– Тем более нужно было в столицу ехать, – хохотнул Карлос. – Император спит и видит, что бы такое грандиозное построить.
– Какой же вы все-таки молодой, – вздохнул Акакий. – Помимо императора, чтоб ему прожить дольше, чем он хочет, в столице полно лизоблюдов, холуев, лакеев и прочих казнокрадов, вести дела с которыми мне совершенно не хочется.
– Почему? – не поняла Шахмана.
– Чем тебе не понравилась мысль о небольшом казнокрадстве? – поинтересовался Карлос. – Большинство бродячих знатоков, что приходили в Гридвальд, только об этом и мечтали.
– Потому что проект устройства железной дороги необычайно интересен и выгоден для государства и всего мира, – с гордостью заявил Акакий. – За ним – будущее. И если я, скромный ученый и странствующий праймолог, просто приеду с ним в столицу, то очень скоро его отберут у меня завистники и казнокрады, мечтающие погреть руки на грандиозном строительстве. И поэтому я решил отправиться в Фихтер… О-о, это была блестящая мысль! Я соскочил с козел и принялся бегать вокруг тележки…
– Самоходной?
– Нет, лошадной, к сожалению. Я бегал вокруг нее и повторял: «Фихтер! Мне нужен Фихтер! Там есть богатые купцы, которые знают толк в скорости!» Железная дорога – это будущее торговли, и в Фихтере это поймут. Я собирался представить купцам свой проект и приехать в столицу, обладая начальным капиталом акционерного общества, но…
Акакий неожиданно всхлипнул.
– Он плачет? – удивился Карлос.
– Похоже, – подтвердила Егоза.
– До него наконец-то дошло, что мы в плену?
– Кто теперь построит железную дорогу? – прорыдал Бенефит. – Идея ведь лежит на поверхности: два железных бруска, по которым катится в сияющую даль самоходная тележка… Рано или поздно до нее додумается какой-нибудь мелкий, бесталанный ученый, и вся слава достанется ему. Ему, а не мне!
Рыдания усилились.
– Полагаю, Акакию очень хотелось побыть казнокрадом, но судьба-злодейка распорядилась иначе, – равнодушно произнесла Шахмана. – Не повезло.
– Я мог бы изменить уклад Доктской империи!
– Не все так плохо, Акакий, в конце концов, ты жив, – вздохнул Карлос.
– Пока жив, – уточнил Бенефит. И громко высморкался.
Приступ печали, судя по всему, прошел.
– Кстати, у кого-нибудь есть идеи, почему нас пленили? – продолжил юноша. – Места здесь, конечно, дикие, но набрасываться на прохожих просто так – дурной тон.
– Чтобы съесть? – предположила Егоза. – В дебрях Пущи с едой бывают проблемы.
Героиня решила начать с наименее оптимистичного варианта.
– А как же охота?
– Чудь могла разогнать зверье.
– Допустим, – кивнул Карлос, безрадостно представляя себя на разделочном столе. – В твоих словах есть резон, но мне грустно думать, что из меня сделают паштет.
– Сегодня утром, пока вы спали, меня покормили, – самодовольно сообщил Акакий. – Так что каннибализм отпадает.
– Или тебя хотели откормить, – презрительно бросила Шахмана.
– Завтрак был весьма скуден, – молниеносно уточнил Бенефит.
– Я уверена, что среди построек была коптильня.
– Это естественно для хутора.
– Другие мысли есть? – осведомился Карлос.
Окажись они с Шахманой одни, юноша решил бы, что хуторянин польстился на награду, которую наверняка объявили за его голову гнусные кобрийцы, но присутствие Акакия сводило эту версию на нет. Похоже, местные хватали всех путников, без разбору. Банальный грабеж? Возможно. Лошади, скарб, оружие, деньги – все это наверняка пригодится «рачительному» хозяину. Но в этом случае их должны были сразу убить. Или хуторяне надеются получить выкуп?
– Мысль есть, но она вам не понравится, – неожиданно серьезно произнес Бенефит.
– Говори, – потребовал Карлос.
– Вы обратили внимание, что хутор стоит на заброшенной дороге?
* * *
Все утро лил сильный дождь и, несмотря на то что был он теплым, по-настоящему летним, сумел доставить путникам массу неудобств. Лошади скользили на размокшей дороге, скорость снизилась до шага, к тому же налетел ветер, и промокшая, враз потяжелевшая одежда заставляла дрожать от холода. Лашар мечтал о постоялом дворе, о большом зале с камином, у которого так приятно посидеть с кружкой горячего глинтвейна, о мягком кресле, пледе на ногах, но… Но в этой части Пущи трактиров не строили, опасаясь шныряющей вокруг Чуди, и мечты Маркуса оставались мечтами. Не камин его ожидал, а дымный костер из мокрых веток, согреться у которого можно было с большим трудом.
– Ты уверен, что все пройдет, как надо?
С тяготами путешествия Лашар мирился, но бесконечное нытье ментора Ханса – бывшего ментора, а ныне исполняющего обязанности лорда – рыцаря безумно раздражало. Предатель беспокоился о своем будущем и постоянно приставал к Маркусу с дурацкими вопросами.
– Ты не хуже меня знаешь закон, Ханс. Если лорд умирает, не оставив наследников, или же наследник не достоин править владением, а в нашем случае все именно так, император вправе назначить нового лорда. Выбирает Ферраут не сам, а по совету придворных, ну… мы и сделали так, чтобы посоветовали тебя. – Маркусу было противно общаться с ментором, но дело есть дело – теперь предатель в кобрийской команде, и вести себя с ним следует вежливо. До тех пор, разумеется, пока он не разочарует леди Агату. – Бумаги мы подготовили, кого надо подмазали, и в течение недели император подпишет грамоту… Так что станешь ты лордом, станешь.
– Спасибо.
– Только за следующим ментором приглядывай повнимательнее.
– На этот счет не волнуйся, – самодовольно отозвался Ханс. – Такой ошибки, как Датос, я не допущу. Не дурак.
Все подлецы, которых встречал на своем пути Маркус, а видел он их немало, считали себя умнее всех на свете. Конечно, они ведь успели: вовремя приняли другую сторону, изловчились нанести удар в спину или просто отвернулись, делая вид, что не замечают гибели друзей или союзников. Они выжили. Они получили награду. Но Лашар был убежден, что к уму их поведение не имеет никакого отношения: инстинкт самосохранения и трусость – вот путеводные звезды таких людей, как Ханс. А по-настоящему умные люди просчитывают комбинации, в которых есть место подлецам и предателям, используют их, награждают, но в случае необходимости без раздумий истребляют, поскольку тому, кто предал один раз, веры нет.
Маркус надеялся, что бывший ментор заткнется, но тот продолжал искать проблемы, способные помешать ему сесть на гридийский трон:
– А если у Датоса какой-нибудь племянник объявится? И захочет лапу на мое владение наложить?
«Тогда мы его убьем…»
Но отвечать так Лашар не стал, не желая радовать предателя больше необходимого. Поморщился – упавшие с ветки капли попали за воротник, тихонько выругался и проворчал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});