— Там… — теряя сознание, прошептала батониха, — Там, за взлетным полем.
И рухнула без сознания на стол.
Я аккуратно положил рядом ее уши и, пятясь, выбрался наружу.
— Ну что? — поинтересовался Министр, поглядывая на дежурного по вокзалу, который слишком внимательно изучал все это время торчащие из окошка справочного бюро мои конечности.
— Порядок, — коротко ответил я, одергивая из-под мышек скомканный пиджак, — Может быть сегодня уже отсюда и смоемся. За мной.
Мы тут же покинули вокзал. Пришлось, правда, немного задержаться. Батон-алкаш стал приставать к Кузьмичу с просьбой поподробнее рассказать кротчайшую дорогу к тому месту, куда его послал бабочек. Мы люди не гордые, объяснили. И даже схему нарисовали. Батон остался доволен и неторопливо пополз, согласно начерченного маршрута.
По дороге я коротко доложил Министру и Кузьмичу об обстановке. Министр, выслушав внимательно мой рассказ, выразил сомнение в удачном исходе визита к частнику.
— Брюликов у нас наличных нет, а чек он вряд ли примет.
Потом он отчитал меня за то, что я подло воспользовался доверием наивной батонихи и посоветовал незамедлительно вернуться, чтобы занять у нее требуемую сумму в местной валюте.
— Потом отдадим, — сказал он и сделал лицо типа «я у мамы полный дурак».
Возвращаться обратно я категорически отказался. И так через свою совесть перешагнул, запудрив чистому созданию мозги. Она ведь ждать после работы будет. Возможно, до полного очерствения души и тела.
— А с частником я договорюсь, — пообещал я, — У меня с этими гадами большой опыт общения. В конце концов нам терять нечего. Если что, захватим его в заложники. А на Земле отпустим и заплатим вдвое больше, чем запросит. Это, кстати, относится к прочим расходам и не влияем на основную сумму за спасение.
Министр Медведев деловито кивнул. Умный мужчина.
Предвестником приближения частника стала громкая музыка, доносившаяся из леска на самом краю взлетного поля.
У меня, конечно, шевельнулся в груди червячок подозрения, но я не стал убеждать себя в том, что могу оказаться прав. Но когда среди деревьев показались плавные изгибы частника, я понял, что в жизни бывает не только чудо, но и просто хорошие случайности.
На полянке, среди березок и земляники, стоял собственной персоной Вселенский Очень Линейный Корабль.
От вражеских снарядов на нем не осталось и следа. Даже наоборот, он сверкал новизной, как только что выплавленная иголка. Все надраено до блеска, аж в глазах рябит. На бортах, строго по линеечке, золотом выбиты звезды. У всех, кроме одной, имеется еще и золотая степень числом в десять.
Вселенский Очень Линейный Корабль играл по громкоговорящим наружным динамикам по очереди сто восемнадцать симфоний Снумрика. А между симфониями из репродукторов гремело объявление, озвученное самим Волком.
— Частный звездолет! Кому частный звездолет! Самые быстрые во вселенной перевозки! Лучший комфорт только у нас! Спешите! Экскурсионным группам и инвалидам скидки! Все услуги подлежат обязательной сертификации!
Рядом с Вселенским Очень Линейным, не такой сверкающий, но в целом вполне сносный притулился еще один корабль. Наверно, тот самый, о котором говорила батониха. Имею в виду расширение парка.
Едва увидев его, Министр ахнул, сказал: — «Моя ласточка!» — и побежал к ней. Но едва он обнял родные посадочные стойки своей яхты, как из репродуктора донеслось грозное:
— Лапы убери!
Тут и мы с Кузьмичем не выдержали. Со слезами радости на глазах мы бросились к нашему Кораблю.
— Родной наш! Единственный!
Но у самого входного люка остановились в полном недоумении. Никто нас не встречал, никто не спешил забросать нас цветами. И даже замолкла симфония Снумрика.
Мы с Кузьмичем переглянулись. Потом позвонили в висевший у входного люка колокольчик.
— Чего надо?
Это был, без сомнения, голос Корабля. Но было в нем что-то холодное и отталкивающее.
— Это мы, — сказали мы, — Вернулись вот.
— Вижу, что вернулись. Что дальше?
Мы снова переглянулись. Кузьмич даже за крыльями почесал у себя. От недоумения и недопонимания ситуации.
Подошел Министр, потирая руки. Оказалось, министерская яхта стоит на сигнализации, которая бьет всех слишком любопытных по рукам установленной для этого в специальном углублении совковой лопатой. На его немой вопрос я пожал плечами. Откуда я знаю, что с Кораблем случилось.
— Ты что ж это гад вытворяешь? — не выдержал Кузьмич космического произвола, — Свою собственную команду, паршивец, на борт не пускаешь. Что б у тебя от совести наружные камеры перегорели. Что б у тебя силовые установки заржавели. Скотина!
— Попрошу! — остановил его Корабль, — Не надо вот только этого. И о бывшей собственности не стоит. Нынче вышел манифест. Кто кому принадлежал, тому полное освобождение. От прав и обязанностей.
— Э-эх! — махнул крылом Кузьмич, — Что с ним, командир, разговаривать. Зажрался он совсем. Мы там, понимаешь, кровь проливали, жизнью рисковали, а он? Буржуем заделался.
— Да не ругайся ты, — попридержал я Кузьмича, — Дети могут услышать. А ну-ка, давайте отойдем.
— Вот-вот, — отозвался Корабль, — Валите отсюда и приходите только тогда, когда брюлики в кармане заимеете. А кому частный извоз! Экскурсионным группам и инвалидам скидки! До двадцати процентов! Кстати, это относится и к бывшему командиру! До двадцати двух процентов запросто могу скостить. За уродство врожденное. А с толстого, за избыточный вес, поболе возьму.
Вот эти двадцать два процента меня окончательно и вывели. Я пошарил глазами по траве, нашел подходящий булыжник и, воспользовавшись гофрированной трубой для предстартовой продувки, как по лестнице быстро вскарабкался поближе к золотым звездам. Чего-чего, а карабкаться я умею.
— Ты что это, командир? — Корабль завертел обзорными камерами, — Что надумал, спрашиваю.
— Увидишь, — пообещал я и, подкинув несколько раз булыжник в руке, с силой ударил им по самой первой золотой звезде.
Золотой пятиконечник хрустнул и отлетел в сторону вместе со степенной цифрой десять.
— Это тебе за огромные скидки!
Следом за первой, отправилась полежать на травку вторая звезда.
— А это тебе за сертифицированные частные перевозки. А вот это, за грубое обращение с законным командиром корабля. Пусть даже бывшим. Самим не летать, но и тебе звезд не достанется. Тоже мне, мандышлак нашелся. Кузьмич, подай-ка вон тот булыжник. Да нет, побольше. Ага. Сейчас мы это железо приведем в порядок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});