изгнания не были достаточно устрашающими наказаниями, чтобы люди перестали заниматься блудом с животными. Когда в 1688 г. в силу вступил Кодекс норвежских законов Кристиана V, там значилось коротко и ясно: «Противоестественные телесные сношения наказываются костром»[254]. С тех пор смертная казнь надолго закрепилась в Европе в качестве наказания за crimen bestialis. Однако, несмотря на угрозы и жестокие наказания по всему континенту, в XVII в. среди мальчишек-пастухов было настолько распространено насилие над вверенными им животными, что католическая церковь даже вознамерилась запретить им наниматься на эту работу[255]. Как пишет шведский историк Йонас Лилиеквист, в XVII–XVIII вв. шведские мальчики, подряжавшиеся трудиться на хуторах, нередко приобретали первый сексуальный опыт с домашним скотом. Они учились друг у друга и нередко устраивали забавы всей компанией в качестве игры или развлечения[256]. В Норвегии подобное тоже встречалось. В ходе 80 судебных процессов, состоявшихся в XVII–XIX вв., обвиняемыми становились исключительно мужчины, часто весьма юные и работавшие на хуторах[257]. Многим из них это стоило жизни, особенно в Швеции, где с 1635 по 1754 г. были казнены 600–700 человек. В Норвегии смертная казнь за crimen bestialis в последний раз применялась в 1757 г. Можно рассматривать это как признак, что с этого времени датско-норвежские власти[258] решили бороться с развратом иначе. Не знающие пощады суды не возымели того действия, на которое возлагались надежды, поэтому решено было воспользоваться иным средством. К нему прибегали в отношении любых неудобных тем: я говорю о замалчивании[259].
В Норвегии законодательный запрет на половые сношения с животными был отменен в 1972 г. во время борьбы гомосексуалов за свои права. Статья 213 Уголовного кодекса Норвегии, или «статья за содомию», которая объединяла гомосексуальность и зоофилию, рассматривалась как юридическое наследие старых библейских предписаний. Вместо того, чтобы законодательно разделить два понятия, депутаты норвежского стортинга будто поддались лукавому ветру борьбы с предрассудками. Аресты любого рода, нарушающие свободу совести, должны были уйти в прошлое. Что же плохого было в отмене такого двойного запрета?
После ликвидации статьи прошло на удивление много времени, прежде чем в стортинге осознали как минимум одно принципиальное различие. Под давлением организаций по защите животных в норвежском обществе постепенно сформировалось понимание, что зоофилия нарушает фундаментальный принцип любых сексуальных отношений: согласие. Более того, росло число ветеринаров, которые обращали внимание, что речь идет о жестоких действиях сексуального характера, совершаемых над животными. В 2007 г. перед рассмотрением в парламенте закона, вновь вводящего в Норвегии запрет на половые сношения с животными (на этот раз в рамках защиты последних), был проведен опрос 650 ветеринаров. Каждый пятый ответил, что сталкивался с однозначными признаками сексуального насилия над животными либо имел серьезные основания подозревать, что оно совершалось в отношении животных, которых он лечил. Причем речь идет лишь о случаях серьезных видимых повреждений, а значит, число неучтенных случаев, должно быть, огромно[260]. К тому времени, как в 2010 г. в стране вступил в силу закон, запрещающий «половые акты с животными и действия сексуального характера в их отношении»[261], Норвегия в решении этой проблемы была среди отстающих. В других странах Европы почти все современные законы о защите животных содержат запрет на половые сношения с ними. В Великобритании запрет был введен в 2003 г. Как раз из-за него пришлось краснеть бывшему премьер-министру страны Дэвиду Кэмерону, когда в 2015 г. его уличили в действиях сексуального характера с головой мертвой свиньи[262]. Эта вопиющая выходка времен его учебы в Оксфорде даже была запечатлена на фото[263]. Хотя большинство людей к новости отнеслись со смущением и отвращением, газета Independent провела экспертизу, нарушил ли Кэмерон таким образом законы о запрете половых сношений с животными и некрофилии. Поскольку проникновение якобы происходило в пасть, журналисты сочли Кэмерона невиновным в зоофилии. Оправдали его и по второму пункту, поскольку действие закона распространяется только на людей. Сомнительно, правда, что интерес журналистов был исключительно юридическим.
Хотя по сравнению с остальной Европой Норвегия и запоздала, в Скандинавии она была первой. К 2010 г. и все остальные северные страны отменили запрет на crimen bestialis, однако законы о защите животных еще не были приняты. В образовавшийся временной промежуток в датские зообордели хлынули секс-туристы из Норвегии и других стран, где зоофилия была запрещена законом[264]. Под видом владельцев обычных хозяйств несколько датских фермеров фактически работали сутенерами. Приезжавшим клиентам предлагали всех: свиней, овец, коров и лошадей – выбирай не хочу! Не бесплатно, конечно же. В 2015 г. лавочку прикрыли и в Дании, обосновав тем же, с чем выступала и Лива Клевеланн из Альянса защиты животных при принятии норвежского закона: «Это насилие, а не секс. Животное не способно дать согласие на такие действия»[265]. В ряду стран Северной Европы Дания приняла закон предпоследней (на сегодняшний день соответствующих юридических предписаний нет только в Финляндии). Как и в Норвегии, под действие датского закона попадают не только случаи нанесения тяжкого вреда здоровью животных. Занимавший тогда должность министра по вопросам пищевой продукции Дании Дан Йоргенсен заявил в 2015 г.: «Малейшие сомнения должны истолковываться в пользу животного»[266]. А Лива Клевеланн в Норвегии говорила: «У нас есть все основания считать, что животные тоже испытывают физическую боль, а сексуальный опыт с людьми для них совершенно противоестествен»[267].
Противоестествен? Выжимаю остатки из флакона с семенной жидкостью и вдруг вижу, что она полилась из влагалища наружу. От растерянности выдергиваю флакон, хотя катетер еще внутри. Из-за отрицательного давления струя вырывается в обратную сторону: бóльшая часть попадает мне на руку и комбинезон, но несколько капель долетают и до лица.
Процесс окончен, флакон пуст, извлекаю катетер и перебрасываю его через стенку загона.
Сегодня нам известно, что опасности настоящего смешения между животными и человеком, которая страшила некоторых людей в Средневековье, никогда не было. Биологи точно установили, что появление получеловека-полузверя невозможно. Впрочем, ученые не раз бросали вызов законам природы.
Глава 12
По образу и подобию человеческому
Ножницы, скальпели и зажимы звенят о сияющий чистотой стальной лоток в операционной. Между аппаратами и проводами осторожно перемещаются фигуры в зеленых фартуках и одноразовых медицинских шапочках. Здесь, на четвертом этаже университетской больницы Хёукеланн в Бергене, чуть не переходят на крик:
– Пациентка в тяжелом состоянии, ножевые ранения!
– Пульс стабилен, 150,