Между первым и вторым патриаршеством Арсения кафедру патриаршую в Никее на короткое время занимал Никифор II (1260—1261; не полный год). О личности этого патриарха мало можно сказать определенного. Это в значительной степени зависит от того, что одновременно жило двое Никифоров: 1) Никифор, сначала митрополит Эфесский, а впоследствии патриарх, и 2) Никифор Влеммид, очень известный церковный писатель и весьма видный подвижник того времени. Нам думается, что византийские историки, описывавшие XIII в. — Акрополит, Пахимер и Григора, до некоторой, и даже значительной степени, перемешали известия, относящиеся к этим двум Никифорам, и черты, характеризующие одного, перенесли, как бы невольно, на другого. Посмотрим в самом деле, как эти историки характеризуют и изображают обоих Никифоров. Скажем кстати, что сведения, которые мы здесь изложим о Никифоре Влеммиде, пригодятся нам впоследствии, именно когда будем говорить о духовном просвещении, в частности о школах. Влеммид был влиятельным лицом в истории этого просвещения, являясь руководителем основанной им школы. Но обратимся к нашему делу.
1. О патриархе Никифоре вышеуказанные историки говорят, что он был человеком сведущим в науке, благочестивым. Так, Пахимер о нем пишет: «Никифор украшался знанием словесных наук, славился добродетелью и был муж благоговейный»; при другом случае, он называет его «мужем благочестивым и высокоуважаемым».[472] Но подобное же говорят историки и о Никифоре Влеммиде. Акрополит пишет: «Влеммид, мой учитель по философии и Догматике, славился искусством в слове и добродетелью, от юности приняв на себя иго уединенной жизни».[473] В таком же роде находим свидетельство об этом лице и у историка Григоры. Вот его слова: «Это был человек, украшенный многими добродетелями и отлично знакомый с ученостью — и с той, которую передали потомкам древние греки, и с той, которой ознаменовали себя предстоятели и ораторы наших Церквей».[474]
2. Тому и другому Никифору историки приписывают необычайную ревность к охранению церковных правил, безбоязненность пред сильными мира сего, необычайную пастырскую ревность. О Никифоре, патриархе, Пахимер пишет: «Он был по жизни страшный, для правителей (конечно, светских) недоступный, чуждый всякой боязни, к добродетели привык с детства, для многих он казался неприятным». «Он имел довольно ревности защищать Церковь и ее законы, когда они были попираемы».[475] А о Никифоре Влеммиде Григора говорит, что он «резким словом, устно и письменно преследовал» преступников церковных правил, эти последние «получали от него приличное возмездие».[476]
3. Оба они, за свою безбоязненность и ревностное отношение к церковным правилам, почти одинаково поплатились. О Никифоре, бывшем впоследствии патриархом, Пахимер рассказывает следующее: «Никифор (когда он занимал кафедру митрополита Эфесского) избран был собором в патриархи при императоре Иоанне Ватаце, раньше патриарха Мануила II;[477] но царь остановил это избрание, потому что боялся ревности этого человека. Если никто не мог противостоять ему, когда он был еще архидиаконом (а что он действительно занимал эту должность в Никее, где тогда имели резиденцию византийские императоры, это видно из одного нового исторического источника, о котором речь будет несколько после), — говорил император, — то как терпеть его в сане патриарха?».[478] А при каких обстоятельствах и чем поплатился за свою безбоязненность и ревность Никифор Влеммид, об этом рассказывает Акрополит, к сожалению, с той краткостью, которая вообще отличала этого летописца. «Церковь лишилась первоиерарха (в лице Мануила II), и потому стали искать человека, достойного патриаршего престола. Многие указывали на Никифора Влеммида». (Дело происходило в 1255 г.) Тогдашний император Феодор, сын Иоанна Ватаца, был очень к нему расположен и любил его, потому что считал его учителем своим в отношении к словесному образованию. Но Никифор был более чем равнодушен к патриаршеству. Да в свою очередь и император не слишком принуждал его; а скорее было у него желание, чтобы он не принимал предстоятельства, потому что (византийские) цари вообще хотят, чтобы патриархами были люди смиренные, недалекие по уму, которые бы легко уступали их желаниям как признанным постановлениям. Поэтому Феодор, сделав маленькую попытку по отношению к Никифору, обратился к другим.