Вот так и ехали, я рулил, а Джон жевал. В конце дороги он еще галстук стянул и использовал его вместо салфетки.
У дома Кеттла стояло новое оцепление, помимо полицейских, была красная машина пожарной бригады, скорая и грузовик коронера. В душе шевельнулась робкая надежда, что Арочника грохнули, но я тут же задавил ее в зародыше. Слишком уж большой удачей это было бы.
Совершенно другой, молоденький констебль попытался нас остановить, но Джон сунул ему в нос жетон и парень попытался сбежать, но детектив его остановил.
- Идти куда?
- На задний двор, сэр, там амбар, что не совсем…
- Знаю, - отмахнулся Джон.
Едва мы прошли дом и открыли дверь на задний двор, открылась примечательная картина. За пару часов что мы отсутствовали, изменений у Кеттла хватало. Прежде всего, это труп под белой простыней прямо на дорожке ведущей в амбар. В районе груди по простыни расползлось кровавое пятно.
Разбитое в доме окно, сгоревшая яблоня, срезанные под корень кусты, Амбар с горелыми балками вместо крыши, и крупными с мою голову жжеными дырами в стенах, словно тут не Кеттл с Арочником развлекались, а Флауэр с Гарри что-то не поделили. Только в этом случае странно, что от амбара вообще что-то осталось.
Джон направился прямо к телу, откинул простыню. Дворецкий. Мне как-то сразу совестно стало за тот удар по лицу. Я ведь даже извиниться не успел, да и что бы сказал? Извините, у меня серьезные проблемы, любой гипноз валит?
В груди старика было несколько кучно лежащих пулевых отверстий.
- Джон! – окликнул детектива командир Особого отряда, Уиксли. Он стоял у стены амбара, а перед ним расселся живой, хотя и подкопченный Кеттл. Склонившийся медик бинтовал баронету руку, а Саймон тупо смотрел на тело дворецкого и молча плакал.
Мы подошли к ним, дождались пока медик забинтует руку и удалится. От Саймона ощутимо воняло алкоголем и паленым волосом. В прическе была заметная прореха, а на рубашке следы сажи и крови.
- Он невменяем, - сказал Бертрам. – То ли шок, то ли алкоголь. Одно слово за полчаса.
- Арочник? – переспросил Джон. Уиксли кивнул.
Я посмотрел на труп, на Кеттла. Кем был для него старик? Я помню, как он заставлял его жрать овсянку с бодуна, и Саймон слушался. Обычной прислуге не позволено командовать хозяевами. Да и плакать по ней не станут, если ты не слезливая дамочка, а Кеттл такого впечатления о себе не оставлял.
- Соболезную, - сказал я, прежде, чем Джон открыл рот.
Кеттл пошевелился, словно услышал, как собака заговорила по-человечески, поднял на меня голову.
- Я тебе не нравлюсь, - покачал он головой.
- Хрен с ним, - нарочито грубо ответил я и добавил в голос агрессии. – Что бы ты о мне не думал, я терял близких! … Соболезную, - сказал я гораздо мягче.
Саймон посмотрел мне в глаза, минуту сомневался нагрубить или поблагодарить, а в результате просто кивнул и опустил голову.
- Ты не попытаешься отомстить? – спросил я.
Кеттл снова поднял голову.
- А как отомстить мертвому?
- Не понял, - сказал я и указал на труп. – Он что ли Арочник?
- Нет, придурок! Это Грегор!
При чем тут дед?
- Твой сводный брат? – переспросил Сансет.
Точно! Парня звали как моего деда, но тут либо Саймон перепил, либо братишка из мертвых восстал. Что не так уж невозможно, учитывая, кто ко мне является. Кстати о нем. Ночь на дворе.
Я потянулся к кольцу зачарованному от призраков. Так, на всякий случай.
- Ты видел призрака?
- Можно и так сказать, - пьяно рассмеялся Кеттл.
- Никакого эфира в воздухе, - сказал Бертрам. – Огонь, лед, смерть. И порох! Гильзы сорок пятого везде. Предположительно Томпсон. Кто-то видел, как призраки стреляют из автомата? – пошутил Уиксли, а мне вспомнилось, как Саймон Кастета за руки с автоматом схватил.
- Я видел. Но это явно другой случай. Сэр Бертрам, будьте добры, поставьте и придержите.
