случаях, Сара приходила в умиление оттого, что столь старая женщина, впадавшая в глубокое созерцание потолка и часто повторявшая, что говорит по правде и чистой совести, так мило лукавит и лицемерит: любой, наблюдавший их не подумав скажет, что они стоят друг друга, но это заключение с оговоркой, что умом и силой Сара превосходит старушку, тогда тому, кто сделал это заключение и тому, кто с ним соглашается, следует ответить на вопрос почему Сара сдалась ей. Что тут долго рассуждать! Самый очевидный ответ состоит в том, что добрая старушка была более подготовлена к встрече, а потому все произошло так, как ей хотелось. Как бы то ни было, Сара позволила себя одурачить: затем ли, чтоб взять реванш, ведь слава тому, кто сумеет обмануть тех, кто привык обманывать других, или же она просто сделала вид, что довольна. На самом деле Сара радовалась своей зависимости от удачи славной старушки и понять не могла почему, да так оно и было. Интерес вызывал ее образ жизни, о котором Сара имела только общие сведения, а поскольку интерес этот был односторонним Сара ушла от ответа, тогда как ответ лежал на поверхности, — она просто не дала себе труда понять, что нас увлекает все то, что далеко выходит за пределы обычного. Вот такое из этого случая я сделал для себя извлечение.
18. Вельзевул терпеливо ждал когда наконец Сара отчается в своих тщетных усилиях тем или иным путем добиться его согласия: сердило его то, что она положила надеяться на силу своего чувства, — это в глазах его было сущей глупостью, вследствие чего он с некоторым удивлением смотрел на то, как превозмогая сомнения и изводя себя томлением она стала улучать всякую возможность для осуществления своего замысла и это чувство сочеталось с мыслью, как дорого обходится ему чрезмерная доброта. Сара не могла прийти к нему и спросить, почему он так упрямится, хотя понимала, что он склонен к уединенной жизни и делить ее с кем-то, тем более с женщиной намерения не имеет. А посему он любил одиночество и никогда этим не тяготился. Не обращая никакого внимания на нее, он оставался непреклонным. Кроме поцелуев, между ними ничего не было. Чем больше думала она о его богатстве и тех возможностях, которые проистекали из его могущества, тем сильнее было желание сделаться его любовницей. Вельзевул редко ее обнимал, а целовал и того реже. Раз, другой он прикасался к ней. Тем самым, он как бы поощрял ее авансами. Сама же она только и думала о том, чтобы найти какой-нибудь способ его соблазнить и трепетала при мысли, что однажды он скажет ей именно то, что ей самой хочется сказать ему. Воображение Сары питали романтические фильмы, в которых сильные мужчины предпочитали женщин, по положению не равных им. Не каждую женщину можно взять силой, но всем им приятно быть любимыми. Сара соглашалась с этим, зная, что недостаток чувства, как и его избыток одинаково вреден, но к себе это правило не относила. Постепенно, забыв всякий страх, она закоснела в своем вожделении и до того обнаглела, что любовь превратила в преследование. Если бы Вельзевул ее грубо оттолкнул, коль скоро она сама напрашивалась, она бы сама поняла, что ему ничего от нее не надо. Вместо этого вооружившись чем попало, каждый из них вел свою оппозиционную войну имея в одном случае оборонительное, а в другом наступательное оружие. И вот, по причине этого, Сара, хорошо все взвесив, сообразила, что рано или поздно Вельзевул устанет от своего упрямства, и, видя, какую любовь она к нему испытывает, обязательно упадет к ее ногам. Ну и расчет у нее, скажет кто-то. А я скажу вот что: человек теряет чувство меры не столько потому, что берет от жизни все без разбора, сколько по тому, что долго живет жизнью, в которой все служит к его алчности.
Сара вняла совету русской колдуньи и концы штор в своей спальне завязала в узлы. И полотенце тоже. Кроме этого, она купила масло ладана и накапала его на простыни, домашнее руководство по изгнанию дьявола держала под подушкой. Из женщины, очарованной дьяволом и им выделенной, она превратилась в неврастеничку, которая поглощена мыслями о своей безопасности. Так возникла необходимость в собственной системе защиты. Постепенно у нее созрел план действий. Из нее не получилась любовница. Отныне она старается навязать Вельзевулу свою дружбу. Сара не могла жить без надежды. Жизнь, которой она жила раньше напоминала болото. Последнее время она жила яркой, красивой и стремительной жизнью, будто попала в водоворот. Вместе с возможностями к ней пришла и уверенность, что жить стоит ради того, чтобы искать в мире что-то совершенно новое. Это тем более удивительно, что каких-нибудь три месяца назад она была самой простой, самой непритязательной из женщин Америки. За завтраком она спросила:
— А что ты собираешься делать сегодня?
— Я, наверное, останусь дома. Чувствую себя неспособным работать.
— Чем ты сейчас занят?
— Кое-какие дела в Ливии. Потом надо разобраться с братьями Кастро.
— Почему ты позволяешь этим кубинским вшам пить кровь собственного народа?
— Я наблюдаю со стороны, слушаю, смотрю, замечаю. Для меня это развлечение.
— Хочешь я разберусь с Фиделем. Ненавижу его. Он во всех отношениях ублюдок. Я знаю, как ему навредить. Скажи каким способом, и я отниму у него все деньги. Пошли меня на Кубу. Уже одним своим присутствием я отравлю настроение и жизнь этим подлым братьям.
— Я хвалю твой организаторский талант и при этом настоятельно прошу — не лезь в мои дела. Свою работу я сделаю сам.
— Ну, если ты этого хочешь, так тому и быть. Гулять пойдем?
— Мне не хочется.
— Что-то у тебя сегодня совсем настроения нет.
— Пойду к себе, почитаю, подумаю.
Он весь день провел дома. Вошел в свою спальню и закрыл за собой дверь. Тем временем Сара складывала вещи в гардеробной, то и дело посматривая на себя в зеркало и любуясь нежным цветом лица. Там она снова стала думать о любви, которая даже умных женщин лишает рассудка, и счастливая тем уже, что может служить мужчине, которым увлечена, взяла кашемировый свитер Вельзевула и приложила его к щеке. От свитера исходил запах его любимых духов «Сафари». В этом пленительно роскошном и поразительно красивом запахе, достойном принцев и королей, была вся его суть. Странно, что Сара цеплялась за любовь, которая лишила ее покоя и сделала несчастной. Она не была глупой, просто до ее сознания не доходило, что