— Не дергайся, — сказал Мормаэль. — Наш мастер-вор может работать и с объектами, находящимися без сознания, так что ты только себе хуже сделаешь.
Большой Вэ не стал дергаться, когда ему вычистили весь инвентарь. Причем, на свет предметы не появлялись, сразу же исчезая в бездонном инвентаре эльфийского мастера-вора, что говорило о высокой квалификации последнего. Наверняка он мог работать и без непосредственного физического контакта, но так было проще.
Он дернулся только когда мастер-вор снял с его шеи Амулет Воскрешения. Всего со второй попытки, машинально отметил Большой Вэ. Чтобы снять всего со второй попытки экипированный на игрока такого уровня предмет, нужно быть грандмастером, может быть даже с приставкой «архи».
У Большого Вэ в штате таких специалистов не было.
— И что теперь? — спросил он.
— Теперь я закрою другую сделку, — сказал Мормаэль и бросил взгляд сначала на часы, а потом на одного из своих боевиков.
Тот кивнул.
— Он уже поднимается.
— Кто? — спросил Большой Вэ. — Кто уже поднимается?
— Если ты еще этого не понял, то слухи о твоей деловой хватке сильно преувеличены, — заметил Мормаэль.
Эльфы просто стояли и ждали.
Большой Вэ тоже ждал.
Он не мог слышать, как поднимается лифт, в конце концов их научились делать бесшумными, по прекрасно представлял хронологию.
Вот лифт останавливается на его этаже, вот он открывает двери…
Вот тот, кто на нем приехал, идет по холлу, переступая через трупы охранников и, может быть, бросая любопытствующие взгляды на застывшую и ставшую бесполезной боевою технику…
Как он там говорил Мормаэлю? Кого угодно можно убить, если правильно выбрать момент.
Он прикинул, что он сможет сделать с восемью эльфами прямо сейчас, до того, как к партии присоединиться еще один игрок.
Пожалуй, что ничего.
Большой Вэ когда-то мог постоять за себя, но это было много уровней назад, и он никогда не хотел раскачаться в воина, полагаясь на другие способы обезопасить себя. Но никакая броня не поможет, если тебя предали.
А предать могут кого угодно.
Он постарался окончательно смириться с поражением, когда двери в обеденный зал снова распахнулись.
И вошел физрук.
Глава 15
Как говорил мой старик отец, если этот мир — это иллюзия, значит, я изрядно переплатил за свой ковер.
К этому моменту у меня уже не осталось ни иллюзий, ни ковров.
Я вышел из лифта, готовый ко всему, а в первую очередь — готовый к предательству, и свиток экстренной эвакуации был у меня на панели быстрого доступа, но на этаже меня ожидало то, что и должно было ожидать по условиям нашего с Мором договора.
Обездвиженная военная техника и трупы. И то и другое — в изрядном количестве.
Соломон рассказал нам, как тут все устроено, и даже план нарисовал, но. тут, в принципе, и так все было интуитивно понятно.
Я прошел через лифтовый холл — шесть трупов, три отключенных автоматических турели на виду, и черт знает, сколько их осталось за стенами — и оказался в обеденном зале. Барная стойка, большие столы, удобные кресла, когда-то здесь было дорого и богато.
Но залитые кровью полы и перекинутое через стойку тело бармена с перерезанной глоткой лишали заведение когда-то присущего ему лоска.
Я насчитал восьмерых эльфов — шестеро боевиков типа тех, с которыми я уже привык иметь дело, главный специалист Дома по облегчению чужих инвентарей и сам Мормаэль, что-то втолковывающий большому толстому азиату, единственному, кто все еще сидел в кресле, был не эльф и остался в живых.
Я остановился рядом со столом.
Большой Вэ внушал.
Ну, такие туши всегда внушают, по крайней мере, до тех пор, пока им первый раз хорошенько не врежешь. Однако, банальная драка с использованием кулаков, ботинок и Клавдии в мои планы на сегодня не входила, и Большой Вэ был не в том положении, чтобы заставить меня их пересмотреть.
Вот Мормаэль — мог.
