— Эмма, ты узнала что-то новое? — тихо спросил он.
Она молча кивнула.
— Грей, — наконец выдохнула она. — А можно мне…
— Прикоснуться? Пожалуйста, прошу тебя.
Эмма села, обхватив ногами его мускулистые бедра, и немного неуверенно дотронулась до гладкой теплой кожи. Грей напрягся, и она поняла, что он так же возбужден, как и она.
Медленно проведя руками вверх по ее коленям и животу, Грей вновь стал ласкать ее груди. Эти взаимные прикосновения доставляли Эмме такое же наслаждение, как поцелуи. Осмелев, она стиснула твердую плоть.
Грей замер.
— Не делай этого, — простонал он сквозь стиснутые зубы.
Она в испуге отдернула руку.
— Тебе больно?
— Нет, мне было приятно… но я к этому еще не готов.
Одним движением он поднял ее ноги на стол и опустился сверху. Их бедра соприкоснулись, упругая плоть прижалась к самой потаенной части ее тела. Грей начал неистово целовать Эмму, одновременно раздвигая ее колени, а потом медленно вошел в нее.
Неожиданная острая боль пронзила ее. Эмма вскрикнула, но испытываемое ею наслаждение было столь велико, что она тут же забыла о боли.
— Прости меня, — сказал он, приподнимаясь на руках. — Я больше не сделаю тебе больно.
— Ничего, Грей, — прошептала она. — Просто ты застал меня врасплох.
— А ты меня удивила, — улыбнулся он. — Но урок еще не окончен.
Что может быть еще более восхитительным, чем то, что произошло дальше?
Грей осторожно начал двигать бедрами. От ни с чем не сравнимого удовольствия Эмма, выгибая спину, негромко стонала.
Грей продолжал двигаться медленно и ритмично, приподнимаясь и опускаясь. Эмма впилась ногтями ему в спину. Его движения наполняли ее неведомыми ранее ощущениями.
По мере того как заданный Греем ритм убыстрялся, напряжение внутри ее росло все больше.
— Грей, — пролепетала она, приподнимая бедра ему навстречу.
Он снова поцеловал ее, потом посмотрел на нее потемневшим, напряженным взглядом. Она попыталась заглянуть ему в глаза, но тут что-то внутри ее напряглось, а потом словно разбилось на куски. Из ее груди вырвался глухой стон, и она ощутила сладкую истому во всем теле. С последним сильным толчком Грей, содрогнувшись, тоже застонал.
Тяжело дыша, он опустился на нее, все еще опираясь на руки. Она казалась ему такой хрупкой и нежной, что он вдруг испугался, что может раздавить ее.
— Урок окончен…
Две тонкие витые ножки старого письменного стола неожиданно подломились, и оба они рухнули на пол. Грею удалось изловчиться и сесть, развалив при этом большую стопку книг. В полуночной тишине грохот показался им оглушительным.
— Проклятие! Ты не ушиблась?
— Тихо. — Эмма приложила палец к губам.
Она сидела на нем сверху, и это было чрезвычайно приятно. Да, на голове скорее всего будет большая шишка, подумал он, целуя кончики ее пальцев.
— Не бойся, Эмма. Сейчас два часа ночи. Никто не слышал…
В конце коридора скрипнула дверь.
— О Боже! — прошептала она, слезая с него. — Уходи!
— Но я же голый! — сказал он. Черт бы побрал этих любопытных девчонок!
— Именно поэтому тебе и нельзя здесь оставаться.
Грей встал.
— И куда прикажешь мне идти?
Эмма перестала метаться по комнате и смерила его взглядом с ног до головы.
— Господи, как же ты красив, — задумчиво произнесла она. — Спрячься куда-нибудь.
— Я не собираюсь заползать под твою кровать.
Ручка двери кабинета повернулась. Слава Богу, что, войдя, Грей накинул цепочку, и дверь приоткрылась лишь немного.
— Эмма, что случилось? — произнес женский голос с легким французским акцентом. — Я слышала какой-то шум. С тобой все в порядке?
Эмма взглядом показала Грею на спальню. Он поднял с пола свои и ее вещи и отправился туда, зайдя за шкаф. Даже если бы он и захотел, то не смог бы втиснуться под ее небольшую кровать.
Эмма открыла дверь.
— Изабель, — прошептала она, — я так и знала, что ты проснешься.
Грей на цыпочках подошел к щели между стеной и полуоткрытой дверью и прислушался.
— Что тут стряслось? — Француженка вошла в кабинет. — Шум был такой, будто у тебя обрушился потолок.
Грей осторожно, стараясь не шуметь, положил одежду на пол и стал натягивать бриджи. Все это время он украдкой разглядывал Эмму. Как же она искренна и впечатлительна! Грей знал, что она умеет сострадать, но не ожидал от нее такой страсти. Особенно если учесть, с каким презрением она относится к мужчинам.
— Я не могла уснуть и решила немного прибрать в кабинете. Наверное, я навалила слишком много книг на письменный стол, и у него подломились ножки.
Сами по себе, усмехнулся Грей, но вдруг обнаружил, что не хватает одного сапога. Проклятие! Он стал искать его глазами на полу кабинета, но в груде книг и сломанной мебели ничего нельзя было разглядеть.
— Я помогу тебе убрать все это. Не нужно было передвигать вещи в темноте, Эм. Ты могла ушибиться.
— Не беспокойся, Изабель. Я оставлю все как есть до утра.
Она вдруг быстро отошла в сторону, и Грей увидел носок своего сапога, торчащего из-под длинной ночной рубашки.
— Ты ляжешь спать?
— Да. Думаю, что после всего случившегося мне все же удастся уснуть.
— Ладно. — Француженка направилась к двери. — О, чуть не забыла! Тебе, наверное, придется утром поговорить с Элизабет. Джейн сказала, что она получила еще одно письмо от матери, но показать его отказалась.
Грей услышал, как Эмма вздохнула.
— Что за ужасная женщина! Не сомневаюсь, что она снова просит денег. Ладно, утром разберусь.
— Спокойной ночи, дорогая.
— Спокойной ночи, Изабель.
Как только Изабель исчезла, Грей вышел из спальни.
— Что случилось с Лиззи?
Эмма наклонилась и, подняв с пола сапог, протянула его Грею.
— Ничего такого, с чем бы я уже не имела дела.
— Значит, ты снова респектабельная директриса?
— Я всегда ею была.
После своего дурацкого вопроса Грей словно воочию увидел, как вокруг нее восстановилась непроницаемая стена. Это не на шутку его обеспокоило. Он надеялся, что после первой же ночи любви окончательно избавится от непрошеного вожделения, которое испытывал к Эмме Грен-вилл. Ничего не получилось, теперь он желал ее даже больше, чем прежде. До того как все произошло, Грей не отдавал себе отчета в своих намерениях, точно зная лишь одно — он не должен быть с нею грубым. То, что случилось сегодня, также пока не укладывалось у него в голове, мешая разобраться в его истинных чувствах к Эмме.
Грейдон прижал Эмму к себе и поцеловал. Она притягивала его еще сильнее.
— Расскажешь мне завтра о Лиззи? — Он провел пальцем по ее нежной щеке: ему не хотелось уходить от нее. — Может, я смогу чем-то помочь.