— Чтобы убедиться, — сказал я и посмотрел на Мормаэля. — Теперь можно.
Новый князь Дома Красных Ветвей шагнул к бизнесмену, левой рукой схватил его за подбородок, а правой, одним резким, отточенным за десятилетия практики движением, перерезал ему горло.
И сделал столь же стремительный шаг назад.
Большой Вэ захрипел, схватился руками за глотку, из-под его пальцев потекла кровь, а над головой возникла полоска здоровья, которая тут же начала сокращаться.
Только вот сокращалась она очень уж медленно. Прошло секунд двадцать, а здоровья убыло только на десять процентов.
— Вы с него точно все артефакты поснимали? — поинтересовался я.
Мормаэль посмотрел на своего эксперта, тот кивнул.
— Все. Просто у него выносливости, как у энта. Посмотрите на эту громадину, явные же признаки перекошенного билда.
— Так случается, когда все очки вбрасываются в здоровье, — согласился Мор.
Трудно быть эльфийским ассасином в этой чертовой игре. Хочешь сделать все по красоте, режешь кому-то глотку резким, отточенным за десятилетия практики движением, помимо критического урона рассчитывая на противника еще и «кровотечение» подвесить, а тот, вместо того, чтобы рухнуть на пол и молча истечь кровью, начинает дико хрипеть и все еще сидит в кресле.
Кровью, правда, все равно истекает.
По моим ощущениям, прошло уже больше минуты, а он не потерял и половины здоровья. И хотя Большой Вэ был моим врагом, причем он сам себя таковым назначил, это зрелище не доставляло мне никакого удовольствия.
В отличие от Мора, например. Тот вполне себе стоял и наслаждался, и явно не собирался ничего предпринимать.
— Нельзя ли как-то ускорить процесс? — поинтересовался я.
— А зачем? — спросил он. — Разве зрелище умирающего врага не ласкает твой взор?
— Не ласкает, — сказал я. — Добей.
— Но зачем? — снова спросил он.
— Потому что я — заказчик этой операции, — сказал я. — И я так хочу.
Он пожал плечами, вытащил из ножен другой кинжал, не тот, которым резал глотку, и не менее резким и отточенным за десятилетия практики движением загнал его в грудь умирающего бизнесмена.
Очевидно, лезвие было смазано каким-то сильнодействующим ядом, потому что процесс ускорился и закончился в считанные секунды, полоска здоровья над головой Большого Вэ стала серой и окончательно погасла, а тело обмякло и свалилось под стол.
Мы с Мором посмотрели друг на друга.
— Сделка завершена, — сказал он.
— Эта сделка — да, — сказал я.
Он промолчал.
— Я бы хотел, чтобы на этом наши с тобой деловые соглашения закончились, — сказал я.
— Деловые — закончились, — подтвердил он.
— Не сомневаюсь, что рано или поздно, зов крови возьмет свое, — сказал я. — Или репутационные издержки покажутся тебе совсем непосильными. И что бы тебя не сподвигло на это решение, когда ты придешь за мной, приходи подготовленным.
— Я очень рано встаю, — сказал он, так и не отведя взгляда.
— Это полезно, — сказал я. — Но иногда и этого оказывается недостаточно. Иногда лучше вообще не ложиться.
Он пожал плечами. У него было такое безразличное лицо, что мои сомнения рассеялись окончательно.
Он придет. Если я проживу достаточно долго, он обязательно придет, и, выражаясь языком из дешевых бульварных романчиков, мы с ним еще повальсируем под музыку смерти, и только один из нас переживет этот танец.
Но сегодня он меня не пригласит, да и я тоже не в настроении.
По мере того, как продолжалась наша игра в гляделки, в помещении нарастало напряжение. Мор-то стоял, как ни в чем не бывало, но его боевики зашевелились и руки их легли на рукояти мечей и кинжалов.
И это несмотря на то, что у них с собой и автоматы были. То ли отдают предпочтение традиционному оружия, то ли понимают, что в меня стрелять бесполезно.
Я дал Мору ещё секунд двадцать, чтобы он отдал им приказ. Неважно, словом, действием, или просто бровью агрессивно пошевелил. Но я почти не сомневался, что он не станет.
