Читать интересную книгу Солдат удачи - Михаил Ахманов

Синеглазая девушка бросила ему цветок. Дарт коснулся губами лепестков, потом заложил за ухо упругий серебристый стебель.

– Кажется, в Лиловых Долинах любят маргаров…

– Женщинам нравятся те, кто рискует жизнью, – пояснил Нарата. – Говорят, что в старину, когда Дети Элейхо ушли, оставив множество хранилищ, маргаров развелось как песка на речных берегах. Даже у робких тири… Они искали хранилища, спускались вниз, сотнями гибли в балата, однако их становилось все больше и больше.

– Вот как?

– Именно. Женщины были к ним благосклонны, каждый оставлял потомство, а маргар – наследственное занятие. Так уж с древности повелось, сын мой. Ну а ты…

«Сейчас он спросит, не был ли маргаром мой отец», – мелькнуло в голове у Дарта, и он, сделав вид, что не расслышал, склонился к старику и с чувством произнес:

– Сердце мое трепещет, почтенный, когда говорят о древности. Но что в том странного? Что удивительного в том, что прошлое влечет меня, и я мечтаю встретить мудреца, в чьей памяти осталась хоть искра знаний о тех великих временах?.. О Детях Элейхо, которые сотворили мир и даровали его людям, о том, куда они ушли, о тайнах бхо, о минувших балата и о героях-маргарах…

– Ты слишком молод и не знаешь, что в древности, самой глубокой древности, их так не называли, – с важным видом заметил шир-до. – У рами и Морских Племен, у клеймсов, тири, керагитов и всех остальных для них были свои имена, и только потом маргаров стали звать маргарами.

– Разве? – Дарт навострил уши.

– Поверь мне, сынок, под этим черепом хранится всякое… много всякого! – Нарата приосанился, похлопал лысое темя и вдруг хихикнул. – Может, твоя мечта исполнилась, и ты наткнулся на мудреца с той самой искрой знаний? Так вот, о маргарах… о хищниках-маргарах, вроде того, которого ты прикончил… Когда они явились к нам из диких мест, возник обычай: тот, кто ищет зерна бхо, рискует жизнью и добывает их из-под земли, должен убить маргара. Убьет, и зверь переселится в него, сделает храбрецом-искусником – быстрым, удачливым, осторожным, недосягаемым для ловушек… думаю, ты понимаешь… – Взгляд старика сверкнул и впился Дарту в лицо. – Ведь ты повстречался с маргаром! И ты его убил! Может быть, не первого?

– Может быть.

Холодный ветер коснулся лопаток Дарта, заставив вздрогнуть. Он стиснул зубы, вскинул голову и сжал эфес, будто с неба на него падал зверь с оскаленной пастью и глазами, подобными расплавленному янтарю. Видение было таким реальным, что мышцы непроизвольно напряглись.

– Вижу, та встреча запомнилась тебе, – пробормотал Нарата.

Толпа осталась позади. Они еще раз свернули – в маленькую уютную долинку, заросшую дынными деревьями в меховой коре; их мощные, выступающие из почвы корни омывал ручей с тянувшейся рядом узкой тропинкой. Нерис обернулась, и Дарт, не желая встречаться с ней взглядом, отвел глаза. Потом произнес:

– Я слышал, что у вас есть три храбреца-искусника. Как их?.. Глинт, Птоз и Джеб?.. И что же? Каждый убил маргара?

Шир-до скривился.

– Только в сладких снах… Видишь ли, сынок, уже тысячи циклов никто не находит хранилища, и у маргаров не было случая поупражняться в своем ремесле. Они порядком измельчали… Как говорит наша доблестная Аланна, не храбрецы, а куча жабьего помета. Брюхо с пьяным пойлом да жирная задница!

Нерис снова оглянулась. Заметив, что на лицо Дарта набежала тень, старик сказал, понизив голос до шепота:

– Думаешь, что ты обманут? Злишься на нее? А зря! Деваться ей было некуда, сын мой. Сайан, ее спутник, погиб, а он был хорошим маргаром… Мог бы им стать – после нынешнего балата! Он справился со своим зверем… не в одиночку, как ты, но все же справился… Однако тьяни его убили – значит, пришлось заменить.

– Польщен, что выбор пал на меня, – буркнул Дарт. – Мне, разумеется, хлопоты, зато вашим искусникам-храбрецам не придется трудиться и рисковать собой.

Брови Нараты полезли вверх, из горла вырвались странные хриплые звуки – он смеялся. Потом в его ладони возникла ракушка джелфейра, и, поглядев на нее, старик сообщил:

– Зеленое время… Как раз сейчас они трудятся.

– Где?

– Мы прошли то место. Белый тент в синюю полоску, а под ним – синий кувшин… заведение Кази… Там они и собираются. Жрут, пьют, хвастают и вспоминают заслуги предков.

Дарт замер на половине шага. Заслуги предков! Это могло быть интересным!

