Смеёмся словно одуревшие, а в машине по пути в ЗАГС пытаемся привести себя в порядок.
Хорошо, что мама едет в соседней машине с нашим фотографом и мы можем не слушать её переживаний по поводу, не имеющему для нас особого значения.
Причёска, макияж, идеальность платья, чистота меха шубки и костюма нам не так важны, как эмоции этого дня. Всё же эти эмоции не даёт нам красивый наряд, мы сами их создаём внутри себя.
– Люблю тебя, – признаюсь снова, целуя Платона в щёку.
– Фух, – вздыхает он и после смеётся. – Даже не представляешь, как я тебя люблю.
Скрепляем свои признания поцелуем, переплетая пальцы наших рук. И так хочется запомнить этот день хорошим. За этим желанием следует и мысль о том, что кто-то может это испортить. Я знаю кто, но даже в мыслях не воспроизвожу его имя вслух. Снова смотрю в окно на снег, он уже выгнал из головы дурные мысли, должно получиться снова.
– Подъезжаем, – предупреждает водитель.
– Готова? – с волнением спрашивает Платон. В его светлых глазах столько всего, но я не заостряю внимания. Не хочу.
Хочу как на той части фотографий, где мы дурачимся и падаем в снег без ужаса в глазах от риска испортить наряды.
– Да, – отвечаю игриво и кусаю Платона за мочку уха, чтобы разрядить обстановку.
– Соколова, замуж за меня выйти, а не съесть меня, – усмехается Платон и нежно, осторожно целует в губы.
– Соколова, Соколова, я уже почти Маркелова, привыкай!
– Вот какая а! Не успела замуж выйти, а уже под каблук загоняет, – по-доброму замечает водитель.
– Ей можно, – отбивает Платон, без тени сомнения в голосе.
Водитель останавливает машину напротив ЗАГСа, и Платон выходит первым, после помогает выйти мне. Изучаем машины на парковке и понимаем, что мы приехали раньше всех. Даже машина с мамой и фотографом где-то застряла на светофоре, хотя выехали следом за нами.
Нам с Платоном нравится погода и мы остаёмся ждать родных и друзей на улице.
– Так ты у меня значит подкаблучник? – уточняю я, прижавшись к такому тёплому и красивому Платону.
– Ну как сказать, – усмехается Маркелов. – Анекдот на эту тему есть, хочешь расскажу?
– Давай, – улыбаюсь заранее, знаю, что будет смешно.
– В чём разница между настоящим мужиком и подкаблучником. Подкаблучник спрашивает у жены, дорогая, можно я пойду с друзьями пива попью? Она ему нет! Дома сиди! И он остаётся дома. А настоящий мужик не спрашивает. Он и так знает, что ему нельзя.
– Аха-ха-ха! Мне, кажется, там должно быть наоборот. И какой ты вариант выбираешь? – спрашиваю, уже повиснув на шее своего без пяти минут супруга.
– Ну, я у тебя когда-нибудь спрашивал, можно мне пиво с друзьями попить? – усмехается Платон, пытаясь при этом укутать полами своего пальто, хотя белая дорогущая шуба из искусственного меха хоть и мокрая после сугроба, а всё же греет отлично. Но забота Платона такая забота. Лишней быть не может.
– Ты пиво не пьёшь, – смеюсь я.
– Чёй та? Пью, безалкогольное, – хорохорится Платон и вытягиваясь смотрит вдаль.
– Дома.
– Всё правильно. Дома и безалкогольное настоящему мужику пить можно, про это нам и спрашивать у жён не надо. Наши едут, – договорив, замечает Платон и мы поднимаемся на первую ступень крыльца ЗАГСа.
За мамой и нашим фотографом подтягиваются некоторые гости и родители Платона. Платон нетерпеливо смотрит на часы, все же из-за снегопада выехали заранее. Ждать нам ещё полчаса не меньше.
– Пойду узнаю, может быть, нас примут пораньше, – говорит Максим Олегович и уже поднимается.
– Подождите, ещё Даши нет, она наша свидетельница, – замечаю я, да даже если бы не её статус, без неё замуж не выйду.
Она так за нас с Платоном болела.
– Да, свидетеля тоже не наблюдается, – вздыхает Платон и достаёт телефон.
Хмурясь, он отходит в сторону. Едва слышу, как Платон общается с Яром, о чём непонятно, а возвращается он без хороших новостей.
– Ещё не выехал даже.
– А Даша? Позвони ей, – прошу я.
