И хорошо, наверно, что Анна вернулась в Москву только сейчас, в девяносто первом, когда… что-то в голове Пчёлы щёлкнуло. Когда что-то переклинило, исключив из черепной коробки, если не всю эту дурь, то бо́льшую её часть.
Значит, так надо было.
Вдруг зазвенел его телефон. Так громко и высоко, что даже заболели уши. Пчёла дёрнулся и кинулся к трубке, боясь гудком разбудить Аню.
— Алло, — произнёс шепотом, когда снял. И, сука, с другой стороны трубки голос, который Витя явно в тот миг слышать был не готов, с хитростью в одном тембре спросил язвительно:
— Чего сипишь, Пчёлкин?
Мужчина распрямился и потёр лоб. Он чуть откашлялся; сердце к горлу поднялось, когда Витя чуть громче заговорил, желая только, чтобы Князева не услышала часом, не поняла, что Пчёла не уехал никуда.
Не узнала, что остался, не в состоянии найти веский повод уйти.
— Здарова, Сань.
— Привет, — отозвался Белов. На какие-то мгновения, которых Витя даже сосчитать не успел, на линии образовалась тишина, прерываемая лишь шумом автомобильного двигателя машины Саши. Вероятно, катался куда-нибудь с Филом по делам, в которые они его и Космоса в понедельник посвятят, или, может, с Ольгой куда веселиться ездил.
Прежде, чем Пчёлкин успел достать из пачки нового «СаМца», Белов спросил:
— Не разбудил?
— Нет, — качнул головой Витя, сел обратно на диван. Две секунды подумал, как соврать Саньке, и сказал уверенно: — Читал тут про человечков, которых Лапшин себе на новую крышу рассматривал… Интересные люди. Надо будет пробить, узнать, может, стоит за ними кто.
— У тебя дома, что ли, документы все?
— Да. Завести завтра?
— Не надо, — кинул Белов таким голосом, что Пчёла сразу понял — на том конце провода Саша махал в раздражении правой рукой.
Витя как-то ему поддакнул, стряхнул пепел в стакан. В трубке стало как-то быстро очень тихо; Пчёле даже чуть не по себе стало. Как, блять, сцена из классического ужастика — сидит в пустой гостиной, а в телефоне ни звука не раздается, только чье-то дыхание.
Витя дёрнул плечом, что вдруг покрылось мурашками. Думал уже заканчивать этот разговор ни о чём, как вдруг Белый спросил:
— Так ты, значит, дома?
— А где же ещё? — усмехнулся Витя. Так уверенно ответил вопросом на вопрос, что даже сам собой восхитился. Знал бы Белов, где ночью ошивается Пчёла, то, вероятно, круто его потом, как Кос сказал, пропесочил бы. Ведь явно бы надумал, чем заниматься мог Витя в квартире у Князевой с самой Аней.
Надумал бы, и, наверно, чуть ли не впервые бы оказался неправ.
Указательный палец как-то сам по себе стукнул по сигаретке, пепел с неё стряхивая, когда Саша с того конца провода отозвался:
— Ладно. Я чего звоню… Кос предлагал завтра с одними людьми встретиться. Насчёт алюминия.
— И что за люди?
— Братва из области. Нормальные ребята, говорит, дорого за шестьсот тонн возьмут. Хорошая сделка намечается, Пчёла.
— Что-то сомневаюсь, — поджал губы Витя, глубоко затягиваясь. Чуть постучал ботинком по полу, сам того не заметив, но опомнился быстро, что стуком этим Анну мог всё-таки разбудить, и пояснил, останавливая тряску в колене:
— У нас уже металл есть. А ресурс всегда в бо́льшей выгоде, чем бабки, и ты лучше меня это понимаешь, Сань. Нахрена его выменивать на что-то, если самим использовать можно?
— Пчёл, — Саша окликнул его так, что Вите сразу же захотелось на дыбы встать. Терпеть не мог тона, когда ему буквально рот затыкали. Мужчина сжал сигарету меж пальцев так, что она переломилась, подобно сухой веточке, и горящим концом рухнула прямо в стакан с пеплом.
Жаль. Он только закурил.
— Ты тоже пойми, Вить, что мы — не металлурги. Нам что с целым составом алюминия делать? Если долго держать будем — ещё в минус уйдём. Так что надо съездить, узнать. Люди вполне серьезными могут быть, так что…
— Ладно, — кинул, выдохнув, Пчёла раньше, чем успел Саше сказать, что и они уже давно отнюдь не сопляки, крышующие бабусек в платках на точках где-нибудь в Зюзино. Он выбросил нетронутый огнем фильтр сигареты в кружку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Куда и ко скольки подъезжать?
