class="p1">— Риск — это единственное, что у меня осталось, — ответила она. — И если я не буду искать, то потеряю себя окончательно.
Эти слова пробудили во мне отголоски давно забытых чувств. Я знал, каково это — терять себя и искать хоть малейший шанс вернуть утраченное. В её решимости я видел отголосок своей собственной борьбы.
Мы продолжали путь, продвигаясь всё глубже в катакомбы. Каждый шаг требовал концентрации и осторожности, но теперь, когда Альва раскрыла часть своих мотивов, между нами установилось нечто похожее на взаимопонимание. Мы оба были в поисках, и я чувствовал, что катакомбы приближают нас к чему-то важному.
Коридор постепенно сужался, и вскоре мы вышли в просторный зал, скрытый за массивной аркой. В его центре находился старинный каменный алтарь, покрытый слоем пыли и поросший мхом. Свет факела, который держала Альва, освещал пространство мягким золотистым светом, создавая призрачные тени на стенах. На алтаре покоился предмет, который сразу притянул наше внимание — магический артефакт, выглядящий словно вырванный из другой эпохи.
Это был круглый амулет, вырезанный из чёрного камня, испещрённого тонкими золотыми линиями, которые переливались в полумраке. Его поверхность словно жила своей жизнью, слабо пульсируя мягким светом, будто в камне дремала спрятанная сила. Прикоснувшись к нему взглядом, я почувствовал странное волнение, и у меня возникло ощущение, будто этот артефакт смотрит на нас в ответ.
— Это он, — произнесла Альва, не скрывая восторга и благоговения. — Мы нашли его.
Она шагнула вперёд, но я инстинктивно протянул руку, останавливая её. Я чувствовал мощь, исходящую от этого предмета, и знал, что его сила — не то, с чем можно шутить.
— Подожди, — сказал я, вглядываясь в амулет. — Это не просто древний артефакт. Здесь есть что-то другое, слишком большая энергия.
Альва остановилась, но её глаза горели жаждой. Я видел, что этот предмет значит для неё больше, чем просто цель задания. Это было нечто личное, связанное с её прошлым и поисками.
— Это источник силы, — тихо произнесла она. — Сила, которую потеряли мои предки. Мы вернём её, Терн. Я верну её себе.
Но я чувствовал, что дело не только в силе. В этом амулете было нечто тёмное, нечто, что казалось чуждым и опасным. Он был артефактом, который мог менять судьбы, но его истинная цель оставалась загадкой.
— Ты уверена, что знаешь, что делаешь? — спросил я, медленно приближаясь к алтарю. — Эта сила может быть разрушительной.
Альва не отступала. Она подошла ближе и, не колеблясь, взяла амулет в руки. На мгновение он вспыхнул ярче, и по её лицу пробежала тень, будто что-то незримое коснулось её разума. Но она не отпустила его, наоборот — сжала сильнее, словно пыталась удержать то, что пыталось вырваться.
— Мы все ищем силу, — произнесла она тихо, глядя на артефакт с какой-то необъяснимой тоской. — Но её цена не всегда ясна.
Я понимал, что она говорит не только о себе, но и обо мне. Мы оба знали, каково это — искать ответы и платить за них, даже если не знаешь всей стоимости.
Внезапно амулет начал вибрировать, и от него исходила тёплая волна, окутывающая нас. Я почувствовал, как сила, сокрытая в камне, откликается на наше присутствие, как будто сама магия пыталась нас оценить. Мне пришлось напрячь всю свою волю, чтобы удержаться на месте и не отступить.
— Нам нужно решить, что делать дальше, — сказал я, понимая, что оставлять амулет здесь нельзя. — Эта вещь слишком опасна, чтобы просто взять её и унести. Она может привлечь за собой больше проблем, чем мы можем себе представить.
Альва кивнула, не отводя взгляда от амулета. Она казалась глубоко погружённой в свои мысли, как будто в её голове происходила невидимая борьба.
— Этот амулет может изменить всё, — тихо произнесла она. — Он может дать ответы, которые я искала всю жизнь. Но ты прав, Терн. Мы не можем просто взять его и уйти.
Мы стояли перед трудным выбором: оставить артефакт здесь, вернуть его в гильдию или попытаться понять, как использовать его для своих целей. Это был не просто предмет — это был ключевой элемент ко многим вещам, и только от нас зависело, какой путь мы выберем дальше.
Мы стояли перед алтарем, и в тишине звенела невидимая, почти ощутимая напряжённость. Амулет в руках Альвы светился мягким, но тревожным светом, словно скрытая в его глубинах сила пробуждалась, откликаясь на наше присутствие. Я не мог отвести глаз от этого мерцания — каждый золотистый проблеск на тёмной поверхности будто звал меня, напоминая о тех утратах, которые я так отчаянно хотел восполнить.
Альва смотрела на артефакт с видом человека, нашедшего давно потерянное сокровище. Её пальцы осторожно касались его поверхности, и я видел в её глазах смесь восторга и страха. Эта вещь была тем, что она искала всю свою жизнь, и теперь, когда амулет оказался в её руках, мне стало ясно: она не отпустит его так просто.
Но и я не мог игнорировать его зов. Внутри меня росло ощущение, что амулет — это шанс вернуть потерянное, вновь ощутить ту силу, которая когда-то поддерживала меня на плаву. Но вместе с этим ощущением приходил страх — страх потерять себя окончательно, дать магии поглотить всё, что ещё оставалось.
— Этот амулет… он действительно может вернуть всё, что мы потеряли, — сказал я, почти не веря собственным словам. — Силу, которую я утратил, и ответы, которые ищешь ты.
Альва взглянула на меня, её глаза блеснули пониманием. Она знала, что я разрываюсь между желанием забрать амулет себе и страхом того, что эта сила может разрушить меня окончательно. Но в этот момент её лицо стало серьёзным, и я понял, что она тоже боится.
— Я не знаю, как справлюсь, — призналась она, словно прочитав мои мысли. — Но ты знаешь, что гильдия не остановится, если узнает о нём. Они заберут его, а потом… потом он станет всего лишь ещё одним инструментом в их играх.
Эти слова зацепили за больное. Я вспомнил, как гильдия однажды уже использовала меня, отправив на верную смерть ради своих целей. Передать амулет им означало потерять контроль над ним и подарить гильдии ещё один удобный способ достижения их личных выгод и амбиций. Я не мог позволить, чтобы это произошло.
Я протянул руку к амулету, но внезапно на меня нахлынуло странное, гнетущее ощущение. Холод