Читать интересную книгу Ночь с роскошной изменницей - Галина Романова

Олег был растерян. Все то, над чем он так работал, что сложил и начал проверять, все оказалось хламом?! И что же получается, что Надежда Баулина ни при чем?! С чего тогда она врет и врет ее любовник? Какова причина их вранья?

– Но у них ведь и для убийства должна была быть причина, – снова продолжила ему возражать Соня, чем злила неимоверно. – Зачем им было убивать Таню?! Что она такого могла им сделать, отсутствуя в родном городе целых четыре года?!

– Не знаю я!!! – заорал вдруг Снимщиков, чувствуя себя на обеих лопатках. – Может, она шантажировала их! Может, знала что-то такое, о чем никому больше знать не надо! Но как-то она прошла через блок-пост! Как?! Второй охранник ее не видел. Другая смена тоже ни сном ни духом. А этот Хорин Станислав врет! Почему?!

Соня лишь молча пожала плечами, и жалея его, и не зная, чем помочь. Карие глаза растерянно перебегали с предмета на предмет, не зная, за что зацепиться. Прямо как в этом странном деле с двумя не желающими раскрываться убийствами – ну, просто никакой зацепки.

Они перебирают людей, анализируют их поступки, снова и снова пытаются подобрать возможную кандидатуру на роль убийцы, и… ничего не выходит. Стройная схема с мягким шелестом оседает, как карточный домик, – и снова пустота.

– Так часто бывает, – нашел слабое утешение Олег и, устав сопротивляться своему желанию, обхватил Соню за плечи, привлекая к себе. – Работаешь, работаешь, тянешь, тянешь, и бац – пустышка.

– И что же теперь?

Он ее обнял! Сам, без единого встречного шага с ее стороны. Просто протянул руки, ухватил за плечи и прижал к себе с нежностью и облегчением каким-то. Будто он сам себе обрадовался, что сумел преодолеть собственное противостояние.

Соня зажмурила глаза и ничего, кроме звука его голоса, не слышала сейчас. Он что-то говорил, в чем-то утешал, с чем-то не соглашался. Она не слышала. Она понимала только, что готова стоять так вот рядом с ним сколько угодно! И пойти за ним готова куда угодно. И слушать его, все равно, что он станет говорить. А дом его, с вонючим подъездом, протекшими потолками в комнатах, неухоженной кухней и странной круглой гостиной, ей даже нравится. Друг у него хороший, наверное. Тот, что выгуливал во дворе собаку Соньку.

Они бы подружились? Они бы подружились. Стали бы ходить друг, другу в гости, упиваться чаем с пирогами и летом по выходным выезжать за город. А если бы у Олега не случалось выходных, она бы просто ждала его у окна. Ждала и волновалась, то и дело бросая взгляд на часы.

А круглую гостиную и все другие комнаты они бы переделали, раз уж так дорого ему тут все. Ведь несомненно дорого, стал бы он тогда жить здесь!

И все бы было у них хорошо, все бы получилось, лишь бы не стояло между ними этих двух странных убийств. Ведь незримая тень подозрительности все равно не исчезает. Он вон даже по спине гладит ее настороженно.

– Скажи, Олег, что мне надо сделать? – Соня уперлась локтями в его грудь и потерлась щекой о его подбородок. – Я ведь на все готова, лишь бы… Лишь бы ты мне верил. Хочешь, снова весь город обойду и буду спрашивать, спрашивать, спрашивать. Хочешь, приманкой для кого-нибудь стану.

– Софья Андреевна! Не мелите чепухи! – Он плотнее прижался к ней, снова укладывая ее голову себе на плечо. – Приманкой она будет!.. Неужели и правда думаешь, что все дело в наследстве? Нет, милая Софи! Думаю, что тут не в деньгах Анны Васильевны дело. Или не только в них одних. Что-то тут… Что-то тут такое…

Глава 18

– Я!!! Я был прав!!! Я был тысячу раз прав!!! Где моя награда, Софи!!!

Дворников ворвался этим же вечером к ней в квартиру и с такой скоростью начал носиться по прихожей, что разметал в разные стороны всю обувь, которую она только что вымыла и выставила под вешалкой немного просушиться. Мало этого, он задел настенные часы и чудом успел поймать их возле самого пола. Но никакого раскаяния за этим не последовало. Как раз наоборот, он затребовал ванную, затем сытный ужин и лишь в награду за все предоставленные ему удобства обещал быть откровенным.

Спорить с ним было бесполезно. Соня достала из шкафа в спальне большое махровое полотенце. Швырнула его прямо в пыльную физиономию Дворникова и безропотно отправилась на кухню стряпать ужин.

Хвала интуиции, что погнала ее домой от Олега через ближайший супермаркет. Иначе угощаться бы Максу макаронами быстрого приготовления. А так Соня и картошки нажарила, и куриное филе в сметане за десять минут запекла. Достала праздничные салфетки с красивой ажурной каймой и крупным экзотическим цветком в самой середине. Высокие бокалы под пиво, знала, что без пива Макса трудно будет разговорить. Накрыла на стол, подошла к двери в ванную и постучала:

– Эй, ты там не утонул? Чего так долго?

