битва с Рубезалем на данный момент завершилась, Андерхилл с нами еще не закончила. Ни в коем разе.
Пока я бездумно пялилась на то место, где еще недавно лежал Рубезаль, земля вздыбилась и раскололась с таким стоном, словно это сама суть Андерхилл разрывалась на куски. Стон перешел в рев, затем в вой и вопли, от которых окружающие нас фейри зажимали уши.
Андерхилл подталкивала нас шевелиться, убираться к чертовой матери подальше от этого места, полного крови и смерти. Я не знала почему.
Но могла ли я ей по-прежнему доверять?
Я присела и развернулась, мои воины попадали на колени под ее давлением. Бойцы Рубезаля… в большинстве своем они сидели или же лежали ничком. Без сознания или мертвые, я не знала. Однако их смерть не была на совести Андерхилл. Сколькие погибли, привязанные к Рубезалю, когда ему понадобились силы для последнего рывка? Скольких он выпил?
Я споткнулась об обломок красного камня, подпрыгнувший под моими ногами. Нам надо уходить – и быстро. Неизвестно, хотела ли Андерхилл причинить нам вред, но она определенно понукала нас двигаться.
Я обернула горло магией и усилила голос, мысленно рассыпаясь в благодарностях, что эта сила наконец мне доступна. Без магии я ощущала себя ужасно уязвимой.
– Собирайте живых! Мы забираем их с собой! Всех, кто жив!
– Куда? – Рябинник тоже использовал магию, чтобы перекричать грохот – такой, будто весь мир разваливался на части.
Твою ж налево, а ведь так оно и было.
Наклонившись, я подхватила предательницу Девон и перекинула через плечо, как мешок с картошкой.
Я хотела вернуть армию и раненых в долину Жрицы. В дом все бы не поместились, но луг вокруг – самое безопасное место, которое я только могла представить.
Осталась главная проблема: как туда добраться.
Тыч тряхнул головой, звеня сосульками, но я их не услышала из-за громыхания, с которым земля вокруг разверзала недра.
К несчастью для меня, келпи решил подрысить поближе.
– Ты как вообще дала ему уйти? Не думал, что ты способна оказаться еще глупее, имбецилка, но невозможное возможно! Богиня милостивая, все просрала! – рявкнул он.
Сердито насупившись, я взвалила Девон ему на спину, а потом протянула руку и схватила его за нос прежде, чем он успел отдернуть голову. Впилась пальцами, выкрутила мягкую плоть. Прием работал с наглыми лошадьми, а наглый келпи чем хуже?
Он заворчал, но я подтянула его за нос поближе так, чтобы понизить голос:
– Надо доставить фейри к Жрице. Всех. Веди их. Сейчас же.
Келпи моргнул, у него даже глаза повлажнели от боли. Он попытался скорчить рожу, но помешала моя хватка. Мы уставились друг другу в глаза, и келпи разразился руганью. Ох, словарный запас у него был отменный, но я крепко держала мягкий нос, пока келпи не выдал последний эпитет на «х», а затем припечатал еще одним на «п».
– Пф-ф, ладно! – выплюнул Тыч, окатив меня с ног до головы слюнями – назло, в этом я не сомневалась.
Я разжала пальцы и снова усилила магией голос:
– Следуйте за сухопутным келпи в безопасное место!
Войско построилось, большинство моих фейри несли одного или нескольких поверженных воинов Рубезаля.
С гордо поднятой головой, словно это он был коронованным предводителем армии, Тыч повел их прочь от вздымающейся земли, как никогда непредсказуемой, прочь от крыльев дракона, которые казались совершенно неподвижными. После лежало болото, где я сражалась с гигантом, а дальше я уже перестала их видеть.
Когда армия исчезла, земля подо мной со вздохом утихомирилась. Только после этого я позволила себе обернуться к Лану, так и стоящему на коленях.
– Если тебе не нравятся кровопролития и битвы, – проговорила я с горечью, обращаясь к Андерхилл, – тогда стоило дать мне покончить с войной раз и навсегда.
Я подождала, но ответа от мира фейри не последовало.
Никто даже не икнул, не пукнул.
А я переключилась на другие заботы.
Я присела на корточки рядом с Ланом. Свет в его глазах, перемена, произошедшая с ним в стране грез, не исчезли, но в нем поселилась и глубокая печаль.
Магия Рубезаля полностью уничтожила арфу.
– Лан, мне так жаль.
Я коснулась сломанного инструмента. Лан накрыл мою руку своей и переплел пальцы. Поднес мои к губам и поцеловал.
– Я бы отдал все, что у меня есть, чтобы защитить тебя, Сиротка. Это ценные семейные реликвии, но все равно всего лишь вещи. Они ничто по сравнению с тем, кто ты для меня. – Он поймал мой взгляд. – И я бы отдал их все, лишь бы ты была цела, никогда в этом не сомневайся.
В этот миг для меня не существовало магии сильнее, чем непоколебимая вера, что каждое слово Лана было искренним – что для него я дороже всего на свете.
Я обняла его, и мы прижались друг к другу, зажав между собой арфу – то, что от нее осталось, – и копье. Лан слегка запрокинул мою голову и поцеловал, обжигая, оставляя на мне клеймо так же, как я на нем. Пока мы есть друг у друга, что еще нам нужно в этом мире?
Мы оба живы, и это очень уважительная причина, чтобы прерваться на поцелуй-другой.
Или больше, если я смогу настоять.
С теплых губ Лана сорвался стон, и я вдруг обнаружила, что сижу на нем верхом. Руками он обхватил меня за задницу, прижимая к твердой плоти под тканью штанов. Каждое движение его пальцев заставляло меня выгибаться ему навстречу, льнуть теснее, тереться. И мне все еще казалось – этой близости недостаточно. Если бы мы не были посреди Андерхилл…
Между нами вдруг затрещала энергия, сначала слабо, потом сильнее – так, что я взвизгнула. Резкий удар другой магии едва не отбросил нас друг от друга.
Широко распахнув глаза, я тронула припухшие, горячие от поцелуев губы. А потом наткнулась на два предмета, которые по-прежнему касались Лана.
– Что это было?
Лан многозначительно подвигал бровями.
– Нет. Не это, – хмыкнула я, хотя все еще намеревалась изучить его твердость чуть позже.
То, что осталось от арфы, слабо светилось по краям. Копье тоже сияло. Но на этот раз не красным огнем, а синим и белым.
– Не знаю. Они никогда так раньше не светились, – Лан поднялся, держа обе реликвии.
Неужели это произошло, потому что мы прикасались друг к другу?
– Нам пора, – проворчал Лан. – Пока Андерхилл не вспомнила, что мы ей не нравимся, и не наслала еще что-нибудь.
Я вздрогнула, потому что он был прав. Драконьи крылья, по которым мы сюда прискакали, сдвинулись, и на нас уставился злобный красный глаз.
– Да,