Но я искренне надеялся, что он окажется достаточно умен и решит от этого воздержаться.
Я имею в виду, сегодня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Очевидно было, что наше с эльфами перемирие носит исключительно временный характер, и рано или поздно нам придется вернуться к прежним теркам. Но не прямо сейчас.
Мормаэль был циничнее и практичнее своего предшественника, что делало его куда более опасным противником. Я уверен, что он не будет наносить свой удар, пока не убедится, что этот удар будет смертельным.
Сейчас он все еще под впечатлением от моего поединка с Черным Змеем и не станет подставлять своих парней, посылая их за моей головой.
А сам тем более не попробует.
Я кивнул Мормаэлю, которого видел не более часа назад, а потом перевел взгляд на Большого Вэ.
Он был большой, но какой-то потухший. Видимо, он уже понял, что проиграл.
— Так вот ты какой, физрук, — сказал он.
— Так вот ты какой, Большой Вэ, — сказал я.
— Ты должен понимать, что в моих действиях не было ничего личного, — быстро проговорил он. — Это чистый бизнес.
— Это опасный бизнес, — сказал я. — Когда играешь с динамитом, велик риск остаться без головы.
— Согласен, — сказал он. — Я проиграл раунд, я проиграл бой и готов выбросить полотенце на ринг.
Может, он и не об боксе говорил, на самом-то деле. Но автоматический толмач Системы перевел мне именно так.
Я покачал головой.
— Тебя на этот ринг в принципе никто не звал, — сказал я. — Но раз уж ты ввязался, то должен знать, что из этого боя можно выйти только вперед ногами.
— Это вовсе не обязательно, — сказал он. — Мы все еще можем договориться.
— Вот как? — удивился я. Способность людей договариваться чудесным образом растет по мере приближения лезвия ножа к их горлу. — И что ты хочешь мне предложить?
— Все мои возможности, — сказал он, слегка воспряв духом. — А они, зная твой образ жизни, тебе понадобятся. Ты постоянно затеваешь рискованные мероприятия, и, поверь мне, делать это гораздо проще, когда у тебя за спиной стоит целая организация с ее боевыми кораблями и экономическими связями…
— Способности твоей организации улаживать дела только что были несколько дискредитированы, — заметил я.
— Трудно противостоять предательству, — сказал он. — Но больше я такой ошибки не повторю.
— Это уж точно, — сказал я.
— Но это еще не все, — сказал он. — У меня ведь есть не только экономические связи. Существуют определенные дипломатические каналы, использование которых тоже здорово облегчит твою жизнь. У меня есть выход на Альфион, я могу договориться о том, чтобы они прекратили преследование. Не стану врать, отозвать приказ о ликвидации я не смогу, но заморозить его на определенный срок — вполне в моих силах. Я могу подарить тебе несколько лет спокойной жизни, и тебе не придется постоянно смотреть по сторонам или оглядываться в ожидании их терминаторов, способных появиться в любой момент.
— Он блефует, — сказал Мор. — С Альвионом невозможно договориться.
— С твоими способностями — точно нет, — осклабился Большой Вэ. — Подумай, физрук, ты же разумный человек, а разумный человек не кладет все яйца в одну корзину и ищет союзников везде, где это возможно. Или ты думаешь, что можешь безоговорочно положиться на эльфов? Ты знаешь, что этот парень говорил, пока тебя не было?
— Догадываюсь, — сказал я.
— Он пытается смутить твой разум, — сказал Мор. — Вбить между нами клинья, поссорить нас между собой. Сейчас он скажет все, что угодно, чтобы спасти свою жизнь. Пойдет на сделку с кем угодно, согласится на любые условия, лишь бы заключить договор.
— Ну, это вполне объяснимое поведение, учитывая обстоятельства, — сказал я. — Но я не договариваться сюда пришел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А зачем же? — спросил Большой Вэ.
Очевидно, он все еще не понял. Он думал, что мы торгуемся, и пытался угадать цену, которая и меня устроит, и его не слишком разорит.
Он все еще думал, что его деловой подход сработает. Что ж, он явно переплатил за свой ковер.