Потому что тело Черного Змея еще толком не остыло, и они должны понимать, что прямо сейчас они не готовы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И он не стал.
Я повернулся к Мору спиной — это был его последний шанс на сегодня — достал из инвентаря свиток перемещения и сломал на нем печать.
Никто не пытался мне помешать.
* * *
Пока эльфы резали глотки и взламывали защитные системы Большого Вэ, ныне покойного, я ждал отмашки на их конспиративной квартире (я тогда даже не стал уточнять, в каком из многочисленных миров Системы она находилась), а гарантом моей безопасности выступал Соломон Рейн, и нельзя было сказать, что он особенно рад этому обстоятельству. Дело было не в том, что он ждал от эльфов каких-то неприятностей.
Просто ему было некомфортно быть рядом со мной.
Когда мы остались наедине, он первым делом залез в свой инвентарь и вручил мне «дезерт игл», оставленный мной в данже Воли и с легкой руки Виталика считающийся не огнестрельным оружием, а магическим артефактом.
— Это твое.
— Спасибо, что сохранил его для меня, — сказал я. — А больше там ничего не было?
— Что-то было, — сказал Соломон. — Я в режиме «бульдозера» там не обшаривал, просто подобрал то, что было на виду, но большей частью мне все равно пришлось воспользоваться, чтобы просто выйти из данжа. Как ты помнишь, меня там ждали наши общие друзья. Те, у которых мы сегодня в гостях. И та наша встреча вышла довольно жаркой.
— Значит, ты не тогда с ними договорился? — спросил я.
— После того, как ты убил Гвейна, с Черным Змеем уже невозможно было договориться, — сказал Соломон. — Мне пришлось пробиваться силой.
— Полагаю, это было не слишком сложно, — сказал я. — Все-таки, твой уровень тогда сильно вырос.
— В основном, благодаря тебе, — сказал Соломон. — Я помню, что ты сделал, и я не хочу с тобой враждовать.
— Так я с тобой не враждую, — сказал я. Он наверняка прикарманил, как минимум, половину моего инвентаря, но, после того, как он вернул наиболее ценный предмет, я решил на этом не заострять.
Все-таки, мы вместе через многое прошли и вот это вот все.
По словам Соломона Рейна, Мор вышел с ним на связь примерно в то же время, когда Черный Змей выкупал у Большого Вэ информацию о моем местонахождении и устраивал наш поединок.
Мор хотел власти и прекратить вендетту. Соломон хотел укрепления связей.
Пауки договорились.
Впрочем, договоренности с Соломоном стоили не слишком дорого. Большого Вэ он слил без всяких колебаний, стоило мне только об этом заикнуться.
И план здания нарисовал, и рассказал, как к системам безопасности подключиться, и даже кое-что из оборудования предоставил. Не сомневаюсь, что операция по силовому устранению Большого Вэ в теории была им разработана довольно давно, и он просто вносил в нее коррективы по мере совершенствования охранных систем противника.
Когда мы только с ним познакомились, Соломон занимался тем, что расшатывал. И он продолжал расшатывать, сея вокруг себя хаос и разрушение. Союзы он заключал только временные, договоренности для него ничего не значили, и он был готов сдать кого угодно кому угодно ради получения сиюминутной выгоды.
Или того, что он сам считал сиюминутной выгодой.
Не могу сказать, что мне был симпатичен сам Соломон или дурная деятельность, которую он пытался развить. Во время нашего прошлого соглашения он вел себя относительно честно, но больше иметь с ним никаких дел я не хотел.
Вот закончу с Большим Вэ и разбежимся, как в море корабли. Я, как крейсер, и он, как подводная лодка, и лучше бы он на моем пути больше не всплывал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но здесь и сейчас ему можно было доверять. Конечно, в пределах разумного.
Меня он опасался, а от падения Большого Вэ рассчитывал получить какие-то выгоды, в подробности которых я не вдавался.
Вместо этого я пытался прикинуть свои планы на будущее. Но как бы я ни пытался, какие бы хитроумные стратегические схемы я ни выстраивал, все они все равно упирались только в одно — в разговор с Магистром.