Читать интересную книгу Отряд скорби - Тим Хэй

Рейфорд заметил, как по лицу Эрла скользнула гримаса боли. Густафсону не было известно, как страстно Холлидей стремился когда-то получить эту работу. По пути Рейфорд заглянул в свой почтовый ящик. Там, среди пакетов с циркулярами, лежала короткая записка:

«Благодарю Вас за то, что Вы поддержали мое повышение по службе. Я очень высоко ценю это. Удачи вам. Капитан Николас Эдварде».

Несколько часов спустя, когда Рейфорд вышел из кабины семьсот сорок седьмого, его встретил представитель «Панкон» и передал ему пропуск в Белый дом. Его быстро пропустили через ворота. Охранник приветствовал капитана, четко назвав его имя, и пожелал удачи. Когда он добрался до кабинета помощника начальника штаба, то сразу же заявил, что дал согласие вести самолет в Израиль в следующий понедельник, но только на один этот рейс.

— Очень хорошо, — услышал он в ответ. — Мы еще только приступили к проверке вашего досье в ФБР. Это займет еще довольно много времени. Так что вам предоставляется возможность показать себя нам и президенту еще до того, как будут завершены все необходимые формальности.

— Вы доверяете мне вести самолет с генеральным секретарем на борту еще до того, как полностью завершена проверка, дающая право водить самолет президента?

— Да, это так. ООН уже одобрила вашу кандидатуру.

— Уже одобрила?

— Да, уже.

— Кто же персонально?

— Сам генеральный секретарь, лично.

* * *

Бак разговаривал по телефону с Мардж Поттер в редакции «Глобол уикли» в Нью-Йорке, когда услышал сенсационную новость. Все страны мира переходят к доллару как к единой валюте. Этот план был выдвинут ООН, которая учредит специальный фонд для решения организационных вопросов. В этот фонд будет отчисляться одна десятая процента с каждого доллара взносов в ООН.

— По-моему, звучит весьма разумно, не так ли? — спросила Мардж.

— Спроси об этом редактора отдела финансов, — ответил Бак — По-моему, на это понадобится не меньше «квазилиона» ежегодно.

— А сколько это будет — квазилион?

— Намного больше, чем можно сосчитать, — вздохнул Бак. — Мардж, ты сможешь найти мне кого-нибудь, кто помог бы мне организовать интервью по религиозным проблемам.

Ему было слышно, как она перебирает бумаги, листает страницы.

— Делегатов конференции по единой мировой религии ты еще можешь застать сейчас в Нью-Йорке, — ответила она. — Они разъезжаются в пятницу, но кое-кто из них поедет в Израиль. Те, кто занимается восстановлением Храма, соберутся в Иерусалиме на следующей неделе. Мы постараемся каким-то образом установить контакт с парочкой у Стены Плача, но вряд ли здесь помогут деньги.

— Я попробую испытать свои шансы.

— Заранее сообщи, куда доставить твои останки!

— Я останусь в живых!

— Пока что это никому не удавалось.

— Но я ведь не буду им угрожать. Я собираюсь помочь им в распространении их пророчеств.

— В чем бы они ни состояли?

— Ты понимаешь, почему нам необходимо рассказать о них?

— Ты ведь рискуешь своей жизнью, Бак!

— Спасибо тебе, Мардж.

— С кардиналом Мэтью тебе удобнее всего было бы встретиться здесь, по пути. Он постоянно курсирует между своими единоверцами здесь и епископатом в Цинциннати. Потом, сразу после подписания мирного договора в понедельник, он отправится в Ватикан на избрание нового папы.

— А в Иерусалиме он будет?

— Да, конечно. Ходят слухи, что, если кардинал станет новым папой, в Иерусалиме он будет добиваться установления связей с их главной святыней или чего-то в этом роде. Но ведь католики никогда не оставят Ватикан?

— Никогда нельзя ничего знать наперед, Мардж.

— Это безусловно. У меня вообще не хватает времени на то, чтобы задумываться над такими вещами. Я только девочка на побегушках для тебя и всех, кто не может заниматься беготней.

— Ты прелесть, Мардж!

— Льстец! Ты все получаешь лестью.

— Получаю что?

— Все, что угодно.

— Что тебе известно про раввина?

— Твой раввин сказал, что отказывается от каких бы то ни было контактов с прессой до тех пор, пока не опубликует свои открытия.

— Когда это должно произойти?

— Сегодня сообщили, Си-эн-эн предоставляет ему час непрерывного вещания по своему международному спутнику. По всему миру евреи смогут смотреть эту передачу в одно время, хотя для некоторых из них это будет уже полночь.

— Когда это произойдет?

— В понедельник днем, после подписания договора. Подписание назначено на десять часов утра по иерусалимскому времени. Раввин бен-Иегуда выйдет в эфир в два часа дня.

