— Ах! — трогательно прижимая к груди сухонькие ручки в старческих пигментных пятнах, вздыхала старушка, — дворцовые балы это совершенно незабываемо. Воспоминание о моём дебюте я унесу с собой в могилу. Кстати сказать, там я и познакомилась со своим первым мужем.
— Так господин Ласки ваш второй муж.
— Нет, третий, но уверяю тебя, что он до сих пор жалеет о том, что отказался от приглашения на мой дебют, — хихикнула пожилая дама.
— А вы? Вы жалеете?
Альке тоже стало интересно.
— Я нет. Но пусть это останется между нами.
— Вы любили своего первого мужа?
— Я любила всех своих мужей. И господина Ласки я люблю не меньше, чем двух других, но я бы не хотела на старости лет остаться без своих воспоминаний и жизненного опыта. У меня есть, о чём рассказать внучкам.
— Как бы и мне хотелось услышать рассказы своей бабушки, но увы, — вздохнула Мелина.
— Не огорчайтесь, дитя моё, я с удовольствием расскажу свои истории вам, потому, что своих внучек у меня до сих пор нет.
— Уверена, что это вопрос времени, — ободряюще улыбнулась девушка.
— Я на это тоже надеюсь, — призналась старушка и пожаловалась, — У меня три сына, по одному от каждого брака, и ни один из них ещё не обеспечил меня внучкой. Мои невестки заняты исключительно собой и не понимают моего нетерпения. Мне кажется, что свои надежды я должна перенести на внуков.
— Я уверена, что вы обязательно дождётесь своей аудитории.
— Да услышит Всевидящий…
Альке надоел обмен любезностями и она оглянулась по сторонам, стараясь остаться незамеченной.
Они находились в небольшой уютной гостиной и, судя по столу, уставленному разнообразными сладостями, визит грозил затянутся.
Кроме Мелины и её собеседницы в комнате присутствовала ещё одна дама, сосредоточенно щёлкающая вязальными спицами. В разговоре она участия не принимала и, судя по поджатым губам, не одобряла, правда что именно понять было сложно.
— Уже совсем скоро и я пойду на бал дебютанткой, а мне и совета спросить не у кого, — с сиротской тоской пролепетала Мелина и поднесла к глазам кружевной лоскуток.
— Совет совету рознь, моя дорогая. Помнится моя матушка советовала мне держатся с гордым достоинством. Тоже самое мне тётушки советовали. И где бы я была, если бы их советов слушалась?
— Где? — Мелина аж шею вытянула.
— У стеночки бы стояла. Вот как Пирея, — и старушка кивнула головой в сторону вязальщицы, — может до сих пор так бы там и стояла.
— Но как же…
— Была у моего брата жена. Умница и красавица. Она то мне и дала дельный совет, — старушка многозначительно помолчала, — Дебютанток всегда хватает. Все молодые, родовитые — как тут выбрать. И посоветовала мне моя невестка сделать что-нибудь такое, чтобы из толпы выделится.
— Как это? — удивилась Мелина.
— Ну это уже как кто может. Лет этак двадцать назад девица одна яркокрасную нижнюю юбку надела. Вроде бы и ерунда. Кто ту нижнюю юбку видит. Но ведь увидели… Девица эта через месяц уже женой стала и не кого-нибудь, а наследника самого большого Донованского Пилонства. На следующий год уже одна треть дебютанток красными юбками сверкали, а сегодня каждая вторая горожанка в такой же разгуливает.
— И вы тоже? — поразилась Мелина.
— Ну что ты, милая. Будучи уже тогда почтенной матроной, я просто наблюдала, забавляясь.
— А как вы сумели выделится? Если я понимаю правильно — вам это удалось.
— Правильно понимаешь, детка. Я просто недостаточно надёжно закрепила вуаль, — старая дама, улыбнулась своим воспоминаниям, — во время танца она слетела и косы мои рассыпались по спине. Я конечно очень смутилась, — она хихикнула, словно девчонка, — но этот досадный случай произвёл очень сильное впечатление. Ещё до конца сезона я стала женой.
— Это удивительная история. Вы очень смелая женщина. Я бы так не смогла, — призналась Мелина.
— А тебе такая уловка и не поможет. Сегодняшние дебютантки волосы под вуалью не прячут.
— Как? Совсем? — удивилась девушка.
