— Значит, по-твоему, я с ними жить не умею? — еле сдерживаясь от крика, прошипел вне себя от ярости Саша.
— Пока не научился, — миролюбиво объявил Шура. — Но ты не мучайся. Зачем так переживать и страдать? У тебя впереди уйма времени. Успеешь научиться. И обращению с людьми тоже. Главное — захотеть и понять, чего ты не умеешь.
— Да, — тут же вставил неугомонный Саня, — но научился сам — научи товарища! Как там насчет меня?
— Отстань, надоел! — заорал Саша.
— Я тебя не понимаю, — безмятежно протянул Санька. — Ты что, до сих пор не можешь выбрать между Люсей и Катериной и сообразить, кто из них тебе нужнее? Или собираешься их совмещать? Так этот номер здесь не проходит! Обе девицы с характерами. Эти две фики-феки своего не упустят и твоего не отдадут. И делить тоже ничего и никого не станут. Ты хотя бы это понимаешь?
Саша несколько поостыл.
— Ты противоречишь сам себе. Три минуты назад утверждал, что я умный.
— Я ничего не утверждал, это Шурка! Ты малость перепутал, — хмыкнул Саня. — А у меня есть на этот твой счет собственное и, может быть, совершенно противоположное мнение.
— Противоположное? — снова закипел Сашка.
— Ну ладно, успокойся! Чего ты, в самом деле, такой нервный? — пошел на попятную Саня. — Как красна девица… Я же сказал — собственное… И вообще, мы, по-моему, удалились куда-то в сторону от первоначальной темы нашего разговора. Я так и не получил ответа на свой животрепещущий вопрос — ты с Людмилой разошелся или думаешь?
— Думаю, — буркнул Саша. — Не так все просто, как кажется…
— А ты не думай. Ты делай, — безмятежно посоветовал Саня. — И поскорее. Чего зря рассусоливать и время терять?
Шура улыбнулся:
— Не торопи его. Это очень серьезно. У него, может быть, кто знает, сейчас решается вся дальнейшая жизнь. Понимаешь, да?
— Ну, это ты загнул! — протянул Санька. — Нам ее решать рановато.
Но Шура был прав.
Саша действительно оказался на перепутье — возле сказочного камня, на котором грозно начертано три предупреждения-дороги: налево пойдешь — Людмила, направо — Катерина, а если прямо… Если прямо, то вообще неизвестно кто, но, скорее всего, уже третья в его жизни кокетка, обаяшка и красотка, такая необходимая и такая непонятная…
Саша не знал, что делать.
— Кстати, Санек, — вдруг хитро прищурился он, — а как же моя сестрица? Ты ведь, кажется, с ума сходил по ее пальчикам на клавишах? Остыл? А еще меня упрекаешь в двоеженстве!
Шура ухмыльнулся. Саня помялся.
— Это разные вещи, — наконец недовольно пробурчал он. — Совсем… И одно другого не исключает… И вообще, Гребенка — это мое будущее, а Людмила — настоящее. Дошло?
— Казуистика, — проворчал Саша. — Ты ловко умеешь изворачиваться, Портос… Нет, все-таки я предпочитаю обманываться только в одном доме! И этот дом — дом Полонских…
14
Маленький Саша оставлял Варю до обидного равнодушной. И поделать с собой она, его родная мать, ничего не могла. А главное, это было очень заметно и бросалось в глаза всем — и Володе, и его отцу, и тете Нюре, и тете Жене… Даже Вариным родителям сразу показалось что-то не то.
Проведав пару раз дочь, мама Паульсен заметила:
— Тебе, Варвара, не стоило рожать. Жила бы в свое удовольствие! Со своими книгами в обнимку.
Варя обозлилась. Все давно уже ясно, но зачем так афишировать?!
Она обиделась, замкнулась и решила родителей к себе больше не приглашать и по возможности избегать. Если захотят, могут пообщаться с внуком. Все равно ее дом теперь на Никольской, а не в Лефортове, где когда-то Петр Великий муштровал своих солдат. И где была Варина малая родина… Но Варенька ее поменяла на другую. И ничего особенного и страшного не произошло. Обычный переезд.
Рос Сашка ужасным почемучкой, чем радовал Володю — любознательный парень! — и раздражал Варю. Она безумно уставала от его бесконечных вопросов, и отвечать на них ей надоедало.
Говорить Саша начал рано, хотя тетя Женя уверяла, что для мальчиков это не типично. Тотчас начал сыпать целыми фразами, приставать ко всем и забрасывать всех вокруг вопросами.
— А почему здесь асфальт, а на даче земля?
— А где живет сон, который приходит ночью?
— А зачем собачка залезла на другую собачку?
При этом Варя покраснела, и, пока собиралась с мыслями, Сашка бойко сам нашел выход из положения и вполне разумный и логичный ответ:
— Они, наверное, так решили поиграть, да, мама? Я ведь тоже дома залезаю на диван, а потом с него прыгаю! Здорово получается!
Вообще Саша всегда старался самостоятельно подыскать более-менее приемлемое объяснение любой возникшей проблемы. И только потом словно сверял свой ответ с родительским или других взрослых. Они нередко не совпадали, и тогда Саша со свойственной ему с детства самоуверенностью думал, что старшие ошиблись или соврали. Варя иногда пыталась понять, зачем сын так дотошно выспрашивает обо всем. Ведь у него всегда есть четкое мнение о чем угодно и соглашаться с чужим он не намерен. Вероятно, хотел лишний раз убедиться в несостоятельности и глупости взрослых и в личном уме и догадливости.
Очень быстро сын начал собственные филологические и политические изыскания. Ну, это уже исключительно под влиянием профессора Гнома, который, по мнению и убеждению Вари, плохо оценивал возрастные особенности и возможности внука.
— Чем отличаются матросы от матрасов? — спрашивал Сашка и тотчас растолковывал для несообразительных. — У матрасов полоски вдоль, а у матросов — поперек. Правильно?
Варя раздраженно отмахивалась от всех полосок оптом.
— Я раньше думал, что «пороша» — это ласковое название поросенка. А ты, мама, песню «Стоит над горою Алеша» слышала? Она начинается со строки «Белеет ли в поле пороша». Потом мне все дед объяснил. И я уже больше не удивляюсь, при чем там поросеночек и откуда он в поле вдруг появился.
— А почему говорят «это злободневно»? Значит, это такой злой день? А почему он злой?
— Кариес — какое красивое слово… — Очень мечтательно. — А на самом деле жуткая гадость и страх… Почему? Ты меня больше к зубному врачу не води!
— А что значит «заматеревший холостяк»? Это человек, который живет и превращается потихоньку в свою мать?
— Мама, а ты знаешь, почему революционные матросы в Зимнем дворце били зеркала? Им собственные лица казались мерзкими!
После этого безапелляционного заявления Варя вынуждена была побеседовать со свекром. Профессор Гном крайне удивился:
— Возможно, я что-либо подобное и сказал когда-нибудь при Саше… Не помню… Странно, что он это зафиксировал… У мальчика феноменальная память! Это просто здорово!