Но более всего пример семьи Шамун показывает, как изменился политический курс, и объясняет, почему так ценно видение Шарлем Маликом Ливана единственной свободной страной Ближнего Востока, несмотря на соперничество христиан и жестокость сирийцев. И почему Ливан все еще продолжает быть самой свободной страной. Несмотря ни на что.
Семья Шамун – маронитский вариант политической династии, практически ливанский клон семьи Кеннеди, гламурной, героической, со своими великолепными промахами и вытекающими из них трагедиями. Дори Шамуну сейчас 82 года, он сын бывшего президента Камиля Шамуна. У него своеобразный шепчущий голос, нос в виде подковы и нежная и одновременно ироничная улыбка. Этот политик наделен духом человека мира, однако внешний вид обманчив, потому что Шамун – в некотором смысле проигравшая сторона. Ведь право отстраивать Ливан досталось отнюдь не национал-либеральной партии (а в семейно-клановой стране это означает, что семейство Шамун осталось вне игры). Две гражданских войны и два заказных убийства отрезали его от этого процесса.
Отец Дори, западнически ориентированный президент Камиль Шамун, возглавлял Ливан с 1952 по 1958 гг. Его правительство пригласило Шарля Малика, одного из идеологов Всеобщей Декларации прав человека, вернуться на родину и предложило ему в 1956 г. пост министра иностранных дел. Национал-либеральная партия ставила своей задачей такое объединение мусульман и христиан, чтобы мир восхитился маленькой страной, которой удалось собрать воедино две культуры, исторически находившиеся в состоянии войны друг с другом. Но уже через год после возвращения Малика появилась первая ласточка, возвещавшая о начале развала нации.
В 1958 г. вспыхнула гражданская война, опиравшаяся на поддержку Насера в Египте, который желал руководить египетско-сирийским союзом. Он метил на должность лидера арабского мира, однако на его пути стоял президент Ливана. Камилю Шамуну пришлось попросить о помощи США. Впервые за почти 150 лет американские военные ступили на землю Ближнего Востока[179]. Рассказывают, что американские солдаты предстали прямо перед катающимися на водных лыжах и одетыми в купальные костюмы ливанцами, загорающими в тот момент на фешенебельном побережье Бейрута. Конфликт был погашен, но вместе с ним был положен конец президентству Камиля Шамуна. А в Ливане эта краткая гражданская война стала предвестником всех будущих событий.
Наследником Камиля Шамуна стал не его старший сын, Дори, с которым мы встретились в его офисе, а Дани, младший брат Дори. Он обладал природным талантом объединять свободу с патриотизмом.
У Дани была яркая внешность, он хорошо одевался, был учтив и обаятелен. Его первая жена, Патти Шамун, родом из Австралии, была моделью и актрисой. Поженились они в 1958 г. Патти вызвала переполох, проехавшись в своем Альфа Ромео по улицам Бейрута в капри, с прической в стиле Грейс Келли и в солнцезащитных очках. Патти Шамун в золотые годы (1960–1975) сумела создать Бейруту репутацию ближневосточного Парижа. Именно здесь писатели-диссиденты со всего арабского мира стремились публиковать свои книги. Половина всех журналов в арабском мире от Марокко до Омана были напечатаны в 1970-е годы в Бейруте, а ливанские газеты читали во всем регионе[180].
Используя предпринимательскую смекалку, Патти Шамун собиралась распространить свой стиль на остальную часть арабского мира, однако в 1975 г. с началом гражданской войны все рухнуло. Впоследствии Патти похитят, а дом 5 раз подвергнут бомбежке. В 1982 г. она почувствует, что с нее достаточно, и подаст на развод[181].