– Ты сказал, синий кувшин? Пожалуй, я вернусь, взгляну… Мон дьен! Разве у меня нет предков? И разве мне нечем похвастать?

Глаз Нараты широко раскрылся. Несколько мгновений он удивленно смотрел на Дарта, потом махнул рукой и вымолвил:

– Верно говорят: половину жизни маргар свершает подвиги, а другую – хвалится ими… Иди, если хочешь! И пусть Элейхо спасет несчастного Кази! Четыре маргара многовато для его заведения.

– Клянусь твоим глазом, выбитым широй, что волос с него не упадет! Конечно, если он не обнаглеет и не потребует платы. – Дарт хлопнул по бедру и сообщил: – У благородного человека карман всегда пустой.

– О плате не беспокойся: наследственная привилегия Кази – кормить и поить маргаров. Очень почетный долг! И не безвыгодный, так как город за это снабжает его медом, рыбой и плодами. Это справедливо – маргары, знаешь ли, народ прожорливый…

Дарт кивнул, сделал шаг назад, затем обернулся:

– Как мне найти твое жилище, почтенный шир-до?

– И об этом не стоит беспокоиться. Тебя проводят… или приведут… может быть, даже принесут. Всем в Лиловых Долинах известно, где живет старейший Нарата и кто у него в гостях.

Он хитро прищурился и, подобрав полы туники, засеменил по тропинке вслед за стражами и Нерис.

* * *

Харчевня с синим кувшином оказалась довольно вместительной: пространство под тентом, ниша или неглубокая пещера с низкими сводами плюс треугольного сечения коридор, уходивший куда-то в глубь холма. Из коридора – видимо, с кухни – тянуло соблазнительными запахами, под тентом, на циновках, расположились семь или восемь длинноухих, в одном углу пещеры, у каменного возвышения, уставленного кувшинами, хлопотал хозяин, а в другом сидели, скрестив ноги, три храбреца-искусника. Первый был тучен, второй – ростом не больше тири, зато вертляв и подвижен, а третий, великан с мощными мышцами, бугрившимися на плечах и шее, так зарос волосами, что походил на Вау, вождя каннибалов-островитян. Правда, трапезовали маргары не мясом путников, а мясными плодами, запеченными в листьях, и запивали их из двух объемистых кувшинов.

Дарт подошел к компании и опустился между тучным и вертлявым. Ножны шпаги заскрежетали по каменному полу, заставив откликнуться хозяина: он что-то пробурчал, согнул колени и притащил большую миску со съестным. Его лицо могло принимать лишь два выражения – унылое и еще более унылое, что, однако, не сказалось на аппетите Дарта. Миска, глубокая и вытянутая наподобие ладьи, была завалена печеными плодами, и при взгляде на них в животе у него засосало; вспомнилось, что ничего не ел с красного времени.

– Тебя, что ль, шира приволокла? – пробасил волосатый гигант, глядя, как новый сотрапезник расправляется с плодами.

– Его! – тут же откликнулся юркий малыш, похожий на карлика-тири. – Его, Птоз, чтоб мне уснуть под деревом смерти! Болтали, фря, длинный и тощий, как корабельное весло… Такой и есть. Видать, фря, некормленый!

– Может, Джеб, он не от того тощ, что не кормлен, – медленно, с расстановкой, протянул тучный. – Может, брат, здесь другая причина. Может, он с широй лег. Может, она его замучила. Ширы, они такие… ляжешь, потом не встанешь.

Дарт прожевал кусок.

– Ты прав, приятель, шира замучила. На ногах стою, однако качает.

Все трое ухмыльнулись, потом тучный – видимо, Глинт – подвинулся, давая гостю больше места, вытянул руку, взял плод из своей миски и проглотил его целиком. Вертлявый Джеб потер ладоши, привстал на коленях, снова сел и, будто невзначай, осведомился:

– Выходит, брат, ты и полезешь в дыру? Один?

– Выходит, один, – подтвердил Дарт, и троица испустила дружный вздох облегчения. Глинт принялся методично пожирать плоды, огромный Птоз запрокинул кувшин над бездонной глоткой, а Джеб пробормотал:

– Один, спаси тебя Элейхо… Ну, ешь, пей и надейся на Предвечного – глядишь, фря, не перемелет в жабий корм…

Он протянул Дарту второй кувшин. Медовый напиток был покрепче, чем на барже у Ренхо, – должно быть, по особому маргарскому заказу.

Птоз грохнул кувшином об пол и рявкнул:

– Еще! Кази, чтоб тебя криб сожрал, тащи еще! И поживее!

Лицо хозяина сделалось совсем унылым, однако новая емкость возникла быстро, как по волшебству. Длинноухие, сидевшие под тентом, зашептались, корча гримасы и неодобрительно посматривая на компанию маргаров.

– Ты, говорят, с чешуйчатыми бился? – невнятно произнес Глинт, работая челюстями. – Говорят, кровища ручьем текла? Говорят, хвостатых пожгли и никакой подмоги от них не будет? Правда или вранье?