Она выглядела не убежденной.
— Как я вообще заставлю кого-нибудь это исправить? — требовала она, пылая глазами. — Как я объясню какому-нибудь плотнику, что ему нужно выковырять пулю, прежде чем заделывать дыру?
— Вы можете изобразить удивление, — предложила я.
Каллум бросил на меня взгляд, говорящий, чтобы я немедленно заткнулась.
— Я могу сперва вытащить пулю, — сказал он.
— Нет! — огрызнулась Имоджен. — Не трогай ее. Вы двое уже достаточно сделали.
Дверца все еще не отремонтирована, и это еще одна больная тема, которую я не хочу, чтобы Неро поднимал прямо перед тем, как мы должны были ехать.
Но тут на кухню заходит Сердитый Субъект Номер Три.
— Машина у входа, — говорит Джек, протягивая ключи.
— Только не говори мне, что он едет, — говорю я Каллуму.
— Да. Он едет, — отвечает Каллум.
— Нам не нужно...
Он прерывает меня.
— Мы не поедем с пустыми руками. Твои братья тоже кое-кого взяли с собой.
— Габриэль в машине, — подтверждает Данте.
Габриэль — наш двоюродный брат и один из охранников моих братьев. Он выглядит как большой ворчливый плюшевый медведь, но при необходимости он может быть убийцей.
— Отлично, — говорю я с легким намеком на раздражение. — И каков план?
— Ну, — говорит Каллум, обменявшись взглядом с моими братьями, — есть два варианта. Первый — мы попытаемся проследить за девушкой, с которой трахается Зейджак.
— Но у нас нет ее адреса, — говорит Неро, явно не поклонник этого варианта. — И мы не знаем, как часто он с ней видится.
— Или, — продолжает Каллум, как будто его не перебивали, — мы можем нанести удар по одному из его предприятий. Разгромить его дерьмо, может быть, что-то взять, а потом ждать, пока он нам позвонит.
— Мы склоняемся к его казино, потому что оно удаленное и с большими доходами, — говорит Данте.
— Почему бы не осуществить оба варианта? — говорю я. — Вы говорите о Фрэнси Росс? Она работает в «Полюсе», верно?
— Ты ее знаешь? — быстро спрашивает Каллум.
— Нет. Но я знаю девушку, которая с ней знакома, — говорю я. — Именно это я и хотела тебе сказать.
Каллум бросает на меня взгляд, наполовину раздраженный, наполовину любопытный.
— Твоя подруга знает, где живет Фрэнси?
— Возможно, — говорю я. — Мы должны спросить у нее.
— Зачем беспокоиться! — огрызается Неро. — Кому какое дело до поисков Зейджака. Мы должны нанести ему ответный удар за то, что он сделал с нашей строительной площадкой. Нам не нужно смотреть ему в глаза, чтобы дать ему по яйцам.
Данте выглядит так, будто может выбрать любой вариант.
— Казино кажется более верным вариантом, — говорит он.
— Ну... — Каллум смотрит на меня. — Давайте сделаем и то, и другое. Вы, ребята, можете посетить казино, а мы с Аидой поговорим с ее подругой.
— Ты думаешь, трех человек достаточно? — Данте обращается к Неро.
— Конечно, — отвечает Неро, запрокидывая голову.
— Возьмите Джека с собой, — говорит Каллум.
— Тогда останетесь только ты и Аида... — сказал Данте.
— Нам не нужна армия, — говорю я. — Мы просто поговорим с официанткой.
Данте хмурится и лезет в куртку. Он протягивает мне заряженный «Глок».
— Разве это разумно? — говорит Джек, разглядывая пистолет, когда Данте вкладывает его мне в руку.
— Не волнуйся, — говорю я ласково. — Я не оставлю его валяться без дела, как какой-то идиот.
Джек выглядит так, будто хочет возразить, но прекращает попытку, так как Каллум рядом.
— Остальные взяли то, что нужно? — спрашивает Данте.
Мы все кивнули.
— Тогда давайте выдвигаться.
Данте и Неро возвращаются в Эскалейд. Я машу Габриэлю через окно. Он ухмыляется и салютует. Джек забирается на заднее сиденье рядом с ним, представляясь ворчанием и отрывистым кивком.
Я очень рада, что мне не придется больше сидеть с ним в машине, и еще больше рада, что мы с Кэлом работаем по моему сценарию. Ну, вроде как и его тоже, но я об этом подумала первой.
