Хобарт штурмовал холм до тех пор, пока сердце не начало стучать, как пулемет, а каждый вздох — приводить к режущей боли в груди. Он буквально дополз до входа в пещеру, и чувствовал, что вот-вот ляжет и не сможет подняться, и пусть хоть весь мир обрушится сверху — он дальше не пойдет. Однако Гомон беспощадно сказал:
— Твое огнедышащее устройство, о Роллин! Быстрее!
Хобарт отдал ему зажигалку. Аскет зажег факел, заранее оставленный у входа в пещеру, и запалы мушкетов.
— Пошли! — рявкнул он. Хобарт потащился за ним, с трудом втягивая воздух открытым ртом. В темноте что-то тихонечко гудело; маленькие кусочки свода туннеля плавно падали сверху и застревали в волосах. Несмотря на свой рост, ему практически приходилось бежать, чтобы поспевать за гигантскими шагами аскета. Скрежет и гул за их спинами свидетельствовали о серьезных горных обвалах.
Гомон неожиданно остановился, факел отбрасывал на стены дрожащие тени. Он поднял палец в предупредительном жесте. Хобарт снова услышал тот жуткий нечеловеческий вой и понял, что каждый волосок на его теле встал дыбом. Звук приближался, и впереди в коридоре что-то задвигалось.
Оно было настолько хуже всех самых кошмарных ожиданий Хобарта, что тот был на грани потери сознания. Человекообразное существо, мертвенно-бледное, безглазое и все покрытое длинными редкими волосками, похожими на кошачьи усы. Обнажив зубы, с пронзительным воплем оно бежало к ним по коридору вытянув вперед длинные руки.
Хобарт пристроил один мушкет позади Гомона и отпустил запал. Ослепительная вспышка и грохот давно прошли, а дождь кусочков все сыпался и сыпался сверху. Когда дым рассеялся инженер с радостью обнаружил, что существо лежит на спине совершенно неподвижно.
Гомон перепрыгнул тело пещерника одним огромным скачком. За ним с трудом перелез Хобарт. Им пришлось немедленно остановиться, поскольку белые образины заполнили собой весь туннель. Хобарт разрядил второй мушкет, без слов отдал его Гомону и с обнаженным мечом бросился вперед.
Он уничтожил одного, другого, затем его окружили, и чьи-то зубы впились ему в ногу... Он бешено рубил и толкал, и колол, и слышал позади себя тяжелое дыхание Гомона и бамп! бамп! ударов приклада по черепам. Гомон простер вперед замечательную удлиняющуюся руку и раскидал несколько пещерников перед инженером, в то время как в голове последнего родился маленький бредовый силлогизм: «Все обитатели пещер — улитки, саламандры etc — белые и слепые. Пещерники живут в пещерах. Поэтому они белые и слепые».
Что-то пролетело рядом с головой Хобарта с громким свистом: тело пещерника врезалось в толпу его сородичей, отбросив их назад, как пушечное ядро. Гомон пробежал мимо, размахивая мушкетом и с горящим факелом в руке, затем он замер и сделал шаг назад, практически наступив на Хобарта. Он успел крикнуть через плечо: «Назад! Туннель руш...» Конец слова потонул в глухом нарастающем реве: в неясном свете факела Хобарт увидел, как впереди по ходу туннеля огромные камни вываливаются из стен и катятся по коридору, а за ними вырывается плотное облако пыли. Пол под ногами качнулся, и два человека пустились наутек.
Позади них раздались вопли пещерников, проникших в тоннель из боковых проходов.
Хобарт слышал звук погони и принялся вслепую размахивать мечом за спиной, не прекращая бега. Усилия не пропали даром: он кого-то задел и услышал стон. Маленькое серое пятнышко внешнего мира сначала, казалось, стояло на месте, а затем внезапно распахнулось перед ними. Мужчины помчались вниз длинными извивающимися скачками. Гомон, в конце концов, потерял свою повязку, и почти все его тело кровоточило от мелких царапин и порезов.
— А они последуют... — начал вопрос Хобарт.
— Нет солнца, чтобы остановить их, — ответил Гомон, прыгая на ослика.
Хобарт сунул меч в ножны и быстро оседлал лошадь. Они сорвались с места, когда бледнолицее полчище высыпало из туннеля и «покатилось» вниз, как кусочки попкорна.
Животные без принуждения со стороны всадников неслись вперед и быстро скрылись «из вида» отвратительных дикарей. Однако тонкие пронзительные вопли сзади никуда не девались и не становились тише.
— Нас преследуют? — спросил Хобарт.
— Да, по запаху. Когда выберемся на равнину, сможем оторваться.
— Эй, Гомон, если туннель разрушен, как же я смогу попасть домой?
— Никак, мой друг.
— Разве нет какого-нибудь другого места...
— Известного мне — нет. Конец туннеля — единственная точка, где барьер между мирами достаточно тонок для проникновения моей духовной силы. Мы должны вернуться в башню Разума.
— Что? Да, никогда...
— У тебя нет выбора, о Роллин. Уверен, что только ты можешь остановить безвластье и вернуть назад солнце. Пока этого не произойдет, пещерники будут гоняться за нами по всему свету, если потребуется. Хотя вряд ли, поскольку со временем они нагонят любую, даже самую быструю, лошадь. А теперь задержи дыхание, мы выходим на равнину.
Они обогнули последние конусы и перешли на галоп. Крики преследователей значительно отдалились, но не смолкли окончательно. Вскоре они снова проскочили мимо разрушенной крестьянской хижины. Хобарту пришла в голову мысль, что, пожалуй, пещерникам все равно, кем удовлетворять свой аппетит. Он наклонился к людям и крикнул:
— Спасайте свои жизни! Пещерники приближаются!
Крестьянин тупо посмотрел на него.
— Пешком им никак не спастись, о Роллин, — заметил Гомон. — Пещерники все равно обнаружат их по запаху и убьют, как и многих других, если не будут остановлены.
— Далеко еще до пирамиды?
— Может, мили две.
— Хорошо, мы оставим им своих животных. Слезай!
Хобарт спешился и повторил предупреждение. Тонкие крики настигли их сквозь туман, крестьяне скомканно поблагодарили своих спасителей и уехали.
Хобарт проверил карманы пиджака своего коричневого делового костюма — сильно помятого, грязного и выцветшего — и сбросил его вместе с галстуком. Затем он побежал вперед длинными легкими шагами, держа ножны меча в левой руке. Гомон трусил позади него.
Улюлюканье пещерников еще довольно долго было еле слышным. Но потихонечку оно начало нарастать. Спутники обменялись взглядами, но промолчали, экономя силы. Хобарт сильно устал от дороги к туннелю, но вполне мог пробежать еще чуть-чуть, только не очень быстро.
Вопли заметно приблизились, когда инженер и аскет добежали до черных скал. Гомон указывал путь, огибая одну чашу за другой. Оглянувшись, Хобарт заметил очертания маленьких фигурок, пробиравшихся сзади них сквозь туман.
— Быстрее, — выдохнул Гомон, ускоряя и без того мощные скачки. Хобарт старался не отставать, понимая, что преследователи постепенно наращивают темп.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});