— «Ещё один фанатик своего дела, — со вздохом понял я по этому блеску преданности своему делу, который невозможно было от меня скрыть».
Я решил проверить свою интуицию, а потому сказал ему.
— Даю тебе слово, что если хоть что-то из того вина, что ты дашь мне сейчас попробовать, мне хоть немного понравиться, я сегодня же сделаю тебя главным виночерпием Египта.
Глаза у мужчины округлились, он засуетился и показал на дверь.
— Тогда Его величество разрешит позвать моих слуг, которые принесут амфоры?
Я кивнул и вскоре всё кругом было заставлено кувшинами и сосудами, в каком-то одному ему ведомом порядке. Он давал приказ слугам вскрывать по одной, откуда сначала пробовал сам, затем давал пробовать своему сыну, которого ему приказал взять с собой на дегустацию Хопи и только после этого в серебряный кубок наливали вино мне.
— Начнём с хорошего, но не лучшего, — сказал он, отпивая чуть от своего кубка, — я выращиваю его близко к Дельте, чтобы солнце не так сильно сушило ягоды винограда, а влажность давала им более прохладный привкус.
Я попробовал вслед за его словами и ощутил, что и правда, эта кислятина, чуть лучше, чем я пил обычно, но ему сказал, разумеется, другое.
— Кислятина.
Он побледнел, но не отступился и наливал дальше, говоря мне, как выращивал и ухаживал за каждым сортом винограда. И о чудо! Чем ближе мы подбирались к тому вину, которое он получал из винограда, растущего ближе к морскому побережью Дельты, где солнце было очень ярко на склонах небольших холмов и в то же время морской воздух ощущался на губах, тем меньше и меньше я ощущал тот вкус, который мне так не нравился в здешнем вине.
— Ну и венец моего творения, — красный от волнения мужчина, с блеском в глазах налил последнюю чашу, — урожай прошлого года, к которому я шёл долгие десять лет. Хочу знать мнение Его величества о моём труде.
Я отпил и по затылку пробежал знакомый холодок узнавания. Нотки Chateau des Reves из ливанского винограда с неповторимым приятным вкусом, трудно было забыть.
— Я назвал этот сорт Шеде, мой царь, — с гордостью сказал винодел, когда я прикрыл глаза и сделал ещё один глоток, чтобы убедиться в своих первых ощущениях.
Открыв глаза, я посмотрел на Танини.
— Пусть Рехмир подготовит указ, этот человек с сегодняшнего дня — главный царский виночерпий, — сказал я ему и парень тут же это записал.
Винодел открыл рот, а его сын, державший кувшин, едва не выронил его из рук.
— Для меня будешь делать только его, — я показал на кубок, — можешь улучшать сорт и вино, но качество должно быть не хуже того, что я сейчас попробовал.
Мужчина низко мне поклонился и улыбнулся.
— Слушаюсь мой царь.
— Своему верховному жрецу скажи, что я выкуплю у него все запасы этого Шеде, сколько ему будет не жалко продать, — добавил я.
— Мой господин повелел мне любое вино, какое понравится Его величеству, отдать ему целиком, — поклонился теперь уже главный виночерпий, — как только я вернусь в его поместье, так и поступлю.
— Хопи, выдели кого-то, пусть проследят, — обратился я к примипилу и тот поклонился.
— Благодарю Его величество за потраченное время, — винодел сам понял, что он сделал всё что мог и сейчас самое время прощаться.
— Жду, когда ты приступишь к работе и наконец к моему столу будут подавать хорошее вино, — проводил я его напутствием и он низко поклонился перед выходом, показывая, что всё понял.
— Мой царь, — Хопи обратился ко мне, когда дверь за ним закрылась, — колесницы готовы.
— Едем, — согласился я.
* * *
На царских конюшнях нас уже ждали. Мастер Аменемхет со своими помощниками, и конечно митаннийские коннозаводчики. При моём появлении, все мигом опустились на землю и только мой нетерпеливый жест показал, чтобы быстрее мы приступили к тому, ради чего тут собрались и главное, к чему так долго готовились.