Уиксли рывком поставил Кеттла на ноги, а я достал из сумки зелье интоксикации. Бертрам понятливо хмыкнул и перехватил Кеттла за нос и челюсть. Баронет ударил в ответ молнией. Уиксли поморщился и отвесил пьяни добрую пощечину, что с силой перевертыша дезориентировала объект ровно настолько, чтобы влить содержимое пробирки в его глотку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Теперь нам лучше отойти, - предупредил я.
Кеттла отпустили и он, матерясь, сполз по стенке. Пару минут мы понаблюдали за тем, как его начинает трясти, еще минуты на три тактично отвернулись, когда Кеттл начал блевать. И обратно повернулись только после того, как рвотные позывы и обрывки ругани сменились осмысленной речью.
- Какая же ты скотина, Кинкейд! – были первые внятные слова баронета.
- Кто бы говорил, - парировал я. – Вместо того, чтобы помочь с поимкой человека, убившего близкого человека, взял и нажрался до поросячьего визгу.
- Нажрался я раньше.
- Так кто это был? – Спросил Джон.
- Я же сказал, Грегор, мать его, Чапмен.
- Да-да, призрак… - скептически добавил Уиксли.
- Во плоти. Чтоб тебя, Кинкейд. Долго еще колотить будет?
- Часа два, но через пару минут сильно полегчает. Ты не отвлекайся.
- Он заявился сразу после того, как вы свалили. Я подумал глюки, допился, но Карвер тоже его видел.
Кеттл сделал паузу, чтобы сдержать рвотный позыв, но Джон, как гончая, что снова стала на след, поторопил его.
- Рассказывай.
- Он предложил выпить.
- В смысле? – не поняли мы.
- Я, блин, по-марсиански разговариваю? – разозлился Кеттл. – Достал из рюкзака бутылку виски и предложил выпить.
- Черный такой, большой? – переспросил я.
- Нет, обычный виски.
- Я о рюкзаке!
- Тоже нет. Обычный походный мешок.
- А одет он как был?
- Да обычно одет: серая шляпа, пиджак, штаны, коричневый плащ, старые ботинки. Ничего примечательного, встретишь в толпе – внимания не обратишь, разве что хромал на левую ногу.
- Так почему ты уверен, что он Арочник?
- Да потому, что он сам мне сказал! Может ты перестанешь перебивать, и я расскажу, как все было?
- Мы вас внимательно слушаем, баронет! – заявил вместо меня Сансет.
- Он пришел, сказал: «Давно не виделись братец, выпить не хочешь?». Я в принципе к тому времени и так уже начал, так что отказываться смысла не видел. Мир и так летел к чертям, я подумал, что судный день скоро и становиться праведником поздно. Мы выпили… Сели… - Кеттл указал на разбитое окно, - и врезали. По три стопки одна за другой. Он смеялся… - Глаза баронета вновь наткнулись на тело под простыней и в глазах проступили слезы гнева. – С-сука. Сказал, что пришло время для семейного воссоединения… - голос Саймона сел и начал хрипеть. Скорее всего от моего зелья. Сушит оно крепче виски. – Пить дайте, - попросил баронет.
Уиксли подал знак констебль, что терся у дома и приказал.
– Воды!
Минуту спустя Кеттл промочил горло и продолжил рассказ.
- Я окосел. Сильнее, чем когда либо, но мозги работали, словно тело и разум разделили.
- Бутылка в доме? – спросил Джон.
- Думаете яд? – переспросил Кеттл. – Возможно. Да, в доме.
- Пили без перчаток?
- Что за вопрос, конечно… Э-э-э Грегор был в перчатках.
- Значит на отпечатки надеяться не стоит, - вздохнул Сансет. – И все же… - Он подозвал констебля и отдал указания собрать конкретные улики. – Продолжай.
- Я спросил, чем он занимался все время после смерти. Он сказал, что искал силу… И нашел, а потом рассказал, что всегда завидовал моему дару, что я его не заслужил. И как-то незаметно перешел на то, что я украл у него детство и отца, погубил мать. Я! Будто это я ее на тот свет отправил. – Кеттл поднял голову и посмотрел на меня. – Тебе я просто не нравлюсь, а ему… Он меня ненавидит. Сказал, что хотел закончить историю еще тогда, в клубе, но не был готов и отыгрался на суке-кровососке. Ее силу он легко перетравил, хотя и не без последствий, что бы это не значило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Вампиризм, либо изменение под него, - объяснил я.