В любом случае, мне нравится, когда Кэл за рулем. Так я могу украдкой поглядывать на него, пока его внимание приковано к дороге.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Каждый раз, когда мы остаемся вдвоем, энергетика как будто меняется. В воздухе витает напряженность, и мои мысли неизбежно возвращаются к тому, что мы делали в последний раз, когда были одни.
Поскольку я думаю о таких приятных вещах, меня удивляет, когда Каллум спрашивает: — Почему ты порвала с Оливером Каслом?
Меня передергивает, и я с ужасом вспоминаю, как Оливер приставал ко мне в кампусе. Как он умудряется постоянно натыкаться на меня подобным образом? Сначала, он находил меня на каждой вечеринке, я думала, что ему пишут мои друзья. Но даже потом...
— Ну? — Каллум прерывает.
Я вздыхаю, раздраженная тем, что снова приходится говорить об этом. И без возможности продолжения в виде секса, разжигающего ревность.
— Просто это никогда не казалось правильным, — говорю я. — Это как надеть ботинок не на ту ногу. Сразу становится неловко, и чем дольше это продолжалось, тем хуже становилось.
— Так ты не была влюблена в него? Когда мы встретились? — спрашивает Каллум.
В его вопросе был мельчайший намек на уязвимость.
Я никогда не слышала, чтобы Каллум был таким уязвимым. Даже на один процент. Мне отчаянно хочется посмотреть на него, но я использую всю свою силу воли, чтобы держать глаза прямо перед собой. Мне кажется, что мы на минуту стали честными, и я не хочу все испортить.
— Я никогда не любила его, — говорю Кэлу, мой голос ровный и уверенный.
Он выдыхает, и я знаю, я просто знаю, что в этом вздохе есть облегчение.
Мне остается только улыбнуться, думая о чем-то поэтическом.
— Что? — спрашивает Каллум.
— Ну, по иронии судьбы, когда я рассталась с Оливером, то подумала, что должна найти кого-то более подходящего. Кого-то более похожего на меня.
Кэл тоже смеется.
— Вместо этого ты получила полную противоположность, — говорит он.
— Верно, — говорю я.
Противоположности обладают своего рода симметрией. Огонь и лед. Строгий и игривый. Импульсивный и сдержанный. В каком-то смысле они принадлежат друг другу.
Мы с Оливером были похожи на два предмета, выбранных наугад: ручка и сова. Печенье и лопата.
Поэтому с моей стороны не было никаких эмоций, только безразличие.
Чтобы почувствовать любовь, нужен толчок и притяжение. Или ненависть.
Мы остановились перед «Полюсом». Это клуб-кабаре в западной части города. Темный, с низким потолком, просторный и грязный. Но и дико популярный, потому что это не обычный стриптиз-клуб. Представления здесь мрачные, извращенные и основанные на фетише. Некоторые из танцовщиц известны в Чикаго, в том числе Фрэнси Росс, которая является одной из хедлайнеров. Меня не удивляет, что она привлекла внимание Зейджака.
— Ты бывал здесь раньше? — спрашиваю я Каллума.
— Нет, — небрежно отвечает он. — Это хорошо?
— Увидишь, — усмехаюсь я.
Вышибалы проверили наши документы, и мы вошли внутрь.
Из-за грохочущих басов воздух казался густым. Я ощущала резкий запах алкоголя и земляные нотки вейпов. Освещение глубокого красного цвета, из-за чего все остальное выглядело черно-серым.
Интерьер напоминал готический кукольный домик. Мягкие кабинки, обои в ботаническом стиле, декоративные зеркала. Официантки одеты в кожаные корсеты на бретельках, некоторые с кожаными звериными ушками и соответствующими меховыми хвостами — в основном зайчики, лисицы и кошки. Заметив свободный столик недалеко от сцены, я тащу Каллума туда, пока его не занял кто-то другой.
— Разве мы не должны искать твою подругу? — говорит он.
— Мы можем быть в ее секции. Если нет, я пойду поищу ее.
Он оглядывает грудастых официанток и барменш, одетых в обтягивающие комбинезоны из кожи, расстегнутые до пупка.
— Так вот чем увлекается Зейджак, да? — говорит он.
— Думаю, все в той или иной степени этим увлекаются, — отвечаю, прикусывая краешек губы и слегка ухмыляясь.