— Как я раньше и говорил, только пятнадцать меринов выдерживают общий вес доспехов вместе со всадником мой царь, — с сожалением сказал, подошедший ко мне ближе мастер Аменемхет, — лошади не годятся.
— Что же, пусть так, — скривился я, — показывайте наконец.
Он кивнул и по его знаку помощники стали выносить на тренировочную площадку сначала лошадиные кожаные большие накидки, обшитые бронзовыми пластинами, а затем и манекены с пластинчатыми доспехами, но уже созданными для людей.
— Мой царь, — он показал на комплект, который поднесли ближе, — это для Его величества.
Я расстегнул пояс, отдал его охране и сразу помощники мастера бросились облачать меня в доспех, созданный по моим рисункам. Другие стали надевать на лошадь её доспех, как и мой, созданный по образу и подобию парфянских катафрактариев, только в отличие от них, в моём комплекте наличествовало глубокое рыцарское седло и стремена.
— Готово, — на мне застегнули шлем, который был сделан по тому же принципу, что и обычный легионерский, но более открытый, чтобы хоть что-то было видно по сторонам. В плотном строю солдату это было не важно, а вот для всадников это было жизненно необходимо.
Мне подали небольшой пьедестал и я взобрался на мерина, которого мне подвели. Животное, видя вокруг суету не стало изображать из себя раннего Буцефала и вело себя послушно. Я проехался пару кругов, вспоминая навыки верховой езды, что было весьма непросто, учитывая то, что я был в доспехах, весьма сильно стесняющих мои движения. Только когда я почувствовал себя уверенно, я подъехал к смотрящим на меня во все глаза людям и сказал.
— Копьё.
Огромное древко без наконечника мне подали вертикально и я едва его взял так, как видел в фильмах, сразу понял, что простым делом моя затея не будет. Я мог ездить на коне, мог держать древко так, чтобы при этом не свалиться на землю, но вот больше этого, сделать я не мог. Нужны были тренировки.
Сделав ещё пару кругов и даже не пытаясь попасть копьём в подвешенные для меня кольца, я вернулся обратно. Вернув древко копья, я спустился с мерина на землю, расстегнув ремень, держащий нащёчники шлема. Увидев кучу направленных на меня ожидающих и взволнованных взглядов, я ответил.
— Нужны тренировки, теперь каждый день я на четыре часа буду приезжать сюда. Подготовьте всё к этому.
Мастер Аменемхет и митаннийцы синхронно поклонились.
— Мой царь, могу я обратиться к Его величеству с просьбой, — ко мне неожиданно обратился стоявший за спинами всех Тушратта, который спустился с колесницы, на которой привёз меня и во все глаза смотрящий за моими попытками изобразить из себя рыцаря.
— Да Тушратта, — я повернулся к нему.
— Я слышал Его величеству нужны пятнадцать человек, готовых трудиться, чтобы стать всадниками, — с поклоном сказал он.
Я согласно кивнул, поскольку катафрактарии будут новой элитой Египта, то и набирать собирался только из людей безусловно верных мне. Ведь их дальнейшее возвышение над всеми, которое обязательно случиться, не должно было привести в конечном итоге к бунту или заговору против меня, хотя конечно на сто процентов в этом нельзя было бы уверенным, вспомнить хотя бы судьбу Бенермерута с Хумай, но свести риски к минимуму было возможно.
— Я бы хотел стать всадником Его величества, — умоляюще посмотрел он на меня.
Думал я недолго, парнишка был грамотный, трудолюбивый, к тому же, как не пытались всадники колесниц сделать так, чтобы он был ближе к ним, им этого не удалось сделать. Парень жил во дворце, рядом со мной и участвовал во всех моих поездках, имея должность личного царского возничего, чем кстати очень гордился.
— Хорошо, — кивнул я, показывая на него мастеру Аменемхету, — под него подгоните один комплект доспехов. Завтра я начну поиск остальных кандидатов, поскольку нужно немедленно начинать тренировки.
— Слушаюсь мой царь, — склонился мастер и все, кто был рядом.
— На сегодня всё, — я снял с руки два серебряных браслета и один вручил мастеру Аменемхету, второй главе митаннийских коннозаводчиков, которые занимались дрессировкой животных.