Один из великих бандитов нашей эры.
— Я полагал, — продолжил свой рассказ Ваксиллиум, — что с его помощью смогу добыть себе обувь получше. Он ограбил сапожника двумя днями ранее, и я рассудил, что если мне удастся притащить его, то я вполне могу надеяться получить взамен пару новых ботинок.
— А я‑то думала, что вы решили взяться за его поимку после того, как он убил полицейского в Фарандане неделей ранее.
Ваксиллиум покачал головой.
— Я поначалу даже не слышал об этом. Узнал лишь после того, как притащил его.
Ох, — удивительно было видеть веселую улыбку, появившуюся на ее лице, — А Харрисел Жесткий?
— Наше с Уэйном пари, — сказал он, — Смотрю, вы не выглядите разочарованной.
— Это только придает вашим историям реалистичности, лорд Ваксиллиум, — ответила она, и в лукавом взгляде мелькнул хищный огонек, — Мне нужно записать их!
Ее рука скользнула в сумочку за блокнотом и карандашом.
— Так что же движет вами? — спросил Ваксиллиум, в то время как она делала заметки, — Вы взялись за учебу из‑за желания стать героем, как в историях?
— Нет, нет, — не согласилась она, — Скорее, мне просто хотелось узнать о них побольше.
— Вы уверены? — спросил он, — Задумайтесь: вы могли бы стать блюстителем закона, отправиться в Глушь, и ваша собственная жизнь стала бы подобна увлекательной истории. Не думайте, что такое невозможно просто из‑за того, что вы женщина; высшее общество может попытаться убедить вас в этом, но на самом деле ваш пол — самое меньшее из того, что имеет значение по ту сторону гор. Там вам не придется носить кружевные платья и пахнуть цветами. Вы сможете нацепить пару револьверов на пояс и диктовать свои собственные правила. Не забывайте, что сам Воин Вознесения был женщиной.
Она подалась вперед.
— Могу ли я кое в чем признаться вам, лорд Ваксиллиум?
— Только если это нечто непристойное, личное, или смущающее.
Она улыбнулась.
— Мне нравится носить кружевные платья и пахнуть, как цветы. Нравится жить в городе, где мне доступны все блага цивилизации. Вы можете себе представить, что я могу заказать террисанскую еду в любое время посреди ночи, и ее доставят к порогу?
— Невероятно.
Это действительно так и было. Он до сих пор не мог поверить, что такое возможно.
— Хоть я люблю почитать истории о Глуши, и пожалуй, была бы не прочь посетить те края — не думаю, что перспектива жить там привела бы меня в восторг. Пыль, грязь, полное отсутствие элементарной гигиены и я — очень плохо совместимы, — она слегка наклонилась вперед, — И если быть полностью откровенной, я не вижу проблемы в том, чтобы кто‑то вроде вас, а не меня, носил на поясах револьверы и стрелял в людей. Превращает ли это меня в страшного предателя своего пола?
— Вовсе нет. Хотя, как я помню, вы и сами неплохой стрелок.
— Ну да, у меня неплохо получается стрелять по мишеням. Но стрелять в людей? — она вздрогнула, — Да, я знаю, что Воин Вознесения является прекрасным примером для самодостаточных женщин. Слава богу, в университете у нас были занятия, посвященные ей, ее наследие записано в сводах законов. Но я действительно не хочу надевать брюки и становиться такой, как она. Хотя, признаюсь, порой из‑за этого я чувствую себя трусом.
— Все в порядке, — сказал он, — Вы просто хотите остаться самой собой. Но, возвращаясь к тому, о чем мы говорили ранее — хочу заметить, из ваших объяснений я так толком и не понял, почему вы приняли решение изучать юриспруденцию.
— Оу, мне хотелось бы изменить город к лучшему! — ответила она с растущим энтузиазмом в голосе, — И способ, предполагающий выследить всех преступников и понаделать в них дырок при помощи быстро движущихся кусочков металла — кажется мне ужасно неэффективным.
— Зато это может быть весело.
— Позвольте мне вам кое‑что показать, — она опять покопалась в своей сумочке, достав оттуда несколько сложенных листков бумаги, — Я опрашивала людей, желая выяснить, какая их часть привыкла действовать просто по обстановке. Помните нашу дискуссию о Глуши? О том, что число блюстителей закона, приходящихся на одного человека, в тех краях даже выше, нежели здесь — однако местный уровень преступности по — прежнему остается очень высоким? Причины этого лежат в особенностях окружения. Гляньте сюда.
Она развернула несколько страниц.
— Это отчет. — пояснила она, — Я составила его для собственного удобства. Он касается связи характера криминогенной обстановки с городским окружением. Вот здесь описаны основные факторы, которые способствуют снижению числа преступлений в различных районах города. Среди них — такие меры, как увеличение числа констеблей на улицах, большее количество вынесенных смертных приговоров. Они показывают среднюю эффективность.
— А что это за пункт внизу? — спросил Уэйн.
— Реконструкция, — сказала она, расплываясь в улыбке, — Так, я могу рассказать вам о случае, как однажды достаточно состоятельный человек, сам лорд Джошин, приобрел несколько земельных участков в одном из наиболее неблагополучных районов. Он занялся их очисткой и восстановлением. Преступность снизилась. Сами люди не изменились — это коснулось лишь их среды обитания. И теперь этот район считается одним из наиболее безопасных и респектабельных во всем городе.
— Мы называем это "теорией разбитых окон". Если человек видит разбитое окно в здании, то он с более высокой вероятностью совершит ограбление или другое преступление, сочтя, что до этого никому не будет дела. Если же все стекла находятся в полном порядке, улицы чисты и здания отмыты от грязи, уровень преступности снижается. Как жаркий день способен сделать человека раздражительным и несносным, точно также упадок и разруха вокруг способны толкнуть обычного человека на преступный путь.
— Весьма любопытно, — сказал Ваксиллиум.
— Конечно, — тем временем, продолжила она, — это не единственная причина. Всегда найдутся люди, которые идут своим путем, не реагируя на окружение. Я уже говорила, что они очаровывают меня. Но в любом случае, у меня всегда было хорошо с математикой и статистикой, поэтому я четко замечаю тенденцию вроде этой, и поражаюсь. Привести в порядок несколько улиц — это куда как дешевле, чем нанимать большое количество констеблей, однако в конечном итоге именно эта мера оказывается более эффективной в деле снижения преступности.
Ваксиллиум внимательно изучил отчеты Мараси, затем вновь взглянул на нее. Ее щеки пылали румянцем от волнения. Спору нет, в ней было что‑то очаровательное. Сколько же времени они уже провели здесь? Не будучи уверенным точно, он достал свои карманные часы.