– Если я позвоню Даше, то они и ко времени не успеют доехать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Они вместе, что ли? – усмехается Максим Олегович.
Платон, явно что-то знающий, пожимает плечами, не говоря ни да ни нет. Я направляюсь в сторону мамы, болтающей с частью гостей и Ариной Дмитриевной.
– Мама, где мой телефон? – спрашиваю и жду, когда мама найдёт мой телефон в своей сумке.
– Вот, а что случилось? А ты не замёрзла? Может, на варежки возьми, – волнуется мама, пытаясь всучить мне свои варежки.
– Нет, спасибо, мамуль, я не замёрзла, и ничего не случилось, – забираю свой телефон и на ходу набираю Дашу.
Она словно над телефоном сейчас, сразу принимает мой вызов.
– Ну и где вы? Мы уже все здесь.
– Так свадьба же на двенадцать, – резонно замечает Дарья.
– Ну так ты в окно-то смотрела? На дорогах снежный коллапс. Я не могу без тебя замуж выходить, Дашуля, – почти скулю жалобно, уже представив, что и Платону отказать я не смогу.
– Не ссы! Я буду через пятнадцать минут! – отчеканивает Романова и отключается.
Я возвращаю маме телефон и остаюсь стоять с ними, заметив, что Платон, в отсутствии меня, прибился в мужскую компанию.
– Чего зря время теряем, ну-ка девочки-красавицы! Встаём красиво, как в детском садике учили, – веселясь просит Анна, наводя на нас объектив фотокамеры.
Суета расстановки для очередной фотосессии, кадры по стойке смирно и шуточные с рожками, смешными позами, всё это занимает те пятнадцать обещанных Дашкой минут.
Возле нас смеющихся девочек-красавиц останавливается красивая чёрная машина. Снег не налипает на неё как на все остальные, а скатывается с обтекаемых форм, оставляет за собой лишь мелкие россыпи капелек. Я не сразу соображаю, кто это. Машина мне незнакома, но из неё выходит Яр и махнув мне, помогает выйти Дарье. Вместе приехали.
– Это моя подруга, можно и с ней фото, – прошу я, спеша к Дашке. Такой красивой и идеально смотрящейся в голубом платье, рядом с Ярославом облачённом в серый костюм.
– Привет! – пищу от восторга, обнимая немного ошалевшую подругу.
– Мы не опоздали? – испуганно спрашивает Дарья.
– Нет. Успеем ещё сфотографироваться, – радуюсь я.
Суета с фотографиями продолжается. Все гости собираются в одну кучу. Оказывается, это такой затратный на время процесс. Пока все встанут как надо, примут нужные позы проходит уйма минут, мы даже забываем о назначенном для свадьбы времени, да и мороза не замечаем.
– Брачующиеся! Вот вы у меня где! – окрикивает нас женщина, выглянувшая из-за двери ЗАГСа. – Ваша торжественная регистрация начнётся через минуту, а вы у меня ещё документы не подали. Проходим! И гости!
У входа сразу образовывается толпа волнующегося народа, но мы с Платоном взявшись за руки спокойно проходим в красивое здание. Анна уходить вперёд и успевает заснять, как на нас летят лепестки красных роз из закреплённой под аркой корзиной. Для меня это сюрприз. Я не знала, что так будет.
Немного бумажной волокиты в небольшом кабинете и вот мы уже расписались, и обмениваемся с Платоном кольцами в просторном зале, сказав друг другу уверенное «да» за секунды до этого.
– На основании записи, скреплённой вашими подписями, и в соответствии с Семейным кодексом России, объявляю ваш брак зарегистрированным! Объявляю вас мужем и женой! Супруг может поцеловать супругу!
С улыбками поворачиваемся друг к другу и Платон целует нежно, крепко прижав к себе. От касания наших губ у меня сердце заходится и окружение, и место теряется в этом поцелуе. Забываю где мы и зачем. Есть только мы друг у друга, и я не могу отделаться от ощущения волшебства происходящего. Кто сказал, что штамп в паспорте ничего не меняет? Меняет. Для меня даже очень, я понимаю, даже знаю, уверена, что это уже навсегда. Хотя и не верится, что я его жена, а он мой муж.
Организовывали мы свадьбу вместе с Платоном. Вместе выбирали цветы, шарики, их формы и цвет, а ещё и цвет скатертей, и я примерно знала, как всё будет выглядеть. Даже образцы видела вживую. Но когда мы после непродолжительной дороги от ЗАГСа заходим в ресторан, всё равно я восхищаюсь красотой украшенного зала, словно впервые это вижу.