующими амулетами, был зол не по обязанности, а, что называется, от всей души. Зол и обижен. Если бы эта паршивка действительно попыталась всего лишь обманом выйти замуж, воспользовавшись запрещенным, но весьма незамысловатым заклинанием приворота, Гуннар бы легко ее простил. В конце концов, заговоренная булавка для обвешанного защитами принца — это сущая мелочь по сравнению с теми ухищрениями, на которые идут порой более искушенные в интригах дворцовые дамы. Даже если бы и сработало, это заклинание легко мог увидеть и снять любой целитель второго-третьего уровня обучения. Но вот заклинание ментального подчинения, которое сработавший приворот запускал в действие и которое он же маскировал — это уже не шутки. И тут возникали очень интересные вопросы. Например, кому мог понадобиться глава королевской дипслужбы в качестве абсолютно покорной марионетки? Или, был ли целью охоты Гуннар-дипломат, или кому-то очень понадобился карманный второй наследник престола? И ограничились бы неизвестные такой рыбкой, или, в случае успеха, первого наследника можно было начинать оплакивать заранее? И еще много таких же, весьма и весьма неприятных вопросов. Но, в любом случае, Гуннар чувствовал себя уязвленным в своем мужском самолюбии. Какой бы обманчиво невинной не казалась эта провинциальная куколка, ей, как и всем остальным, был нужен не Гуннар, а Принц.
И все же, перед ними сидела молоденькая девочка, все поведение которой с головой выдавало какую-нибудь провинциальную наследницу. Даже Эрик сомневался, что кто-то может настолько искусно играть эту роль. Поэтому идея Эрвина с чаем была как нельзя кстати. Рецепт этого «чая» был открыт почти случайно, улучшен самыми талантливыми целителями королевства и проверен самыми надежными его следователями. Напиток позволял заставить человека сказать правду без необратимых последствий для здоровья и психики допрашиваемого. Это делало его весьма гуманным средством допросов, с одной стороны, и страшным оружием в нечистых руках — с другой. Именно поэтому каждый пакетик смеси приходилось буквально выпрашивать лично у шефа Службы. И только принц Эрик да еще Его Величество имели небольшой запас на всякий непредвиденный случай. Как раз такой, как сегодня.
— Что делать будем? — Эрвин, уже слегка отошедший от запала схватки, рассматривал пленницу уже почти без злости, с деловитым интересом.
— Надо как-то уговорить ее выпить это ваше варево. Не силком же ей в горло заливать?
— Надо будет, зальем и силком. — Спокойно ответил Эрик, стараясь не позволять эмоциям взять верх над разумом. — А если будет очень надо, то и к нам в подвалы доставим безо всякого стеснения. Но, в целом, ты прав: если уговорить ее выпить чай добровольно, всем нам будет намного проще.
— Думаешь, она так просто согласится принять твое приглашение на чай с печеньем? — Почтения к члену королевской семьи в голосе старого приятеля было намного меньше, чем явного сарказма.
— Мое — нет. Но если сюда явится прекрасный принц в качестве спасителя, то ему она вряд ли откажет.
— Даже и не думай! — Холодно прервал его Гуннар. — Я и так едва сдерживаюсь, чтобы не придушить маленькую… интриганку. — По легкой заминке было понятно, что только королевское воспитание удерживает принца от более крепкого словца. — Тем более, ее стараниями мне теперь до следующего полудня нельзя ничего, кроме чистой воды. «Чтобы не дестабилизировать противодействующее заклинание…» — напомнил он, передразнивая старого дворцового целителя.
— Не хочешь — не надо. — Неожиданно покладисто согласился братом Эрик. Он и сам поражался тому самообладанию, которое второй принц