– Иду, иду! Утонул! – фыркнул Дворников почти у самого ее уха, и дверь тут же распахнулась. – И не надейся, что удастся соскочить, не накормив меня ужином. Я заслужил!

Ее опасения, что Макс не станет говорить до тех пор, пока не наестся, не оправдали себя. Тот бубнил и под пиво, и под картошку.

Болтал без умолку!

– Я нашел его, Софи! Я нашел того чудика, что делал Танюхе ксиву! И вспомнил он ее почти сразу, стоило тому на фотку ее взглянуть. Я же говорил, что настоящий профессионал свою работу помнит! К тому же из компа он ничего не удалял лет уже как десять. Прикинь, сколько лет человек на рынке!

Макс приложился к бокалу с пивом. Выдул почти половину, оставив над верхней губой белоснежные пенные усы. Благодарно сверкнул желтыми кошачьими глазами в сторону Сони и снова ухватился за вилку, продолжая без остановки рассказывать:

– Четыре года назад она пришла к нему с молодым человеком. Правильнее, это молодой человек привел твою Танюху к нему с просьбой изготовить паспорт для своей невесты.

– Молодой человек? – ахнула Соня и пододвинула Дворникову свою тарелку с нетронутой курицей и картошкой. – Ешь, ешь, ты же вечно голодный. А что за молодой человек? Он его знает?

– Нет. Тот пришел к нему по рекомендации через десятые руки. Сама, что ли, не знаешь, как такие дела делаются? – удивился вроде бы Макс.

– Не знаю, – с иронией кивнула Соня.

Она и правда всю свою сознательную жизнь прожила законопослушной гражданкой и пользовалась либо собственным свидетельством о рождении, либо паспортом – когда ей его выдали. Мысль – жить под чужим именем – никогда даже в голову ей не приходила.

– А вот Таньке твоей пришла! – хихикнул Дворников и тут же захныкал: – Софи! Ну, чего ты вечно так вкусно и так мало готовишь?! Я не наелся!

Соня вздохнула и полезла в холодильник за колбасой. Накромсала «докторскую», не дожидаясь очередной волны недовольства, присовокупила к колбасе еще пару банок пива.

– Отлично! – Дворников зацепил первый кусок и, игнорируя предложенный ломоть хлеба, отправил колбасу в рот, свернув аккуратным рулончиком. – Так вот, слушай дальше… Парень этот привел Таньку и попросил сделать ей… загранпаспорт.

– Загранпаспорт?! А почему именно… Ты хочешь сказать?!. – Бледность полезла на лицо, неприятно холодя кожу. – Ты хочешь сказать, что этим парнем был Никита?!

– Да, Софи, да, да, да!!! – Макс даже пальцами защелкал, как кастаньетами, довольный произведенным на нее впечатлением. – Это был твой милый, ненаглядный Никитушка! Именно он приходил с Танькой.

– А может… Может, ты ошибаешься?! Может, это был кто-то другой, а ты просто хочешь подтасовать факты?! Я же тебя знаю, Дворников! Ты способен и не на такое и…

– Не может! Он узнал его по этой вот фотографии. – И Макс достал из заднего кармана дряхлых джинсов ту самую фотографию, где эти двое, кажется, украдкой от нее целовались в заснеженном голом лесу. Когда-то успел стащить, мерзавец. – Он его узнал, этот паспортоваятель! И Таньку узнал, и Никитушку. Говорю же, профессионал никогда своей работы не забудет. Тем более заграничную ксиву. Это работа, знаешь, какого уровня!

– И что дальше?

То, что рассказывал ей сейчас Макс, было чудовищным, страшным и до непереносимости болезненным.

Они ее предали?! Они оба ее предали?!

Сначала Никита пришел к ней и, волнуясь, потея, бледнея, сообщил о своем намерении выдвигаться в Германию в одиночестве. То есть одиночество предполагало конкретно ее неприсутствие.

Потом подруга…

Татьяна тоже выглядела если не бледной и взволнованной при последней их встрече, то потерянной точно. А может, это чувство вины ее глодало?! Может, глядя в расстроенное лицо своей лучшей подруги и слушая ее рассказ о том, как Никита ее бросил, она мучилась раскаянием?!

Как гадко!!! Как гадко и подло они поступили с ней. Но она – это одно, она всего лишь брошенная невеста и преданная подруга. Такое случается на каждом шагу. А Анна Васильевна?! Как Таня могла так поступить с матерью?! Ведь было столько горя, столько слез и отчаяния. И пока они ее оплакивали, искали, отчаивались и снова оплакивали, она тем временем преспокойно жила себе в Германии с Никитой и наслаждалась стабильным счастьем под безоблачным немецким небом.