Она готова была принести в жертву свои женские амбиции, растаять в руках любимого, но никогда не задумывалась, что придется пожертвовать еще и возможностью править. Дадли станет королем, а она при нем королевой? Мгновенно всплыли в памяти отец, Сеймур, Филипп. И Елизавета вдруг поняла, что не хочет быть просто королевой при короле, она хочет быть королевой сама по себе! А Роберт? Ему предстояло оправдаться в обвинениях.
Сам Роберт Дадли вошел к королеве, как всегда, без разрешения и предупреждения. Глаза его горели:
– Бесс, они собираются провести расследование смерти Эми! И утверждают, что я должен оправдаться в непричастности к нему!
И Елизавета решилась, она уставилась в лицо возлюбленного так же, как недавно смотрела на Сесила:
– А вы непричастны?
Всего на мгновение его глаза дрогнули, и этот миг объяснил королеве все, что она хотела знать. Елизавета ужаснулась своему пониманию, ее глаза тоже дрогнули. Роберт уже пришел в себя и воспользовался растерянностью королевы, он схватил ее в объятия, горячо зашептал:
– Ради обладания тобой я готов на все, Бесс! Давай немедленно поженимся, и все заткнутся!
Она растерялась:
– Но, Роберт… ты едва овдовел…
– Наплевать! Ты же дочь своего отца, король Генрих никогда не считался ни с чьим мнением, поступай так же! – Почувствовав ее сомнения, он стал более настойчив. Его руки горячо стискивали грудь королевы, губы покрывали поцелуями ее шею, отыскивая местечки, которые особо ее возбуждали, а в голову одновременно впечатывались слова: – Перестань обращать внимания на чьи-то разговоры, иначе они никогда не позволят тебе сделать меня королем.
И тут Елизавета очнулась. Он не оправдывался, не отрицал свою вину, он не думал о ее репутации, ему было безразлично все, кроме возможности надеть корону! Неожиданно холодно отстранившись, королева произнесла:
– Сэр Дадли, все же вам придется покинуть двор на то время, пока будет идти расследование. Если по его окончании вашей вины не найдут, вы вернетесь.
На мгновение он замер, потом резко выпрямился, насмешливо блеснув глазами:
– А если найдут?
Никто не знал, чего стоило Елизавете ответить:
– Понесете заслуженное наказание.
Дадли поклонился:
– Я невиновен, Ваше Величество, надеюсь, это докажут. И всегда буду любить Вас, Бесс, до конца своей жизни, куда бы Вы меня ни сослали.
Едва за Робертом закрылась дверь, Елизавета упала в кресло, заливаясь слезами. Из-за тяжелой портьеры к ней метнулась верная Кэтрин:
– Ваше Величество, если сэр Дадли действительно невиноват, ему нечего бояться. Но Вы правильно сделали, Ваше Величество!
– Но он хочет стать королем…
– А как же иначе?
– А я хочу быть королевой!
Кэт чуть растерялась, у нее не было хваткого государственного ума Сесила, не было и цепкого женского, как у самой Елизаветы.
– Это мешает?
– Конечно, – звучно шмыгнула носом королева. – Став королем, он будет первым, а я второй!
О, Господи, о чем она сейчас думает?! Любовник под подозрением в убийстве, она сама тоже как его если не пособница, то единомышленница, а королева страдает, что может стать второй при первом!
А Елизавета действительно попала в одну из самых своих сложных жизненных ситуаций. Даже сидя в Тауэре в ожидании смерти, она сомневалась меньше. Теперь ей предстояло решить, что для нее важнее – любовь или власть. Королева вдруг отчетливо поняла, что гордость и стремление к власти, поднявшие семью Дадли до самого трона Англии, так нравившееся ей его ощущение себя господином всех людей вокруг, станут непреодолимой преградой между ней и Робертом. Он хочет властвовать над всеми и над ней в том числе? Но совершенно не думает о том, что этого же желает и она, только для себя! Елизавета никому не могла позволить стать властелином над ней самой, иначе это была бы не она!
И пока не видела, как можно сделать Роберта Дадли своим мужем, не потеряв при этом трон для себя лично. То жалкое подобие власти, которое ей осталось бы, стань он королем, Елизавету не устраивало. Ситуация была неразрешимой. Как истинная женщина королева все же нашла единственно возможный выход – ждать.
– Сэр Уильям, я знаю, что начато расследование смерти моей супруги и хотел бы знать, как оно продвигается.
В ответ Сесил лишь чуть пожал плечами. В его глазах всегда одно и то же выражение: немой вопрос, скорбь по поводу несовершенства мира и налет насмешки. Чтобы понять, о чем он думает, нужно очень внимательно следить за малейшим изменением этого выражения, чего в возбужденном состоянии Дадли сделать, конечно, не мог. Он упустил мелькнувшую злость, зато обратил внимание на насмешку и, не выдержав, пошел в наступление:
– Надеетесь утопить меня, Сесил?! Вы ничего не накопаете против меня в этом деле. Улик нет.
Чтобы Дадли не успел наговорить лишнего, канцлер чуть поднял руку:
– Вы обратились не по адресу, Дадли. Это дело ведет Уолсингем, я не имею к нему никакого отношения. Сможете оправдаться, ваше дело, но прошу запомнить: королеву я вам никогда не отдам. Не для того я столько раз вытаскивал ее из бед, чтобы подарить вам!
– Еще посмотрим!
Глядя вслед почти выбежавшему Роберту Дадли, Сесил вздохнул. Этот хлыщ примчался к Елизавете в Хэтфилд, когда стало ясно, что она может стать следующей королевой. А когда ее надо было почти вытаскивать из петли, убеждая Филиппа сохранить жизнь сестре супруги? Или спасать от папаши Роберта герцога Нортумберлендского? А еще раньше, когда она бездумно влипла в неприятности с Сеймуром? Кэтрин примчалась тогда без памяти: «Сэр, ее высылают куда-то!» Кэт молодец, ни словом, ни взглядом не выдала его участие, правда, он постарался оградить женщину от любых ненужных знаний. Зачем столько раз и столько лет Сесил спасал эту рыжую? Словно чувствовал в ней ту самую силу, которая сможет вознести Англию на должную ей высоту. И Сесил был готов стеной встать, защищая созданную им королеву от Роберта Дадли.
На время расследования Роберт Дадли удалился от двора в свое имение. Тщательно проведенное следствие не нашло никаких признаков его виновности, хотя все равно смерть оставалась весьма непонятной. Эми похоронили, ни Роберт, ни королева при погребении не присутствовали. Несчастная Эми Робсарт прожила тихую, незаметную жизнь и стала известной только после смерти потому, что ею бросила тень на двух могущественных людей Англии.
Скорее всего именно тогда Елизавета и утвердилась в решении не выходить замуж вообще. До этого, возможно, была просто игра, а осознав, что стать супругой любимого человека она все равно не сможет, предпочла не выходить вообще. Но играть в сватовство не прекратила, она еще долго щипала нервы своим возможным согласием претендующим на ее руку. Такие сцены не только доставляли удовольствие их величеству, но и приносили немалую пользу, не позволяя заключать союзы против Англии в надежде заполучить ее трон.