дедки?
Старейшины переглянулись и один из них, на этот раз крайний справа, ответил:
— Чтобы твои воспоминания не мешали тебе в выполнении поставленной перед тобой задачи.
— А после выполнения мне вернут память?
— Боюсь, — ответили ему, — что это процесс необратимый…
— Ах вы! — Крикнул он и кинулся на ближайшего. Он бы даже не стал его бить, уважая возраст, но за бороду бы потаскал с удовольствием. Но он не смог преодолеть даже пары метров из разделяющих их метров десяти. Справа и слева кинулась, подняв стволы, охрана, на этот раз, как он успел заметить, состоящая из людей, но её помощи не потребовалось. Его подбросило в воздухе, после чего изрядно припечатало об пол. Он на полную мощность врубил сервоусилители и ГР-стабилизаторы, которые с чудовищной скоростью стали пожирать энергию, но не смог даже приподнять головы, а подбежавшая стража приставила к ней стволы.
— Мы хотим показать тебе кое-что… И обещаем тебя отпустить, если ты не станешь впредь пытаться сделать что-либо подобное. Согласен?
— Согласен. — Ответил он, выключая работающие на пределе системы.
А в следующий момент его действительно отпустили. Он встал и с некоторой даже опаской взглянул на Старейшин. Его очень заинтересовало, как они творят такое, но он не сомневался, что ответа на этот вопрос не получит.
Один из Старейшин повел рукой и перед Охотником возник большой экран, соткавшийся прямо в воздухе. А на этом экране появился человек со строгими чертами лица и в военной форме тёмно-серого цвета.
— Кто это? — Спросил Охотник.
Стоящий слева от него Старейшина повёл рукой и вместо экрана перед Охотником оказалось зеркало, в котором он увидел себя в бронекостюме и сплошном шлеме.
— Сними шлем!
Он послушно приказал «БВ» снять шлем, и тот без возражений выдал фразу «замки деактивированы». Он поднял руки и снял шлем, а в зеркале увидел то же самое лицо, что только что видел на экране. Против воли он рассмеялся. Это показалось ему чертовски весёлым — не помнить собственного лица.
— Всё понял?
— Да.
— Тогда смотри…
Он снова увидел себя на экране, и изображение на экране заговорило, а он стал слушать сам себя. Того себя, который сейчас долго и обстоятельно говорил о Долге, Чести, миллиардах погибших и многих тех, кто ещё погибнет, если он не справится.
Очень быстро он потерял интерес к той говорильне, что лилась на него нескончаемым потоком с экрана и, подняв глаза на Старейшин, спросил:
— Зачем мне тогда удалили всю память, если это я должен помнить?
— Это общая процедура. — Тут же отозвался один из них. — Дело в том, что несомотря на наши глубочайшие знания, касаемые головного мозга человека, мы не можем при техническом удалении воспоминаний делать это тонко. Это неизбежно приводит к потерям огромных, сопутствующих удаляемым, участков памяти, отчего оставшиеся приобретают бессистемный, «рваный» характер, что в свою очередь негативно сказывается на общем эмоциональном самочуствии подвергшегося данной процедуре, зачастую приводя к затяжным депрессиям. Мы потеряли слишком много хороших бойцов из-за этого. А тонкая гипнотическая процедура не даёт достаточной надёжности.
— А зачем вы вообще производили удаление, если я был такой бравый и правильный?
Старейшины переглянулись и, после небольшой паузы, снова заговорил один из них:
— Мы сделали это для того, чтобы в тебе осталось как можно меньше человеческих предрассудков.
— То есть как это?
— Те, кого ты должен будешь убить…
— Те?! Вроде разговор шёл про одного?
— Подожди… Да, к «Кокону» прорывается один. Но во время тех событий, о которых мы рассказывали, сюда через этот самый «Кокон» прорвалось пятеро. И мы не имеем ни малейшего представления, кто из них является Антихристом. Поэтому тебе придётся уничтожить всех. Так надо.
— К тому же, — включился в разговор другой, — нам абсолютно не известно — как выглядит каждый из этих Фантомов…
— Фантомов?
— Да, так они теперь здесь называются, потому, что это уже не люди. И мы также не знаем — кто они теперь. Одно мы знаем точно: Фантом может предстать перед тобой в совершенно неожиданном виде… Сможешь ли ты выстрелить в обольстительную женщину? А в маленького ребёнка?
— Думаю да…
— Вот в том-то и дело. А тот, кого ты видел на экране, не смог бы. К тому же, ходят слухи, мы, правда, не знаем их достоверности, что Фантомы способны в критической ситуации менять облик. Это якобы одна из их защитных реакций. Поэтому нам просто необходимо было сделать так, чтобы тебя отвлекало как можно меньше ненужных воспоминаний, неотъемлемой частью которых являются внутренние моральные установки…
— Понятно… — Он склонил голову. — Вы знаете, где они находятся?
— Только приблизительно. Но об этом завтра. Завтра же майор Сарп выдаст тебе оружие и проводит на поверхность. А пока иди, отдохни, выспись, хорошенько подкрепись… и, если нужна девочка — не стесняйся…
— Угу. Только ещё вопрос…
— Спрашивай.
— Если вы стёрли мне память, то это означает ведь и то, что вместе с ней вы стёрли и все необходимые мне для выполнения задачи знания и навыки, так?
Вопрос оказался явно из разряда «неудобных». Старейшины замялись, но, после продолжительной паузы, всё-таки ответили:
— «Стирание» — это условный термин. На самом деле стирания в прямом смысле не происходит. А происходит блокирование сознания от воспоминаний. Но они никуда не исчезают и всё время остаются с тобой, только ты этого не сознаёшь. В нужное время и в нужном месте они могут прийти к тебе из того, что непросвещённые называют «подсознанием», «интуицией» или «шестым чувством». Не исключено и то, что в особо критические моменты, как то непосредственная угроза жизни, некоторые воспоминания могут вернуться к тебе… Но только некоторые и в очень ограниченном конкретной ситуацией количестве. Мы ответили на твой вопрос?
— Вполне. — Ответил Охотник, вспомнив, что он пережил у двери помещения, в котором очнулся.
Тогда говоривший старейшина повернулся к одному из тех охранников, кто всё ещё держал Охотника под прицелом и произнёс:
— Майор Сарп, проводите Охотника а его апартаменты.
— Слушаюсь!
Апартаменты оказались небольшой комнатушкой, где на столе его уже ждал ужин… или обед… без разницы. В комнатушке имелся даже небольшой бассейн, в который он тут же захотел залезть больше всего на свете. Тут же он выяснил и то, что «Белый Воин» легко снимается. Стоит только пожелать, как невидимые скрепы расстёгиваются и бронеплиты чуть ли не сами отваливаются на пол. Он с наслаждением погрузился в тёплую воду и замер, прикрыв глаза.
— Девочку привести? — Из дверей спросил майор.
— Веди… — Ответил он.
И её привели. Правда, когда он уже всласть належался в тёплой воде