Но она не могла расслабляться, не могла дать отдых расшатанным нервам. Не могла пропустить даже часа игры. Она нуждалась в еще одной тысяче фунтов, и даже собственная душа не могла отвратить ее от этого.
– Почему? – орал Мэтью в стену камеры. – Господи, почему ты позволил ей сделать со мной такое?
Ему послышался какой-то скрип под кроватью, и он быстро поднял ноги на матрас. Обняв колени руками, он раскачивался из стороны в сторону, произнося молитву за молитвой.
Его преследовали люди этого погрязшего в грехах города, люди, которые забыли о Боге. Они не могли разглядеть в ней дьявола, когда она с такой готовностью выставляла себя напоказ перед ними.
Грубый окрик послышался из дальнего конца коридора, и Мэтью зарыдал, уткнувшись в колени.
Он не мог так жить, запертый в крошечной камере, будто он вор или преступник. Ковер, покрывавший каменный пол, был дешевым и истертым. Чай, который подавали, казался отравой. Констебль настаивал, чтобы Мэтью сказал, где он оставил свои вещи, но он не сказал ему ничего. Он думал, что они хотят украсть его ценности и продать его одежду на улице.
Когда кто-то открыл замок, Мэтью подскочил и натянул одеяло на грудь. Наверное, его сейчас будут бить и пытать. Мучить его за веру. Ему внезапно пришло в голову, что это могло бы стать работой церкви – этих людей соблазнили деньгами и властью, они могли даже настроить Эмили против него.
Холодный порыв воздуха ворвался в камеру и заставил его задрожать.
– Мистер Бромли. Я принес вам грелку, как обещал.
Мэтью выглянул из-под одеяла. Старый констебль. Он напомнил Мэтью отца, поэтому он осмелел и сел прямо.
– Вы совершили огромную ошибку, поверив этой шлюхе. Она все врет и выдумывает. Змея в саду.
Констебль вздохнул.
– Вы не совсем правы, а?
– Я прав, я больше чем прав. Разве вы не видите, что она соблазнительница?
– Ради Бога, парень, вы сказали, что хотите жениться на ней.
– Да. Это ее единственное спасение, и мое тоже.
Мужчина собрался уходить и запереть дверь этого ужасного тесного бокса. Мэтью спустил ноги на коврик.
– Послушайте. Прошу вас, послушайте. Вы знаете, вы должны знать, что женщины – источник всего дьявольского в мире. Они соблазняют нас и ведут в ад. Эмили пропадет без мужчины, который бы руководил ею. Ее единственное спасение – сильная рука и железная воля. И я думаю, что могу дать ей и то и другое. Пожалуйста, помогите мне спасти ее от Сатаны. Я изгоню из нее дьявола, это мой долг.
Его отец наверняка признал бы сейчас его правоту и склонился перед мудростью сына. Этот мужчина похож на его отца, но, как оказалось, сходство на этом и кончалось. Его мягкое морщинистое лицо побагровело от ярости.
– У меня пять дочерей, мистер Мэтью. Пять прелестных дочерей. И я молю Бога, чтобы ни одна из них не встретила мужчину, подобного вам.
Дверь захлопнулась с громким эхом.
– Мой отец магистрат! – закричал Мэтью, но замок лязгнул и закрылся, как огромное железное насекомое.
Он потянулся к горячей грелке и засунул ее под одеяло, прежде чем свернуться калачиком. Отчаяние переполняло его, и он разразился громкими, тяжелыми рыданиями, как человек, которого предала любовь и весь мир, недобрый и лживый.
Глава 15
– Где она?
Харт пожалел о своем резком тоне, видя, как вздрогнула Бесс, но, увы, не мог сдержать гнев. Ее грубые красные пальцы сжимали створку двери.
– Мне очень жаль, ваша светлость, но госпожи нет дома.
– Я ожидал, что ее не будет. Игра недостаточно оживленная сейчас. Куда она ушла?
Бесс покачала головой:
– Она не посвящает меня в свои планы, сэр.
Харт вздохнул и уперся рукой в дверной проем.
– Да. Я полагал, что так.
– Очень сожалею, сэр. – Бесс наклонила голову, ее губы дрожали.
– Вы не виноваты. – Конечно, это действительно не вина Бесс. Леди Денмор – она виновата во всем. – Что, черт побери, происходит с ней?
– Она…
Он посмотрел на Бесс, удивленный, что горничная собирается ответить на трудный вопрос.
– Она… расстроена, ваша светлость.
Неприятно засосало под ложечкой, и он выпрямил спину.
– Расстроена? Чем? Или, может быть, кем?
Бесс покачала головой, но Харт тут же припомнил слухи, которые дошли до него пару дней назад.
– Ланкастер?
– Ваша светлость! – Бесс покраснела.
Он говорил себе, что это некрасиво с его стороны – выпытывать информацию у прислуги, но не мог удержаться.
– Лорд Ланкастер? Это причина ее расстройства?
– Нет, сэр. – Бесс покраснела еще сильнее.
– Я понимаю. – Харт повернулся и пошел к карете. Она не могла иметь роман с Ланкастером. Она говорила, что не хочет этого, и Харт поверил ей. Но слухи утверждали, что видели, как она выходила из его дома на рассвете…
Нет. Может быть, он сам расстроил ее? Она нервничала и была почти напугана его откровенностью. И сейчас все эти слухи только подтверждают то, что она не в себе. Она делает большие ставки в карточных играх, завлекает молодых мужчин в рискованные предприятия, участвует в сомнительных вечеринках… И она совершенно игнорирует Харта и его призывы к осмотрительности.
Все его нутро бурлило в течение двух суток, и казалось, что ему не суждено успокоиться в ближайшее время. Попытки поймать ее на лжи провалились. Эта женщина скользкая как угорь. Но вечером, вечером он найдет ее, и леди Денмор узнает, что его терпению пришел конец.
– Он ушел?
Бесс не подняла головы, когда Эмма вошла к ней.
– Бесс? Герцог ушел?
– Да.
Она не обратила внимания на недовольство Бесс и повернулась к ней спиной.
– Тогда застегни мне платье. Оранжево-красные юбки отражали зыбкий свет свечей и казались такими красивыми, особенно если не знать, что еще недавно подол был весь в грязи. Бесс трудилась над этим платьем два дня, чтобы привести его в подобающий вид. Она также добавила темно-красные шелковые ленты для отделки широких рукавов и двойных оборок на юбках. Эмма повязала ленту того же цвета на шею.
Она выглядела прекрасно, хотя и чувствовала себя обманщицей, какой и была. Замечания Харта сначала вселяли беспокойство, потом стали раздражать и, наконец, разозлили ее. Она обидела его своим безрассудством и невниманием к его советам. И хотя она возмущалась его предательством, которое навлекло на ее голову неприятности, она не стала бы утверждать, что он сделал это сознательно. Он не мог предугадать последствия своего письма, не знал, что произойдет, когда он встретится с отцом Мэтью.
И так как он не доверял ей, было куда проще завершить то, что она задумала. Она не заслуживала доверия, и не было нужды притворяться в обратном.
Поняв, что Бесс закончила затягивать корсет, Эмма повернулась и увидела, что служанка стоит, сложив руки на груди.