— Хорошо продумано. Это произойдет как раз в то время, когда вся элита мировой прессы будет находиться в Иерусалиме

— Все церковные деятели — очень практичные люди, Бак. Человек, который, по-видимому, станет следующим папой, будет присутствовать на подписании договора, чтобы побеседовать с израильтянами. Этот раввин мнит себя настолько невообразимо значительной персоной, что обнародование результатов его исследований должно, по его мнению, затмить подписание договора. Я проверю телевизионную программу на этот день — надо убедиться, что я не пропущу ничего важного.

— Мардж, он собирается говорить о том, по каким признакам можно будет узнать Мессию.

— Я ведь не еврейка.

— Я тоже не еврей. Но мне хотелось бы услышать, как узнать Мессию. Разве тебе это не интересно?

— Ты ждешь от меня серьезного ответа? Мы как-нибудь обсудим этот вопрос в подходящее время здесь, у меня. Мне кажется, я видела Мессию. Если всерьез думать о том, что Бог послал кого-то спасти мир, мне кажется, — это новый генеральный секретарь ООН.

Бака передернуло.

* * *

Рейфорду был забронирован билет первого класса на ближайший рейс из Балтиморы в Чикаго. Он позвонил Хлое из аэропорта, чтобы предупредить ее, что он вернется домой позже, чем ожидал.

— Тебе пыталась дозвониться Хетти Дерхем.

— Что ей было нужно?

— Она хочет, чтобы ты встретился с Карпатиу прежде, чем станешь его пилотом.

— Я должен доставить его в Тель-Авив и обратно, к чему мне еще общаться с ним?

— Скорее, он хочет познакомиться с тобой. Хетти сказала ему, что ты христианин.

— О, Боже, он не станет мне доверять.

— Наверное, просто хочет познакомиться с тобой

— Как бы там ни было, мне нужно поговорить лично с Хетти. Когда он хочет видеть меня?

— Завтра.

— Моя жизнь все больше осложняется. Что нового у тебя?

— Сегодня — еще один подарок от моего тайного поклонника, — ответила она. — На этот раз конфеты.

— Конфеты! — воскликнул Рейфорд, вспомнив внушенные ему опасения Леонарда Густафсона. — Надеюсь, ты не съела ни одной?

— Нет еще, а что?

— Не прикасайся к ним, пока не узнаешь, от кого подарок.

— Ну, папа!

— Ты ведь ничего не знаешь, дорогая. Нельзя исключать никакие варианты.

— Хорошо. Но это мои любимые! И выглядят прекрасно.

— Даже не открывай их, пока мы не узнаем что-нибудь о них.

— Хорошо, но ты, по-моему, заходишь слишком далеко. Это те самые, которые ты мне всегда привозил и, Нью-Йорка, из маленького магазинчика.

— Леденцы «Уиндмилл» от Холмана Мидоуза?

— Да, они самые.

Это было уже настоящим оскорблением. Когда Хетти была в экипаже Рейфорда, он не раз говорил ей во время их стоянок в Нью-Йорке, что должен купить эти леденцы. Несколько раз она даже ходила в магазин вместе с ним. Таким образом, сейчас Хетти даже не пыталась скрыть, что это она посылает загадочные подарки. Что бы это могло значить? Это не было похоже на месть за то, что, относясь к ней покровительственно-дружелюбно, а порой даже возбуждая в ней определенные надежды, он постоянно сохранял дистанцию. Но какое отношение кс всему этому имеет Хлоя? Знал ли Карпатиу об этой вы ходке или, может быть, даже стоял за ней?

Рейфорд решил, что он постарается это выяснить.

* * *

Бак снова ожил. После исчезновений его жизнь стала такой беспорядочной, что он сомневался, удастся ли ему вернуться к энергичному ритму, который он так любил прежде. Одно дело — его духовные взлеты, и совсем другое — должностное понижение и вынужденный переезд. Кажется, к нему вернулось благорасположение хозяина «Глобал уикли», и теперь можно, доверившись своей интуиции, заняться поисками того, что он считал самыми важными событиями в мире.

Бак сидел в своем недавно оборудованном домашнем кабинете: отправлял факсы и электронную почту, звонил, общаясь с Мардж и репортерами из «Ушош», а также завязывал массу полезных контактов для самого себя. Ему нужно было за короткое время взять интервью у множества людей, потому что все происходило практически одновременно. Хотя какая-то часть его существа приходила в ужас от этих событий, Бак все же наслаждался темпом жизни. Ему горячо хотелось убедить в своей правоте членов семьи, однако ни его отец, ни брат никогда не услышат об этом, и если бы он не был по горло занят требующей напряжения и вдохновения работой, это обстоятельство могло бы свести его с ума.