[479] Здесь ясно дается знать, что Феодор Ватац не очень‑то желал видеть Никифора патриархом. И на это у него были свои основания. Он был недоволен отношениями Никифора к Иоанну Ватаце, своему отцу. Историк Григора передает нам рассказ о следующем событии. Император Иоанн Ватац, по смерти своей жены Ирины, женился на сестре сицилийского короля Анне, в составе свиты которой в Никею приехала одна очень красивая женщина, по имени Фрикка.[480] Красота этой женщины свела с ума императора. Он вступил с ней в преступную связь и позволял своей любовнице вести себя как бы она была действительной царицей. Такое отношение к ней императора позволяло ей слишком много думать о себе. Но нашелся человек, который не хотел выносить такого соблазна. Это был Никифор Влеммид, имевший в это время сан архимандрита. Он устно и письменно изобличал нечестие Фрикки. Крайне натянутые отношения обличителя и обличаемой достигли высшего напряжения по следующему случаю. Желая дать знать, что она вовсе не страшится своего сурового обличителя, Фрикка с помпой, в сопровождении многочисленной свиты, решилась посетить обитель, где проживал Влеммид, обитель, созданную трудами этого последнего. Но желание царской метрессы не пришло в исполнение. Суровый архимандрит приказал привратникам запереть двери своей обители, лишь только она приблизилась к монастырю. «Божественный этот муж, — по замечанию Григоры, — не почел справедливым делом, чтобы эта бесстыдница прошла своими скверными и преступными ногами по священному помосту».[481] После всего этого очень понятно, почему сын Иоанна Ватаца мог недолюбливать Никифора Влеммида и не желал его патриаршества.
4. Интересно отметить, что несмотря на множество похвальных качеств, которое тому и другому Никифору приписывается историками, оказывается, что эти столь достойные лица имели, однако же, пороки, и притом пороки одинакового вида. Странная историческая судьба этих лиц! О пороках одного историки говорят решительно, а о пороках другого — гадательно, но все же не молчат. О патриархе Никифоре Пахимер пишет: «Никифор, бывший Митрополит Эфесский, избранный в патриархи больше всего по Желанию царя (Феодора Ватаца), прибыл в Никею со множеством собранного в Эфесе золота».[482] Очевидно, он был явный корыстолюбец. О пороках другого Никифора говорит историк Акрополит, но говорит прикровенно. Он замечает: «Некоторые, в особенности из знати, не только не находили в нем (Никифоре Влеммиде) особенно добродетелей, но и приписывали ему разные пороки».[483] Жаль, что лаконичный Акрополит не говорит прямо, о каких пороках у него речь. Во всяком случае, перед нами являлось бы удивительное совпадение в исторической характеристике изучаемых лиц, если бы можно было доказать, что Акрополит говорит не о чем другом, как о корыстолюбии Влеммида. А доказать это в настоящее время не так‑то трудно. Новый источник для жизнеописания Влеммида (о котором мы уже упоминали выше) не оставляет сомнения, что и Влеммида современники обличали в том же, в чем и Никифора, патриарха. В этом источнике приписывается Влеммиду именно корыстолюбие, да вдобавок и злоязычие, как увидим ниже.
Разумеется, лица, сходные по своим характеристическим чертам, встречаются в истории: этого мы отрицать не станем. Но совпадение и повторение характеристических черт в двух вышеуказанных личностях мы никак не согласны признать делом естественным и возможным. Едва ли можно сомневаться в том, что историки, в особенности Пахимер и Григора, случайно перемешали в своих известиях сведения о двух Никифорах. К такому смешению давало им повод очень многое: оба исторических лица, о которых они писали, были тезками, именовались Никифорами, оба они были выдающимися историческими личностями; оба жили в одно и то же время и были — дело возможное — сверстниками: Влеммид родился в 1197 и умер в 1272 году, а патриарх скончался в 1261 году и достиг этого сана в преклонных летах, после 20–летнего управления митрополией; наконец, оба эти Никифора большую часть своей деятельной жизни провели в одном и том же городе: Эфесе; один в качестве митрополита, а другой — архимандрита и наставника юношей. Как тут не перемешать деятельности и жизни этих лиц?
Но вот вопрос: как далеко простирается это смешение? Раньше мы думали,[484] что подобное смешение доходило до полной путаницы исторической истины, и утверждали, что все похвальные черты нужно приписывать исключительно одному Влеммиду, а на долю патриарха Никифора оставлять лишь недостатки. Но к счастью, наука не застывает в одном положении, а двигается вперед, а с нею продвинулись вперед и наши личные познания. В недавнее время отпечатана «автобиография» Влеммида, к которой присоединено обстоятельное исследование этой личности.[485]