Видя, что моего вступительного слова все ожидают, я не стал тянуть резину. Прочистив горло, я поднял руку.
— Мои возлюбленные подданные, я хочу властью, данной мне богами открыть наш первый Совет, на котором мы обсудим все текущие и будущие инициативы царей по развитию нашей империи, а затем заслушаем отчёты всех номархов, а также их просьбы и пожелания к обоим царям. Обещаю, что буду честным и объективным в том, чтобы воспринимать критику в свой адрес с вашей стороны.
— Ага, как же, — послышалось за моим плечом скептическое хмыканье Рехмира, сказанное очень тихо.
Проигнорировав его, я закончил.
— Поэтому прошу от вас лишь одного — уважение к своим коллегам, пусть их родословные и верования не укладываются в ваши привычные рамки восприятия мира, но на эту неделю, здесь перед нами нет людей, только номархи — правители земель нашей империи Египет!
Судя по скептическим взглядам в мою сторону, последние слова все хотели бы пропустить мимо своих ушей, так что я хоть и не хотел этого говорить вначале, но при взгляде на номархов пришлось это сделать.
— А кто решит своевольничать и злить меня, хотя я потратил кучу денег на то, чтобы вас достойно встретить и разместить, с того я сниму кожу. Надеюсь — это понятно?
Вот тут уже интерес к моим словам стал всеобщий, поскольку даже самому тупому из них было известно, что царь слова на ветер не бросает. Видя, что наконец-то завоевал всеобщее внимание аудитории, я показал на Рехмира.
— Первым выступит верховный визирь, — объявил я, — он расскажет о внедрении нового Налогового кодекса на всей территории империи, а также установлении единых подходов к сбору торговых пошлин и налогов.
— Прошу, — я показал ему рукой на трибуну.
Молодой парень, явно волнуясь, вышел с заготовленной речью и стал зачитывать самые важные изменения, которые вскоре встряхнут Египет. Даром что ли мы всё это время занимались реорганизацией канцелярии сборщиков налогов, переподчиняя её из местных номов в столицу и назначая верных людей на освободившиеся места. Ну как освободившиеся, чаще всего принудительно освобождённые от прошлых владельцев должностей, которых если расследование выявляло злоупотребление отдавали на корм крокодилам. А как уже говорил ранее, коррупция в Египте была просто тотальная, так что мест освободилось прилично и только обеспечив себе лояльность и преданность среди новых сборщиков налогов мы и решили запустить всеобщий проект Налогового кодекса, чтобы реализация не страдала на местах.
Даже несмотря на то, что у Рехмира были самые серьёзные выжимки из моего объёмного трактата, по лицам номархов я видел, что им это вообще всё не нравится. Хотя что тут удивительно, в таком закостенелом обществе, веками, делающими одно и то же, поскольку так делали предки, а им в свою очередь повелели боги, любые изменения привычного уклада жизни встречались в штыки. К этому я привык и научился бороться, хотя иногда это сильно раздражало.
Когда Рехмир закончил, я поблагодарил его и сказал.
— Читайте, что написано на программках, которые вы держите в руках, сейчас вы можете задавать вопросы.
Вверх тут же взметнулся лес рук. К тем, кто попытался нарушить правила и просто орать с места, подходили мои гвардейцы и вежливо просили следовать регламенту, который Его величество писал, трудился и даже не спал по ночам. Вид огромных, до зубов вооружённых воинов сразу оказывал магическое воздействие и номархи переставали орать, а культурно поднимали руки, как это делали их более вменяемые коллеги.
Рехмиру оставалось лишь отдуваться, поскольку вопросы сыпались массой, но я ему приказал не отвечать на те, что повторялись, пытаясь хоть как-то руководить этим бедламом. Частично получалось, но лучше это стало получаться, когда к нам присоединился образцово-показательный царь Хатшепсут. Выглядящая как идеальный царь Египта, с её осанкой и манерами, чего греха таить, в этом мне было далеко до неё. Всё же опыт, есть опыт.
Когда все против воли поднялись и поклонились ей, я взял её за руку и поцеловал, приветствуя второго правителя на нашем Совете. Вопросы дальше продолжились, но на часть из них отвечала уже Хатшепсут, грамотно ставя на место того, кто пытался просто высказаться, а не привнести что-то полезное в сам закон. Не то, что нам это было нужно, но хотя бы видимость того, что я это нововведение со всеми обсуждал, я хотел создать.
