завивать и укладывать волосы в причёску.
Тридцать четвёртого августа — а у Олега его двенадцать месяцев имели по тридцать три и тридцать четыре дня — гуляя в сопровождении одного только Тинго по набережной Псты, Вика вслед за другими горожанами подняла голову вверх и вновь увидела красную дыню императорского дирижабля.
— Прилетел, голубь, — усмехнулась она, — Значит, завтра увидимся. День знаний. Надо же.
— Я не расслышал, прости, — виновато посмотрел на хозяйку слуга, поедающий пирожок с капустой, — А мы поедем ещё раз сегодня на конке? Или ты хочешь на кэбе в трактир вернуться?
— Налопался так, что ноги уже не несут? Ни конки, ни кэба, ни кареты. Ножками. Понял? Это для здоровья полезно. Слышал вчера про почтальонов? Так вот, они будут жить вечно.
— Почему?
— Потому что постоянно двигаются.
Вернувшись в номер, Вика обрадовала компаньонку.
— Император вернулся в столицу, — попаданка плюхнулась в кресло, — Сама сейчас видела его дирижабль. Только, знаешь, о чём я подумала? Ты всё-таки лучше не надевай завтра на бал свои драгоценности. Бедная сочувствия больше вызывает, чем богатая. Я тоже завтра скромней выряжусь. А? Как тебе такая идея?
Глава 16
Во времена Викиного детства, живший в соседнем подъезде мальчишка из их общей компании каждое первое сентября счёл нужным не по одному разу оповещать всех дворовых друзей о том, что этот день для него самый грустный и неприятный в году, как у многих взрослых понедельники.
В отличие от этого приятеля своей беззаботной ранней юности, Вика наоборот радовалась ежегодному возвращению в школу после долгих летних каникул. Не то чтобы она так уж сильно любила учёбу, тут, скорее, дело было в весёлом и дружном общении с одноклассниками, с большинством из которых у неё сложились хорошие отношения.
Благодаря Олегу, точнее, введённому им в местную жизнь календарю у попаданки теперь вновь появилась возможность встречать земной День знаний в ином мире.
Подданными Псковской империи новый календарь воспринимался неудобным и непонятным, зато тайной гостье из Алернии он понравился настолько, что она решила постепенно, используя влияние Ордена Тени на правителей, ввести Олегово исчисление и на своём материке.
Понятно, что не столько из-за сегодняшней даты Вика проснулась в хорошем настроении, причиной тому — предстоящая встреча с земляком, одна мысль о которой поднимала в попаданке бурю чувств. Восемь лет её одиночества подходили к концу.
К чему приведёт эта встреча, как будут дальше у повелительницы Ордена складываться отношения с единственным человеком, способным её понимать, она пока даже думать не хотела — жизнь покажет.
Торжества в университете начнутся ровно в полдень, поэтому покидать постель с самым рассветом госпожа Тень не спешила. Лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок, и пыталась ответить себе на глупый вопрос, согласилась бы ли она вернуться в родной мир, появись у неё такая возможность?
Однозначного ответа Вика не находила. Едва она вспоминала всё то доброе и хорошее, что оставила на Земле, как тут же к ней приходило осознание, чего она может лишиться, вернувшись на родину.
Потоки мыслей госпожи Тень прервало появление в номере Олиной служанки. Глазами Вика её не видела — дверь из коридора открывалась в комнату, где спал Тинго — но Дальновидение и обострённое восприятие повелительница Ордена постоянно держала в действии.
Рабыня тихо прошла к спальне Олы и замерла перед входом в ожидании пробуждения герцогессы. Первые дни привыкания новых слуг к требованиям и привычкам хозяйки проходили у них нелегко, ре Литоль была довольно строга.
— Чепчик поправь, — шёпотом посоветовала служанке Вика, проходя мимо неё в душ, — А то опять влетит.
Тёплая, льющаяся из лейки вода, ассортимент шампуней и мыла — всё это повелительница Ордена имела и в своей резиденции. Но получить такие блага в путешествии дорогого стоило.
К университету герцогесса ре Литоль и её компаньонка отправились заранее, трактирщик вызвал для них наёмную карету. Тинго Вика выделила пятьдесят тугриков и отпустила своего маленького слугу гулять по городу, строго его проинструктировав насчёт необходимости приличного поведения.
— Зря я не надела фамильный комплект или хотя бы колье от него, — первым делом, забравшись в карету с помощью своего запуганного лакея, Ола ре Литоль, явно волнующаяся не меньше попаданки от предстоящей встречи с императором, упрекнула компаньонку, — Не надо было тебя слушать.
Разумеется, Вика не стала объяснять нанимательнице, что псковский государь прибыл из того мира и той страны, где сирым и убогим желание помочь было всегда намного больше, чем успешным и богатым.
— Лучшее украшение для такой красавицы как ты, моя герцогесса, это скромность. Поверь. Я всё-таки старше и, к тому же, в отличие от тебя, никогда ещё не выступавшей в роли просительницы, имею кое-какой опыт поиска покровителя.
— Ты мне об этом не рассказывала, — тут же проявила любопытство аристократка, — Расскажешь?
— В другой раз. Да и неинтересно тебе будет. Лучше подумай пока, какие ты первые слова скажешь Сфорцевскому Чудовищу, когда тебя ему представят.
— Не называй его так, — испуганно вздрогнула беглянка, — Даже в мыслях своих. Говорят, у великого государя повсюду слухачи и присмотрщики есть. Я почему и озаботилась первым делом личными слугами обзавестись. Трактирные-то наверняка всё трактирщику докладывают, а тот — в комендатуру или и вовсе в контрразведку. У меня брата в прошлом году за произнесение менее злого прозвища императора выставили из Пскова без права возвращения на пять лет.
— Да? А какое ещё другое произвище у мудрого государя?
— Не скажу. И ты про такое не думай.
Попаданка согласно кивнула и откинулась на спинку диванчика, глядя в окошко.
Ехать до университета было совсем недолго, но затем пришлось потратить время в ожидании — не одни только беглянка с её спутницей оказались такими умными, что решили приехать к месту заранее, почти за час до начала торжеств.
Перед воротами выстроилась длинная очередь из различных экипажей, причём, внутрь университетской территории их не пропускали, хотя въездные створки, кованные из железных прутьев как и сама ограда, украшенные большими и позолоченными двухглавыми орлами, были распахнуты настежь.
Лакеи и стража встречали гостей снаружи. Первые открывали дверцы и помогали пассажирам спуститься на вычищенный до яркого блеска магический мрамор, а вторые проверяли наличие у прибывших пригласительных билетов.
Вот тут-то Вику ожидала неприятность.
— Ваш пригласительный, госпожа, — спросил охранник.
Он, как и старшие проводники поездных вагонов, выглядел отставным воякой