— Валь, не бормочи под руку. Ты извини, но лучше попытайся побороть в себе рохлю, потому что у нас с Германом ничего не получится.
Она замолчала надолго. Переходя от куста к кусту, я оставила ее наедине с мыслями о превратностях судьбы.
Ну, не подумала Королева о таких мелочах, как естественный инстинкт «плотных» образовывать пары, да и об обычном половом инстинкте не подумала, что с нее взять, другие задачи решала! Хотя странно. Несколько недель, которые я провела в школе, убедили меня, что половой инстинкт подростков не заметит только глухой, слепой и вообще паралитик. В моей параллели и девочки, и парни постоянно маячат друг перед другом, завлекают друг друга, насыщая окрестный воздух феромонами, а шутки — сексуальным подтекстом, ищут повод дотронуться друг до друга. Носить одежду без элементов легкой эротики там просто неприлично, и даже парни находят, что приукрасить в своей внешности.
А здесь он не заметен. Кровь кипит только у Юры и Эли. Остальным девочкам нужно внимание как подтверждение собственной женской сущности да нечто надежное, не более того. Но они всегда такими были. А парни?
Господи, они же взрослые. И я не о том, что некоторым из них уже восемнадцать, я о том, что в их поведении нет этого навязчивого и мешающего сексуально-исследовательского интереса. В этом смысле они похожи на Ветров, но те, разобранные на атомы, собранные вновь и воспитанные в спартанской обстановке — отдельная песня. Очаровательная, кстати… Так, ладно, вернемся к островитянам. Еще полтора года назад они были другими, обычными подростками, а сейчас — как будто весь нужный опыт уже получили. Ерунда какая-то. Может, им просто не до того? А до чего?
— Неправильно это, — горько сказала Валя, когда я, обойдя огород кругом, вернулась к ней.
— А что говорят про армию? — вдруг вспомнила я.
Она посмотрела непонимающе, а потом легонько хлопнула себя по колену.
— Дак восемнадцатилетние парни в армии. Ну, кто в осенний призыв попал.
Я так и села в грядку.
— Э?..
Валя, наконец, рассмеялась.
— Нет, Королева отмазывать не стала, и это вообще как само собой. Социализация же: сначала школа, потом армия. Раз действуют такие законы, значит, мы должны их соблюдать. Вот дальше учиться явно мало кто пойдет, если только заочно — это же по закону необязательно.
Какая последовательность!
— Хотя… — тут же засомневалась Валя, — ей почему-то важен престиж. Она никому не позволила ограничиться основным образованием — только полное, 11 классов. Да, наверное, отправит в институт. Представляешь Германа за партой?!
Ой, представляю: сидит этакий медведь и засыпает на лекции. Преподаватель думает, что от скуки, потому что глупый качок… И девчонки с задних рядов любуются его мускулистой спиной…
А в солдатском строю не представляю. Вообще никак.
— И Коля в армии?
— Угу… Уже четыре месяца.
Столько искренней печали было в этих словах, что стало ясно — она считает не месяцы, а недели или даже дни.
Однако печаль чужда ее натуре, поэтому очень скоро она отмахнулась от мыслей о Коле и собралась уходить:
— Пироги пора ставить. К хорошему-то быстро привыкается, как-никак, твой огород весь Остров кормит, а теперь вот опять… по полдня на кухне.
— Элю заставь помогать, — подсказала я.
Может, с ее стороны это и был намек, что, мол, не пошла бы я тоже пирогами заниматься, но меня вдруг обуяла злость: из-за своего достоинства она рисковала моими растениями. Или они с Эриком несут круглосуточную вахту? Ох, не верится.
II
Вроде бы, все стало, как было. Но этого казалось мало.
Мои растения по-прежнему беззащитны и напуганы — я чувствовала их смятение, угасавшее от прикосновения моих рук к земле. Это было новое ощущение, странное и тревожное, и я слушала его, вонзив в землю растопыренные пятерни. Молча я успокаивала травы с кустами, жалея и обещая поддержку, как утешают обиженного ребенка, хорошо понимая, что на самом деле защитить их не смогу. Сделать им шипы? А как же Валя, она же собирает плоды? Самой пустить тут корни? Отказ от этой идеи равносилен предательству, которое неизбежно… Всё плохо. Я плохая. Я не в состоянии обезопасить то, что привыкло к моей любви.
В те часы мне действительно хотелось остаться здесь навсегда, и на какое-то время я отбросила мысли обо всем остальном мире, о всех других местах, которые жаждала посетить, и обо всех нездешних, кому должна была помочь. Живут же так некоторые люди — не покидая своего двора, не помышляя отойти далеко от дома, в гармонии лишь с родными стенами и грядами… И мне представилось, что я здесь, неотлучно, уже много лет, и неважно, что пронеслось мимо, важен лишь покой подопечных — тех, чью жизнь я изменила, заставив служить себе, дарящих мне тень и пищу…
Пришли духи, залетали над огородом. Их появление сбило меня с этих мыслей, но я заметила, что созданные мыслями эмоции — частички цветного тепла, невидимые нормальному глазу — остались, накрыв растения.
И еще кое-что. От моих рук, как всегда при лечении, исходили потоки. Настроенным на духов зрением я увидела, что они цветные, но совсем не тех цветов осязаемого мира, к которым привыкли глаза, а новых, наверное, тех, что составляют свет «невидимый», инфракрасной или ультрафиолетовой части спектра.
Это открытие очаровало меня, но другое — поразило. От левой руки струился более сильный поток, более яркий и широкий, причем в истоке он был, наоборот, более узким. Я пригляделась: источником потока правой руки была вся ладонь, а источником левой — основная фаланга среднего пальца, камень, подаренный Черным Командором. Это он усиливал мое личное излучение.
Вот как! Конечно, Старший не одарил бы меня простым украшением — с его точки зрения, это было бы бессмысленно, и четкой огранки кристалл не был клеймом, в чем я до этого была уверена. Нет. Это бесценная вещь.
А вещь ли? Я ведь и тогда смутно угадала происхождение камня — он плоть от плоти нашей, Перворожденных, «детей звезд» — это часть Пульсирующей планеты!
— Сестренка, — вырвалось у меня вместе с образом нереально красивого ландшафта из мерцающих кружевных фигур, и камень в тот же миг ярко вспыхнул.
Эх, надо еще на другой палец кусочек Ледяной планеты! Та-ак… Этого можно было ждать от Белого Командора — он к ней ближе, там появился и вырос, и уж он-то в свое время имел к моему телу абсолютный доступ! Не мог не имплантировать! Он говорил, что мы с нашими планетами из одного теста, то есть вещества, по-разному структурированного, и ему пришлось заменить некоторые уничтоженные ткани моего организма, вырастив их из этого вещества, но должно быть что-то более выраженное, структурированное точно также, как вещество планеты!