Обсуждение со всеми перерывами затянулось на весь день и уже под вечер, уставших людей я пригласил на совместный ужин, который состоится через четыре часа. Обрадованные тому, что тяжёлый день окончен, они проводили нас с Хатшепсут поклонами и только потом стали расходиться, делясь впечатлениями от прошедшего заседания.
Я аккуратно держал руку Хатшепсут, поскольку мы с ней уходили вместе, держась за руки. Только когда оказались в окружении ближайшего круга её и моих советников, женщина неожиданно приблизилась и поцеловала меня в лоб.
— Благодарю тебя за этот день Менхеперра, — серьёзно сказала она, — я сильно сомневалась, что очередное твоё новшество как-то поможет нам в том, чтобы привить империей, но похоже ты снова оказался прав.
— Что тебя заставило передумать, любовь моя? — искренне изумился я, услышав подобное от неё.
— Сегодня, ближе к концу дня я заметила на трибунах невозможное, — задумчиво посмотрела на меня Хатшепсут, — глава 2-го нома, сказал, что поддерживает вопрос номарха от амореев.
— А, это, — я отмахнулся, — это было сказано в пылу спора с Рехмиром, не воспринимай всерьёз, он явно будет всю ночь молиться богам, чтобы они его простили за подобный проступок.
— И тем не менее, — Хатшепсут покачала головой, — ещё год назад это было бы просто невозможно.
— Значит ли это моя дорогая жена, что и завтра мы будем удостоены честью лицезреть тебя на Совете? — поинтересовался я, поскольку был вынужден признать, что присутствие второго царя, особенно такого идеального с точки зрения поведения и манер, как Хатшепсут, здорово нам помогает при спорах с номархами старого Египта.
— Если ты не против, — вопросительно посмотрела она на меня.
— Ты мне очень помогла и я прошу, чтобы так было и дальше, — я поднял её руку и поцеловал тёплую пухлую ладошку.
Хатшепсут улыбнулась.
— Как я могу отказать любящему мужу, — ответила она и мягко вытащив свою ладонь из моей руки, с достоинством удалилась.
Усерамон проводил её уход задумчивым взглядом.
— И дня не проходит мой царь, — тихо сказал он, обращаясь ко мне, — чтобы я не благодарил богов за терпение и мудрость Его величества Менхеперра, которые позволили ему спустя бесконечно долгие попытки всё же помириться с Его величеством Хатшепсут. Её присутствие и поддержка, здорово нам временами помогают.
— Мне конечно приятны твои слова Усерамон, — хмыкнул я, поскольку был с ним согласен, — но я действовал исходя только из собственной лени. Лучше Хатшепсут со всеми этими бесконечными праздниками и ритуалами, где участвует царь, никто не сможет справиться.
Усерамон вместо ответа мне, молча протянул руку, забрал лист папируса на котором стоявший всегда позади меня Танини строчил, записывая все наши разговоры и дав ему подзатыльник, порвал свиток на маленькие кусочки.
Я сделал урок из прошлой своей ошибки и теперь все тексты, что выходили из пера моего личного писаря проходили сначала цензуру у Десницы, который был весьма прагматичен и скептичен.
— Для истории запиши, — скомандовал он Танини взять новый лист, — что в ответ на слова Десницы царя о своей мудрости и терпении, Его величество Менхеперра поднял глаза вверх и скромно помолился всем богам Великого Египта.
Танини тут же всё беспрекословно сделал, а я молча снял с руки золотой браслет и вручил его Усерамону за то, что даже в такой ответственный момент разговора он не забывает обо всех своих обязанностях. Тот также молча с достоинством его принял и поклонился мне в жесте благодарности.
— Идём, нужно освежиться, чтобы приготовиться к ужину, — повёл я своих людей на выход из здания Совета, которое находилось в центре новых, обновляющийся Фив и было несколько далековато от царского дворца. Благо для меня и ближайшего окружения было изготовлено несколько простых повозок, в которых правда нещадно трясло по каменным мостовым. Эра рессор наступит тут явно нескоро, но для всех, кто ехал в этих богато украшенных дорогими тканями и золотом повозках, которых не было ни у кого в Египте, это было совершенно неважно, главное — статус ехать рядом с царём.