— Нет, конечно головы они прикрывают, но так чтобы волосы видны были. Моя золовка считает это абсолютным бесстыдством. Многие с ней согласны. Но я считаю, что красивые волосы украшают молодую женщину не хуже гордого достоинства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Эти профурсетки такое себе на головы наматывают, — вступила в разговор до сих пор молчащая женщина, — я слышала, что королева была просто в шоке.
— Ну это и понятно, когда самой нечем похвастать…
— Таяна! Что ты такое говоришь! — ужаснулась вяжущая дама.
— Ах, Пирея, оставь уже свои фарисейские суждения. О том, что у Королевы под вуалью не густо, знают абсолютно все.
— Но Таяна…
— Я достаточно стара чтобы говорить то, что хочу. И ты тоже. Так что давай обойдёмся без охов и ахов. Девочка только приехала из провинции. Мы с тобой просто обязаны ввести её в курс дела.
— Но Таяна…
— Что ты завелась со своими „но“. Девочке помочь надо. Если бы в своё время тебе помогли, ты бы не сидела сейчас в бедных родственниках…
Бедная родственница, как рыба, открыла рот, но так ничего не сказав, закрыла его и вернулась к своему вязанию.
Мелина чувствовала себя неловко. Даже в Альке шевельнулось сочувствие. И только госпожа Ласки не заметила, что была жестока к своей компаньонке.
— Тебе обязательно следует посетить салон Мадам Жоше. Советую с этим не затягивать. Сезон не за горами, и чем дольше ты будешь тянуть с визитом, тем дороже он тебе обойдётся.
— Да, непременно. Спасибо что предупредили.
— И не забудь об обуви. Это важно. Тебе предстоит провести долгие часы на ногах и, если обувь будет неудобной, ты испортишь себе всё торжество.
— Спасибо. Обязательно займусь обувью.
Госпожа Ласки замолчала, видимо вспоминая свой первый бал. Мелина потянулась за пирожным, а Алька решила задать свой вопрос не дающий ей покоя достаточно долго.
— А почему мы всегда одеты в тёмное?
— Прости, не поняла, — старушка сфокусировала тусклый взгляд на Мелине.
— Я подумала, а почему бы не одеть чёрную нижнюю юбку, а сверху красное платье. Тогда ведь точно заметной буду, — Альке хотелось услышать ответ и Мелине только то и оставалось, что смущённо улыбаться с видом провинциальной дурочки.
— Ха! Ха! Ха, — рассмеялась, неожиданно звонко, стареющая дама, — Я задала похожий вопрос своей матери задолго до дебюта. Это так трогательно. Я словно себя увидела в дни своей молодости. Я отвечу тебе на этот вопрос так же, как ответила на мой моя мать. Мы женщины. Для нас главное сохранить семью и род. Это мужчины одеваются в яркие цвета чтобы на поле брани различить кто друг, а кто враг, а для нас, для женщин, самое главное надёжное убежище. У нас нет врагов, у нас есть только дети. Так было, так есть и так будет.
— Но ведь мы уже давно не воюем, — Алька не понимала, — мы вышли из пещер и подземелий. Мы ходим под голубым небом, по зелёной траве. Вокруг столько цветов и света, а нас от собственной тени не отличишь.
— Вот ты и сама ответила на свой вопрос, — обрадовалась старушка, — в тени Всевидящего наше спасение.
«Это строка из Завета.» — пояснила Мелина, удерживая Альку от следующего вопроса. — «С Заветом не спорят.»
«Тогда понятно. Религиозная догма значит. Ладно, заканчивай с визитом. У меня идея появилась.»
«Попробуй пироженку. Вкусно…»
«Пирожные вредно.» — Сообщила Алька наставительно, но подумав, закончила, — «Одно, последнее, и домой.»
Глава 27 Невозможные возможности
— И кто эта дама, портящая нашу фигуру такой вкуснятиной? — Алька продолжала смаковать воспоминания о чудесном угощении, — неужели мамаша нашего инспектора?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет конечно. И он не наш.
— О, прости, он твой. Исключительно твой.
— Прекрати, а то рассказывать не стану.
— Молчу, молчу, — с притворным ужасом воскликнула Алька, — так кто эта, в высшей степени почтенная, матрона?
— Наша ближайшая соседка, госпожа Ласки.