Платье и вправду было красивым, и Велвет сейчас радовалась тому порыву, который подтолкнул ее проявить щедрость и поделиться своим гардеробом с Бесс и Эйнджел. Бонни подогнала платье, и оно прекрасно сидело на Эйнджел. Нижняя юбка обшита узкими полосами бирюзового и золотого цвета, лиф расшит жемчугом и крошечными гранеными бусинками, рукава затканы шелковыми бантами. Никто, кроме Велвет, не знал, что под платьем чулки в нескольких местах на скорую руку заштопаны, а туфельки проносились. Перед самым началом службы она додумалась распустить длинные белокурые волосы Эйнджел, и они свободно вились почти до талии, как мерцающая вуаль. Эйнджел, бесспорно, была очаровательной невестой.
— Я провозглашаю вас мужем и женой, — произнес наконец королевский капеллан.
Какое-то время при всеобщем молчании Риберт Саутвуд смотрел сверху вниз в сияющее лицо Эйнджел, потом, улыбнувшись, поцеловал ее в губы нежно и коротко. После этого Эйнджел целовали лорд Дадли, королева, лорд Гордон. Она раскраснелась, как роза. Велвет крепко обняла ее и прошептала:
— Я так рада, что мы теперь сестры, дорогая Эйнджел! Королевские слуги засуетились, обнося всех кубками сладкой мальвазии и тонкими сахарными вафлями.
— Бедная та свадьба, которая не может предложить своим гостям хорошего кубка вина, — сказала королева.
— Это я бедная невеста, — проговорила Эйнджел, но тут же улыбнулась, посмотрев на кольцо своего мужа с фамильным крестом Саутвудов, который теперь был у нее на пальце. Когда священник спросил о кольцах, они вдруг вспомнили, что колец-то у них нет. Робин снял с пальца свое собственное кольцо, чтобы использовать его в качестве обручального. Потом, пообещал он, она получит настоящее.
— Нет, дитя, ты должна получить приличествующее случаю приданое. И так как все эти годы ты находилась под королевской опекой, то на мне и лежит обязанность сделать все как надо. За каждый год из тех тринадцати лет, что ты провела под моей заботой и опекой, ты получишь по сотне золотых и в дополнение еще две сотни золотых как мой свадебный подарок тебе. И наконец, моя дорогая леди Саутвуд, — тут королева невольно улыбнулась при виде моментального отсвета радости, пробежавшего по лицу Эйнджел, — я дарю вам это ожерелье. — Королева подняла руки и сняла со своей шеи небольшое, необычайно изящное ожерелье из бледно-розовых алмазов, оправленных в золото.
— Это тебе, дитя, — сказала она и, повернувшись к Эйнджел, застегнула его на шее онемевшей от удивления девушки.
Эйнджел схватилась за пылающие щеки, затем одна ее рука опустилась вниз, чтобы ощупать ожерелье.
— Мадам… Мадам… — заикалась она, чувствуя себя полной дурочкой от невозможности выговорить слова благодарности. Никто никогда в ее жизни не был так добр к ней. Никогда! Королева, протянув руку, потрепала ее по щеке и, подняв кубок, сказала:
— Когда-то очень давно я так же поднимала свой кубок в честь Джеффри Саутвуда по случаю его женитьбы на Скай О'Малли. Насколько помню, я и ту свадьбу устраивала тоже! Похоже, это становится одной из моих королевских привычек — присутствовать на свадьбах Саутвудов. Ну, дай Бог вам многих лет жизни и много детей. Благослови вас Господь, мои дорогие! — С этими словами она опорожнила кубок, ее примеру последовали и другие.
Вскоре после этого королева отбыла в Ардерн-Холл, а молодые люди вернулись в «Мермейд». В этот раз Робин настоял, чтобы Эйнджел ехала с ним верхом, сидя впереди него, так что Велвет осталась в карете одна.
Луна была на ущербе, но небо, усеянное мириадами звезд, было светлым. Алекс предусмотрительно уехал вперед, оставив молодоженов наедине.
Робин Саутвуд не мог даже припомнить, когда он был так счастлив. Всю жизнь он прожил в довольстве и роскоши, но женитьба на этом прелестном существе, уютно устроившемся у него в руках, значила для него больше, чем все, что он имел когда-либо. Он чувствовал, как она слегка дрожит, прижавшись к нему, и его очень огорчало, что она напугана. Он знал, чего она боится, но не хотел говорить об этом, чтобы не смущать ее. Он решил отвлечь ее:
— По возвращении в Лондон мы поедем на склады моей матери на берегу реки и наберем самых разных материй, из которых сошьем новые платья, моя дорогая. Вы, несомненно, самая красивая девушка на свете, а прекрасный алмаз должен иметь столь же прекрасную оправу. Вы позволите помочь вам выбрать материи, не правда ли? Я представляю вас в цветах драгоценных камней, что так пойдет к вашему прекрасному бело-розовому цвету лица.
— Вы очень добры, милорд, — мягко ответила она, но сидела по-прежнему отвернувшись.
— Взгляните на меня, Эйнджел. Вы ни разу не посмотрели мне прямо в глаза. Взгляните же сейчас, моя дорогая леди Саутвуд!
Она повернулась, и его обожгло огнем ее чудесных бирюзовых глаз. На ее губах блуждала слабая улыбка.
— Леди Саутвуд, — мягко проговорила она. — Это я, не так ли? Да, я!
Он улыбнулся ей в ответ:
— Да, это вы, Эйнджел! Без всякого сомнения, миледи Саутвуд, графиня Линмутская, венчанная перед лицом Божьим, в присутствии ее величества королевы королевским капелланом.
— О милорд, что мы сделали?
— Пока что ничего, — подмигнул он ей и рассмеялся, увидев, как она покраснела. — А теперь, мадам, вот вам первое распоряжение от вашего мужа: будьте так добры отныне звать меня Робином, дорогая.
— Вы уверены, что мы не совершили ужасной ошибки… Робин?
— Нет, прекрасная Эйнджел, мы не совершили никакой ошибки. Даже королева знала, что эта поспешная свадьба — необходимость. Я люблю вас и надеюсь, что в ближайшее время научу вас любить меня, Эйнджел. Вам не надо бояться высказывать свое мнение или просить у меня чего вам захочется. Я всегда выслушаю вас. А теперь, прежде чем мы приедем в гостиницу, я хотел бы обсудить с вами предстоящую ночь.
— Предстоящую ночь?
— Нашу первую брачную ночь, но, дорогая Эйнджел, если хотите, она может быть отодвинута на более позднее время, чтобы вы могли лучше узнать меня. Решать вам, любовь моя.
Она молчала, как ему показалось, очень долго, а потом заговорила так тихо, что ему пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее слова.
— Я знаю вас гораздо лучше, чем вы можете предполагать, Робин, ибо Велвет любит вас от всего сердца и часто рассказывала о вас. Я знаю, что вы хотите сделать как лучше, ведь вы всегда были так добры. Однако я не могу придумать лучшего способа, — закончила она с улыбкой, — узнать друг друга как следует, чем провести нашу первую ночь так, как она и должна быть проведена. Однако есть одна вещь, о которой я хочу, предупредить вас заранее. Несмотря на все мои годы при дворе, я осталась девственницей. И практически ничего не знаю о том, как это делается. Единственное, о чем я прошу, будьте ко мне снисходительны.