— Глянь-ка, командир! Это не на твои проводы пожаловали?
Внизу, у самой кромки деревьев, чуть наклонясь от вихревых потоков воздуха, поднятого Кораблем, стояла батониха из справочного бюро. Она махала нам платком и что-то кричала.
— Ты чего, командир, ей наобещал? На ней же лица нет. Плачет девка. Ревмя ревет.
— Ничего я ей не обещал, отмахнулся я от бабочки, прилипая к центральному обзорному.
— А я слышал, что ты ее покусать собирался, — Кузьмич рассматривал ногти и хитро щурился, — Может вернемся?
— Корабль? Давно у нас сортир в порядок не приводился? — я даже не взглянул на Кузьмича, но тот моментально понял, кому придется выполнять ближайшую черную работу на корабле.
— Волчаре шутить можно, а мне нельзя? — вспыхнул он, — Ты, командир, совсем того… А можно я ей пиджак Министра скину. Как бы от тебя. Все память.
Кузьмич иногда хорошие вещи предлагает.
— Только быстро.
В центральный обзорный было хорошо видно, как пиджак, спланировав, упал под ноги заплаканной батонихи. Как подхватила она его, как уткнулась в него носом. Как высморкалась и отбросила в сторону. А под конец, стиснув в кулаке носовой платок, помахала нам вслед кулаком.
— Вот и делай добро, — справедливо заметил Кузьмич, — Волчара, чего телишься, врубай на полную катушку установки. Это я тебе, как первый помощник заявляю. Авторитетно.
Потянулись серые будни полета. Этот период я не люблю больше всего. Делать нечего. Поговорить по душам не с кем. Шляешься по отсекам в поисках развлечений, но повсюду натыкаешься на надоевших по горло или Кузьмича, или Хуана со всем своим выводком.
Пробовал спать. Долго и беспробудно. Но больше восьмидесяти четырех часов не осилил. Начинали сниться кошмары, и я просыпался.
Волк все больше молчал и в наши редкие с Кузьмичем ссоры не ввязывался. Скорее всего он подсчитывал убытки от профессиональной деятельности частным извозчиком. А когда подсчитывал, то неизменно ужасался.
Одно время я нашел себе интересное занятие. Вырезание разных выражений на стенках Корабля. Но ему данный вид творчества не понравился. Волк культурно спрятал от меня все режущие предметы и попросил впредь ерундой не маяться.
Прошло два месяца.
Нет, лучше вот так — два месяца спустя.
Мы с Кораблем играли в футбол. Волк соорудил в одной из стен капитанского отсека ворота, и сам, как бы был вратарем. Одновременно с этим, он выполнял роль компетентного судьи. А я забивал голы. Хуаном, конечно. Другого спортивного снаряжения на Корабле не имелось. Отпрыски Хуана сидели на панели управления и исполняли роль молчаливых зрителей. В особо острые моменты игры они прыгали волной и растопыривали во все стороны отростки глаз.
С огромным трудом я ввел в счете. Волк все время подло маневрировал со штангами, то укорачивая, то удлиняя их. А то, бывало и такое, сужал ворота до минимально недопустимых размеров.
Я психовал и часто мазал. Хорошо хоть Хуан, который всегда был на моей стороне, рыскал по сторонам и проникал сквозь глухую защиту Корабля.
— Пять ноль! — сообщил я, после очередного удачного удара.
— Какая боль, — ехидно прокомментировал мою радость Корабль, — А четыре-три, не хочешь? И у тебя еще две штрафные минуты.
От такого несправедливого судейства стало немного обидно.
— Ты куплен, — заявил я, устанавливая Хуана для следующего точного удара, — Ты глубоко коррумпирован. Но сейчас ты увидишь, что значит настоящий удар профессионала.
— Ну-ну, — хмыкнул Волк и переместил ворота поближе к потолку, — Последний пенальти в этом сезоне.
— Хуан! — шепнул я Хуану, — Это наш последний шанс не опозорится. Сделай все, как надо.
Хуан всегда с готовностью откликался на мои просьбы. Он деловито поморгал глазами, занял предударную позицию и даже не дождавшись, пока я по нему ударю, с места рванул по направлению к воротам, которые уже были рядом с центральным обзорным.
От такого коварного хода Корабля даже я растерялся. Про Хуана и говорить нечего. Он с глухим шлепком шмякнулся о пустую стену и сполз вниз, виновато поглядывая на меня тремя отростками.
— Аут, — заорал Волк и прокрутил по внутренней связи отрывок из легендарного футбольного хита. «Если хочешь быть здоров, не летай на Андромеду».
Я уже приготовился, как старший тренер своей команды опротестовать не забитый мяч, но тут двери в командирский отсек распахнулись и на пороге возник злой Кузьмич.
— Хватит стучать! — заорал он, — Ни днем, ни ночью нет покоя. Кроме вас, на корабле, между прочим, есть и другие живые существа.
Это он себя, наверно, имеет в виду.
— Вы мне мешаете! — продолжал надрываться бабочек, — И мой культурный досуг может сорваться из-за вашей дурацкой игры.
Культурным досугом Кузьмич называл рисование углем психопатических картинок, от которых даже у меня мозги сворачивались в трубочку, а также просмотр единственной на Корабле видеокассеты с Земным мультиком. Я этот мультик раз тысячу смотрел, поэтому не понимал желание Кузьмича довести количество просмотра до трех тысяч. Мультик, конечно, хороший, но меру то-то же надо знать.
Про что мультик? Про какого-то уродца с огромными ушами, который подружился по электронной почте с рептилией. Зеленой, в шляпе, с собственным оркестром из гармошек. Они на паях строили детский развлекательный комплекс стоимостью в десять миллионов брюликов. Но потом пришла налоговая полиция и прикрыла все это дело. Государство правильно решило, что нельзя наживаться на детских радостях. После суда зеленая рептилия в шляпе отправилась собирать по помойкам металлолом, а уродец с огромными ушами устроился грузчиком на апельсиновую фабрику.
Вот такое содержание. Вот такой мультик, который Кузьмич называл культурным наследием целого поколения.
Судя по выражению глаз Кузьмича, его достали не сколько мы, со своим футболом, сколько мультфильм. Ведь не зря же Кузьмич практически каждую ночь вскакивал в холодном поту, прижимался ко мне и шептал:
— Они все такие странные. Эти существа безымянные. Ведь, понимаешь, командир, к ним даже в магазине никто не подходит. И они теперь вдвоем, с этим зеленым чудовищем прилетают ко мне на винтокрылой машине и показывают бесплатно кино.
Конечно, я успокаивал Кузьмича, как мог. Говорил, что это все сон и что ему пора прекратить на ночь глядя смотреть этот страшный сериал. Но наступал день и Кузьмич вновь прилипал к экрану, чтобы в очередной раз получить порцию наркотического мультфильма.
— Мы больше не будем, — Корабль тоже волновался за бабочек, — Мы лучше с командиром в города поиграем. Да, командир?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});