миллиона экземпляров.
В 1966-м вышел художественный фильм «Поющая монахиня», в котором главную роль сыграла Дебби Рейнольдс, но к тому времени сестра Люк-Габриэль заметно подрастеряла кротость и назвала фильм «совершенно идиотским». Примерно в то же время она покинула обитель и вернулась к прежнему имени Жаннин Деккерс. Стремясь возродить свою музыкальную карьеру, она выпустила несколько синглов, но те оказались чересчур радикальными для ее поклонников, которые их просто не поняли. Первый, песня-протест против позиции Римско-католической церкви в вопросе контроля за рождаемостью, назывался «Слава Господу за золотую пилюлю»; следующий вышел необычайно мрачным и назывался «Сестра Улыбка умерла». Ни один не раскрыл ее сильных сторон.
Позднее потерпел неудачу и вышедший в 1970-х унылый альбом «Я не звезда небесная». К тому времени Деккерс сожительствовала с женщиной, хотя обе соблюдали целибат, а свою гостиную превратили в часовню. Осознав, что ее карьера автора хитов закончена, Деккерс стала преподавать в школе для детей-инвалидов. В начале 1980-х бельгийские власти предъявили ей иск за неуплату налогов с прибыли от записей в размере 63000 долларов. Но у нее не было ни гроша: она совершенно справедливо возразила, мол, требуйте налоги с монастыря, получавшего львиную долю отчислений. В попытке заработать денег она перевыпустила «Доминик», на этот раз в диско-аранжировке, однако популярности сингл не снискал.
В апреле 1985-го Деккерс и ее сожительница Анни Берше[274] («сестра Анни») покончили с собой в своей квартире в городе Вавр под Брюсселем. «Мы отправляемся на встречу с Господом, Отцом нашим, — говорилось в их предсмертной записке. — Только Он спасет нас от финансового краха».
47
В Майами, где «Битлз» готовились к выступлению на втором «Шоу Эда Салливана», к ним обратился Гарольд Конрад, публицист оргкомитета чемпионата мира по боксу в тяжелом весе. Он хотел, чтобы «Битлз» фотографировались либо с чемпионом Сонни Листоном[275], либо с жалким выскочкой Кассиусом Клеем[276], которому предстояло через неделю провести матч в Майами. Букмекеры говорили, что ставки семь к одному против Клея; «Нью-Йорк пост» предсказывала, что бой закончится за восемнадцать секунд.
Джон ответил с ходу: «Клей не победит. Он трепло. Тот, другой, его прибьет. С ним и сфоткаемся».
Однако Листону было недосуг фотографироваться с этими «мелкими дрыщами и дармоедами». Он вместе с Гарольдом Конрадом и Джо Луисом[277] пришел в студию посмотреть, как записывают «Шоу Эда Салливана»; где-то в середине он повернулся к Конраду и брезгливо спросил: «Это вот из-за этих мудаков, что ли, все разорались? Да моя собака на барабанах играет лучше, чем тот со шнобелем!»
Британский фотограф Гарри Бенсон, отчаянно желавший соединить сразу две величайшие новости того времени, все-таки уговорил битлов уважить аутсайдера: «Прихожу я к битлам и говорю: «Он очень колоритный тип, к тому же молод и хорош собой, так что может получиться неплохо»».
Клей согласился встретиться с «Битлз» 18 февраля, в спортзале на Пятой улице. К битлам присоединился Роберт Липсайт, двадцатишестилетний начинающий репортер из «Нью-Йорк таймс». Ему предстояло освещать бой, потому что опытные журналисты сочли это ниже своего достоинства, не желая дежурить у больницы «Маунт-Синай» в ожидании новостей из палаты интенсивной терапии. Вдобавок горлопан Кассиус Клей раздражал их своей самоуверенностью, словоохотливостью и манерой пританцовывать на ринге.
© Harry Benson/ Contour by Getty Images
«Битлз» прибыли вовремя, недовольные тем, что согласились принять участие в этом проекте. Липсайт смотрел, как они угрюмо входят в зал: «По лестнице поднимались четверо задохликов, рассыпая отборную брань с британским акцентом. Очевидно, это и были битлы. Раздраженные, они явно не хотели позировать для фото с Клеем, он же был никто».
Ринго вообще считал, что группа зря тратит время. «Пойдем нахер отсюда», — сказал он. Другой сказал: «Этого тупого дрочилу вырубят в первом же раунде».
Презрение было обоюдным. Едва Фредди Пачеко, личный врач Али, увидел битлов, как сразу презрительно подумал: «Гопники из Ливерпуля, обгорели на солнце, красные, как омары. Щуплые, чахлые, смотреть больно».
Клея не было. Внезапно дверь раздевалки распахнулась, и он заполнил собой проем. «Здорóво, «Битлз»! — сказал он. — Давайте, что ли, срубим бабла!»
Бенсон убедил их войти в ринг, где Клей взял их в оборот. «Он им не давал и рта раскрыть. Присмирил, как ягнят». Битлы делали вид, будто все скопом нападают на Клея. Клей подхватил Ринго на руки, назвал Пола «красавчик», а потом поставил их рядком, поднес кулак к челюсти Ринго и велел всем опрокинуться, как костяшки домино. Битлы делали все, что требовал Клей. Он даже заставил их растянуться плашмя на ринге. Потом он спросил: «Кто тут самый великий?» И они хором ответили: «Ты!» На всех фотографиях с Кассиусом Клеем битлы выглядят мелкими и тщедушными: они едва доставали ему до плеча.
Спустя какое-то время Клей с битлами разговорились о боксе и музыке, как и о деньгах, которые собирались заработать.
— А вы умней, чем кажетесь, — сказал Клей.
— Точно, — ответил Джон. — А вот ты — нет.
Джон сильно рисковал, но Клей присмотрелся и, увидев, что он улыбается, решил, что это просто шутка.
Немного погодя они распрощались, и «Битлз» увели из спортзала. Как только они ушли, Клей обернулся к Липсайту и спросил: «Это что еще за мелкие хлюпики?»
Двадцать пятого февраля 1964 года Кассиус Клей победил Сонни Листона за шесть раундов. Листон покидал зал в слезах, с рукой на перевязи, а Клей ликовал:
«Пусть все будут свидетелями! Я — самый великий! Я потряс мир! Я величайший в истории!»
Клею было двадцать два года — немногим меньше, чем Полу, и немногим больше, чем Джорджу. Опытные спортивные обозреватели заподозрили подвох.
Больше всех взъярился грубоватый Джимми Кэннон[278]. «Клей — из тех же, что и эти «Битлз», — писал он. — Как и все эти знаменитые певцы, которых не услышишь, и гопники в кожаных куртках с железными крестами, что гоняют на мотоциклах, и Бэтмен, и патлатые мальчишки, и чумазые девчонки, и школьники, которые отплясывают голышом на тайных вечеринках на квартирах, и студенты-бунтари, которым любящие папаши ежемесячно присылают пособие, и художники, штампующие этикетки консервированного супа, и лодыри-серферы, и все эти скучающие юнцы, которые возвели лощеную пресыщенность в культ».
Для многих представителей старшего поколения Кассиус Клей и «Битлз» олицетворяли нахальство, неопрятность, неуважение и все прочее, что тянуло мир в пропасть. Йе, йе, йе… Ну кто так выражается?!
48
Yeah, yeah, yeah — на этих