Изначально речь шла о войне христиан с палестинцами. Израиль создал наплыв из нескольких сотен тысяч палестинских беженцев, которые после войны 1948–1967 гг. остались в Ливане, так и не получив гражданства. Под предводительством Арафата они напали на Израиль и стали терроризировать ливанцев блокировкой дорог, вымогательством, грабежами и нападениями. В 1975 г. в стране насчитывалось 400 000 палестинцев, что составляло 15 % всего населения. Штаб-квартира Арафата находилась в Бейруте, а его милицейские кордоны превышали по мощи всю ливанскую армию[182]. Шамун со сторонниками чувствовали, что палестинцы готовят переворот, и считали своим долгом защищать страну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тот факт, что Дани Шамун стал командиром милиции – не что иное, как показатель внутренней ошибки ливанской системы. Правительственная армия была беззубой, поэтому в ней появились наемники. Национал-либеральная партия решила последовать ее примеру и заиметь своих. Когда государство не может защищать религиозные группы, тем приходится защищаться самим. Однако не все знают, как обуздать власть над жизнью и смертью, перед которой внезапно оказались.
Отец братьев, Камиль Шамун, основал милицейский отряд Тигров (второе его имя «Нимр» – по-арабски «тигр»), который возглавил Дани Шамун. С этим милицейским отрядом семья Шамун уподобилась всем остальным участникам бойни. Британский историк Филипп Мансел рассказывает, что, по описаниям, Дани Шамун был «самым последним человеком в мире, о котором можно было подумать, что он станет воином».
Был и другой, гораздо более радикальный отряд христианской милиции – фалангисты, вдохновленные персоной генерала Франко в Испании, которыми руководил второй главный клан маронитов – семья Жмайеля. Кланы Жмайеля и Шамуна были конкурентами и боролись между собой за установление контроля над портами, куда прибывали оружие и контрабанда, а также за принципы и идеологию.
Американский журналист Томас Фридман характеризовал христианские кланы как «сборище коррумпированных, богатых, бессовестных мафиозных донов, прогуливавшихся в бронированных мерседесах, с золотыми цепочками на шее, и пахнущих одеколоном». Мафиозность проявлялась и в урегулировании семейных споров. Фридман приводит воспоминания о том, как 7 июля 1980 г. фалангистами был уничтожен руководимый Дани Шамуном отряд «Тигров», находившийся в тот момент в пляжном клубе «Сафра» в Восточном Бейруте вместе с другими случайными гостями. Одних расстреляли в упор из автоматов прямо у бассейна, других выбросили из окон отеля «Сафры»[183]. Восемьдесят два «тигра» были убиты.
Убийство загорающих солдат стало первой ступенькой схождения вниз для этой значимой семьи, а заодно и для осуществления мечты о свободном Ливане на основе национальных, христианских и гражданских принципов. «Нас опустили до кошачьего уровня», – впоследствии говорил Дани Шамун[184]. Ему удалось спастись, но его милицейский отряд прекратил свое существование.
Следующее покушение на семью произошло 10 годами позже, в 1990 г., уже после окончания гражданской войны в Сирии. В результате Дани Шамун был убит со своей второй женой, наполовину немкой, и двумя маленькими детьми. Не было предъявлено никаких объяснений по поводу того, кто за всем этим стоял. Всего за неделю до событий сирийцам удалось покорить христианские районы Бейрута. Вероятно, им было известно и то, кто в тот день выходил из жилого комплекса. Дани и его семья были убиты в собственной квартире, выжила только спрятанная няней в ванной крошечная дочурка 11 месяцев от роду.
За убийство был осужден один из врагов семьи, христианин, однако старший брат Дори считает этого человека невиновным, утверждая, что за всем этим стоят сирийские агенты. Так же, как и его отец до него и старший брат после него, Дани всю свою жизнь был противником сирийского вмешательства в ливанскую политику.
На Ближнем Востоке во влиятельных кланах власть передается от отца к сыну; между христианами и мусульманами нет в этом отношении никакой разницы. И старшему брату Дори, который никогда не интересовался политикой, пришлось взять на себя семейное бремя после смерти младшего брата. Кому же еще?