— На Балчуг поедем. Там при яхт-клубе есть ресторан частный. Нас там к часу ждут.
«К часу? Это что, тогда, получается?..»
— Понял, — кивнул Витя, осознавая, что утром может не сильно торопиться от Ани. Часа три так точно у них с утра будет, что уже более, чем хорошо. Даже чуть спокойнее воспринялась так мысль о новых переговорах, которых в воскресенье не ждал, с новыми людьми, какие ему тоже были совершенно чужды.
Пчёла скатился вниз по спинке дивана и в трубку на выдохе сказал:
— Тогда до завтра?
— Уже «до сегодня», Пчёлкин, — усмехнулся Белов. Он крепче руль машины сжал, словно по Варшавскому шоссе гнал со скоростью под сотню километров в час, но припаркованный под окнами Анны Князевой «мерседес» с места не сдвинулся.
Ольга, с которой он катался в строительный магазин за новым гарнитуром на кухню, дремала на заднем сидении, и, наверно, только её присутствие сдержало Сашу. Бывшая Сурикова, сама того ещё не зная, остановила мужа, не дала злобе его взор застелить, подняться в сорок третью квартиру.
Не позволила нагло врущему Пчёлкину физиономию с правой подправить. Ох, Оленька, маленькая моя, знала б ты, как руки чесались!.. Поняла бы, простила дурака.
Пчёла — тот ещё хитрец и бабник — на том конце провода рассмеялся коротко. Будто над мыслями Сашиными ухахатывался. Попрощался и скинул. Даже ответа не удосужился дождаться.
Сашу гудки оглушили; вероятно, Вите уже невтерпёж было ждать. Аня ведь, скорее всего, в комнате лежала. Сестренка его, не понимающая, куда влезла и чего ей стоить будет игра с Пчёлой, лежала, по всей видимости, полуголой на кровати и ждала только Витю.
От одной только этой мысли мужчину передёрнуло. Пчёла ему брат, Саша сам себе это напоминал, словно образумиться хотел, но к Князевой Белов не думал Витю подпускать.
Только через его труп.
А умирать Белый явно не собирался.
Саша прикрыл глаза. Он ведь, мать твою, до последнего надеялся, что Кос что-то спутал. Что Холмогоров, подъехавший к четвертому часу прямо к парадной на Котельническую, ошибся. Что не Витину машину у самого поворота с Ленинградского шоссе на Скаковую увидел. Но только Космос все правильно понял, все правильно ему сказал.
Витя приехал к Анне… Зараза, сестру двоюродную его закадрить решил!..
Белый гудящую трубку у уха держал и хмурился, едва сдерживая желание выйти из автомобиля и разбить телефон о капот машины Пчёлкина.
Почти что закаменевшей рукой Саша всё-таки сбросил вызов, идущий вникуда, и перевел дыхание. Будто в надежде, что «бэха» Вити была лишь миражом, плодом его воображения, и не стояла — на самом деле — у стены пятого дома на Скаковой. Даже глаза прикрыл, надеясь, что так авто раствориться в воздухе.
Но ничего не изменилось. Черная BMW так и была припаркована перед авто Сашиным.
Это взбесило Белова чуть ли не до рези в гландах.
Он снова перевёл дыхание. Обернулся на Ольгу; она, Слава Богу, спала, что и спасло Сашу от лишних вопросов из серии «ой, что, к Анечке зайдём?» и совершенно ненужных ему бесед и советов.
Белый завёл машину и неспешно, переживая жену свою шумом двигателя разбудить, вырулил «мерс» к арке.
Надо будет Кабана завтра ближе к двенадцати к дому Пчёлы подогнать. Пусть Витю ему привезут в «Курс-Инвест». Им всё равно торопиться некуда — ведь дела с какими-то сомнительными «учредителями» Лапшина были улажены Филатовым ещё вчерашним днём.
А ему с Пчёлкиным явно есть, о чём поговорить…
Аня проснулась, когда свет солнечного луча ударил прямо по глазам. Утренний свет виделся даже через закрытые веки, что окончательно лишило девушку возможности хотя бы ещё минуту подремать. Князева открыла глаза, прищурилась, словно пьяной была и пыталась вспомнить, что вчера творилось.