– Кристиан, дай мне подняться!
– Ты не в том положении, чтобы отдавать приказы! Пора тебе научиться уму-разуму. Ты попросила меня о помощи, а потом принялась делать глупости по собственной воле и ни с чем не считаясь. Может быть, и в самом деле пора тебя отпустить и проверить, насколько прочный у тебя череп. Но если бы я это сделал, тебя бы убили, а я был бы обесчещен, если бы позволил тебе погибнуть в то время, когда ты находилась под моим покровительством. Этого не случится. – Улыбка его показалась ей более угрожающей и опасной, чем слова. – Поэтому прибереги свои приказы для других!
– Для тех, кто увидит в них смысл? – Она снова попыталась вывернуться из-под его рук. – Ты такой же глупец, как и тиран.
Он приблизил к ней лицо. Его шепот был полон жаркой страсти и томления:
– Ты самая великолепная женщина из всех, кого я встречал.
Она задохнулась, когда его губы прижались к ее рту. Его сильное жесткое тело прижало ее к полу, и ее окутало томление, от которого она тщетно пыталась бежать. Ее руки обвились вокруг его шеи. Каждое прикосновение, каждый его жаркий вздох требовали от нее, чтобы она отдалась их общему желанию.
Когда его нога прикоснулась к ее ноге, она выгнулась всем телом, инстинктивно стремясь быть ближе к нему, полная желания ощутить его. В ней будто открылась бездна, пустота, до боли жаждущая, чтобы он заполнил ее. Все, что ей требовалось, – это отдать себя ему.
«Ты принадлежишь аббатству Святого Иуды. Ты сестра этого аббатства. Неправильно, что ты сейчас с ним», – настойчиво звучало у нее в голове.
– Нет, Кристиан, – прошептала она.
– Нет? – спросил он недоверчиво.
– Нет.
Она выскользнула из-под него, и ее объял холод. Если бы она вернулась к нему, ночь стала бы чудесной и теплой. Ее место было в его объятиях, рядом с ним. Она должна была оберегать его, потому что дала клятву королеве и аббатству.
– Авиза...
– Доброй ночи.
Никогда еще ей не было так трудно произнести эти два слова.
– Не уходи.
– Я должна.
Заставив себя подняться на ноги, она отступила на шаг. Возможно, если бы она несколько раз повторила эти слова, то поверила бы в них сама. Она провела рукой по его щеке и тотчас же ее отдернула. Он не сказал ни слова и направился к одеялам, сваленным на полу. Кристиан лег, натянул их на себя и повернулся к ней спиной.
Никогда еще не чувствовала она себя такой одинокой, хотя и была уверена, что поступила правильно. Но это ее не утешило, потому что правильный выбор никогда не казался ей таким несправедливым.
Глава 13
Кристиан поправил кольчугу. Металлические петли звякали при каждом его движении.
Авиза молча смотрела, как он вынимает металлические рукавицы из мешка, притороченного к седлу, и кладет их на подоконник. Бродяги сделали глупость, оставив этот мешок, когда бежали, прихватив лошадей. Когда он был так одет, ни у кого не возникало сомнения в том, что Кристиан Ловелл – отважный рыцарь на службе короля и опасный противник. Неужели он надеялся устрашить этот сброд своим видом?
Авиза потрогала пальцем металлические звенья, из которых были сплетены кольчуга и наголовник, прикрывавший голову и шею. Доспехи были не такими тяжелыми, как ожидала Авиза, и она подумала, почему оружейник в аббатстве Святого Иуды не изготовил кольчуги для сестер.
При этой мысли она чуть не рассмеялась. До приезда королевы Алиеноры ни одна из сестер не предполагала покидать аббатство.
– Благодарю, – сказал Кристиан, принимая от нее наголовник, поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
Когда их пальцы переплелись, она испытала страстное желание привлечь его к себе, чтобы он мог поцеловать ее в губы, но выпустила его руку, осознав, что на них смотрит юный Болдуин. Мальчик стоял рядом с Кристианом, готовый помогать ему во всем.
Кристиан натянул на голову сплетенный из металлических колец капюшон и поблагодарил пажа, когда тот передал ему темный плащ. Набросив плащ на плечи, он поправил наголовник и принял от Болдуина меч в ножнах. Закрепив меч, взял рукавицы.
– Пожелай мне счастливой охоты, – сказал он.
– Тебе? – спросила Авиза, поднимаясь на ноги. – Не хочешь ли ты сказать «нам всем»?
– Ты остаешься здесь. Болдуин позаботится о твоей безопасности.
– Я еду с тобой.
– Ты остаешься здесь.
Почему он ведет себя так неразумно?
– Кристиан, тебе нужен каждый клинок, который ты только сможешь найти. Здесь их по крайней мере полдюжины. Кто знает, сколько еще разбойников прячется за деревьями? Думаешь, что сумеешь победить их один?
– Я ценю твое предложение, – сказал он, поглаживая ее по волосам, – но не желаю твоей помощи.
– Потому что я женщина или потому, что мы чуть не совершили...
Она посмотрела на Болдуина, не пытавшегося скрыть страх, что его оставят в стороне от сражения.
– Как тебе должно быть известно, Авиза, и то и другое. Ты леди. И долг рыцаря...
– Не значит ровно ничего, если его убьют.
– Нет, это значит все на свете, Авиза. Ты так хорошо понимаешь Гая, но совершенно не понимаешь меня.
– Я понимаю одно – я не хочу, чтобы ты умирал.
– С этим я согласен. – Улыбка смягчила жесткие линии его рта. – И если бы я выжил, допустив, чтобы тебя ранили или если бы с тобой случилось что-нибудь еще худшее, для меня это все равно означало бы смерть.
– Потому что ты счел бы свою честь запятнанной?
– Потому что я мог бы потерять тебя, Авиза.
Его рот нашел ее губы и прижался к ним с такой страстью, с какой изголодавшийся человек набрасывается на пищу. Когда его рука обвилась вокруг ее талии, он прижал ее к себе так близко и с такой силой, что ей стало трудно дышать. Его дыхание излилось ей в рот, сладострастное и опасное. Она должна была отказаться от его поцелуев, которые преследовали ее, лишали ее сна, но не могла этого сделать. Когда он поднял голову, его глаза горели пламенем, прожигавшим ее насквозь.
– Не проси меня, чтобы я выбирал, – сказал он, – между тобой и братом.
– Я и не стала бы этого делать!
– Нет, ты это делаешь. Я не стану подвергать тебя опасности ради его спасения, но я должен его спасти.
Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул воздух. Спорить было бесполезно.
Если бы только она могла быть с ним честной...
– Ты не можешь идти один, – сказала Авиза, поглаживая его по груди и стараясь не думать о том, что, возможно, больше никогда его не увидит.
– Если я сочту, что мне нужна помощь, – сказал он, – то люди с фермы горят желанием покончить с этими бродягами и их странными верованиями и обычаями. Они доказали это, одолжив мне свою лошадь.
– Но фермеры не владеют мечом.
– Вилы или коса тоже могут стать устрашающим оружием.