13 марта 1940 года Советское правительство подписало мирный договор с Финляндией. Наши войска и флот ликвидировали опасный плацдарм, граница на Карельском перешейке, проходившая на расстоянии пушечного выстрела от Ленинграда, была отодвинута на 150 километров.
Эти бои были серьезнейшим экзаменом, который в значительной мере подготовил нас к тяжким испытаниям Великой Отечественной войны.
[138]
И ГРЯНУЛ ГРОМ…
С возрастающей тревогой следили мы за событиями на Западе. Там уже разгоралась вторая мировая война. Фашистская Германия захватила Чехословакию, Польшу, Данию, Норвегию. Гитлеровские дипломаты и генералы зачастили в буржуазные республики Прибалтики, в Финляндию.
Наш народ не мог относиться к этому равнодушно. Партия и правительство принимали меры для усиления обороноспособности страны. Создавались запасы стратегического сырья. В восточных районах страны, удаленных от западных границ, появились заводы, производившие военную продукцию. Развивались все виды Вооруженных Сил. Креп и наш Военно-Морской Флот. И мы на Балтике получили от промышленности десятки эсминцев, современные подводные лодки, два прекрасных легких крейсера, торпедные катера. Дальнобойными и скорострельными орудиями оснащалась наша береговая оборона.
Сроки службы на флоте были несколько увеличены.
Коммунистическая партия и Советское правительство, заботясь с безопасности наших западных границ, заключили договоры о взаимной помощи с прибалтийскими государствами. Наш флот получил возможность базироваться в их портах, создавать систему обороны побережья и островов. Отныне вход в Финский залив надежно перекрывался многослойным огнем наших мощных береговых батарей на островах Даго (Хиума), Оденсхольм (Осмус-сар), на полуострове Ханко, предоставленном нам в аренду Финляндией. Морской путь на Ленинград теперь был под надежным контролем.
В том же 1940 году народы Литвы, Латвии и Эстонии свергли буржуазные правительства и влились в Советский Союз. Это еще больше укрепило наши стратегические позиции на Балтике. Дальнейшее зависело от того, успеем
[139]
ли мы быстро освоить новый театр. Ведь протяженность нашей морской границы на Балтике достигла 1740 километров.
20 июня Военный совет, штаб и другие учреждения флота переместились в Таллин. Срочно оборудовались базы в Риге, Либаве, аэродромы, батареи береговой обороны. Приходилось спешить. Штаб Ленинградского военного округа информировал нас о непрекращающейся концентрации немецких войск на наших сухопутных границах. Фашистские самолеты все чаще вторгались в наше воздушное пространство, у берегов стали появляться неизвестные подводные лодки. Эскадра крупных боевых кораблей Германии демонстративно проводила маневры на виду нашего побережья. Стало известно, что фашисты перебросили в Финляндию около 43 тысяч своих солдат.
Мы, работники штаба, понимали, что это неспроста, и старались максимально поднять боеспособность флота. Организовывали учения, внезапными учебными тревогами проверяли боевую готовность частей и соединений. Работа в штабе не прерывалась с утра до поздней ночи.
Душой штабного коллектива была партийная организация. Мой заместитель по политической части полковой комиссар А. Н. Сидоров работал умело, инициативно.
Боевито, целеустремленно руководил всей партийно-политической работой на флоте начальник Пубалта бригадный комиссар П. И. Бельский. Его хорошо знали все моряки. Штаб и Пубалт работали очень дружно, и это имело большое значение для дальнейшего повышения боеготовности флота.
Слово «война» еще нигде официально не произносилось, но мы чувствовали: она близка. На всякий случай корабли были рассредоточены. Уже в конце мая 1941 года мы перевели крейсера, эсминцы и большую часть подводных лодок из Либавы в Ригу, где было больше средств противовоздушной обороны. Из Таллина в Кронштадт перешли линкор «Марат» и минный заградитель «Ока».
В полночь Таллин погружался в темноту, и только в окнах большого здания, где располагались штаб и политуправление флота, не гас свет.
Флот к тому времени располагал опытными руководящими кадрами. Эскадрой командовал смелый и энергичный контр-адмирал Д. Д. Вдовиченко, отрядом легких сил — контр-адмирал В. П. Дрозд. Бригады подводных
[140]
лодок возглавляли участник войны в Испании Герой Советского Союза капитан 1 ранга Н. П. Египко и превосходные подводники капитан 1 ранга Н. И. Виноградов и капитан 2 ранга А. Е. Орел. Бригадами торпедных катеров командовали капитаны 2 ранга В. С. Чероков и В. А. Соломатин, влюбленные в свое дело, в свои стремительные малые корабли. Крупные специалисты стояли во главе береговой обороны генералы И. С. Мушнов и И. Н. Дмитриев, полковники И. А. Кустов и В. Т. Румянцев. Военно-воздушные силы возглавлял генерал-майор В. В. Ермаченков. Здесь выросли выдающиеся летчики — Герои Советского Союза Е. Н. Преображенский, В. И. Раков, И. И. Борзов, И. Г. Романенко, А. И. Крохалев. К сожалению, у нас было мало современных самолетов, особая нехватка ощущалась в истребителях.
О силах нашего вероятного противника на Балтике мы располагали довольно точными сведениями. Можно было ожидать появления в наших водах одного современного линкора, четырех крейсеров, свыше трех десятков эсминцев, до восьмидесяти подводных лодок, большого количества торпедных катеров и тральщиков. К этому были основания приплюсовать 71 боевой корабль финского флота. Силы немалые!
В начале лета тревожные сигналы мы получили от наших пограничников. Это побудило нас еще 19 июня 1941 года перевести флот на повышенную готовность (№ 2). Командиры соединений переселились на свои командные пункты. Прекращалось увольнение личного состава на берег. Корабли принимали на борт все необходимое боевое снабжение.
Состоялись партийные собрания. На них обсуждалось создавшееся положение, коммунисты призывали всех моряков повысить бдительность и быть готовыми к бою.
Еще задолго до этого по нашему ходатайству Главный морской штаб разрешил выставить корабельные дозоры в устье Финского залива, в Ирбенском проливе и на подходах ко всем нашим военно-морским базам. До поры до времени они ничего подозрительного в море не обнаруживали. 20 и 21 июня тоже было спокойно. Настораживало лишь, что в море убавилось число немецких торговых судов и шли они теперь с боевым охранением. Беспокоило и то, что под разными формальными предлогами немцы стали задерживать наши суда в германских портах.
[141]
В 23 часа 37 минут 21 июня поступила депеша из Москвы. Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов приказал перейти всем флотам на высшую оперативную готовность № 1.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});