пользу.
— За ложь Джерара, касающуюся яда, безусловно, прошу прощения. — Мужчина слегка поклонился. — Однако он действовал с учетом сложности сложившейся ситуации, поэтому упрекать мне его не за что. Тем более что я самолично дал ему указание запугать вас.
— И вы вот так просто в этом признаетесь? — Меня пробрало от макушки до пят от подобной откровенности. Если я разрушила какой-то величайший план, который он вынашивал столько лет, то почему же он настолько спокоен?
— Не вижу необходимости отрицать. Это действительно был всего лишь блеф.
— Простите, Мастер. — Джерар издал смешок. — Это все моя вина. Меня впервые в жизни уложили на обе лопатки. Превратили в жертву. Покорили. Раздавили. Взяли надо мной верх. Признаюсь, дал волю эмоциям и потерял контроль. Никогда бы не подумал, что скажу это, но, оказывается, актер из меня неважный. Меня так быстро разгадали.
— Актерское мастерство здесь ни при чем. — Хранитель ядов пристально посмотрел на меня. — Дело в юной леди. А точнее, в ее поразительной осведомленности.
Я покачнулась, осознавая, что совершила чудовищную ошибку. Я сразу же показала противнику все козыри. Надо было притвориться глупышкой. Может, даже упасть в обморок. Стенать, кричать, ныть, звать на помощь. Так бы поступила на моем месте беззащитная и не представляющая угрозы хрупкая девушка?
Онвсе спланировал: яд, противоядие, шантаж. В идеальном исходе я, испугавшись близкой смерти, должна была сообщить нужную информацию. Наверняка и на случай моего отказа у него были припасены варианты действий. Но Джерар просто-напросто не сумел их реализовать. А почему? Потому что «гостья» не последовала сценарию его Мастера. Она сыграла свою роль так, что Хранителю ядов пришлось выйти из тени и заняться ею собственноручно.
Ионвоспринял меня всерьез. С первой же встречи.
Как же можно быть такой безмозглой?! Теперь я как на ладони.
— Это были всего лишь предположения, — промямлила я, с трудом изображая милую улыбку. Запоздало вспомнив, что в нынешнем положении моя попытка очаровать хозяина дома выглядит, по меньшей мере, комично, я заулыбалась еще яростнее. Если повезет, он решит, что мне не чуждо сумасшествие.
— Как вы все удачно предположили, — похвалил меня он. Ему каким-то непостижимым образом удавалось иронизировать, даже не показывая это интонациями. — Вы безмерно везучи, госпожа Сильва.
— Надеюсь на это. — Я хихикнула, усиленно воплощая в жизнь теорию о моем не совсем адекватном состоянии. Больные люди воспринимаются иначе. — Было бы приятно узнать имя человека, который одарил меня столь греющей душу похвалой.
— Моя ошибка, — посетовал мужчина, вновь отвешивая почтительный поклон. — Ругаю Джерара, а сам настолько отдалился от элементарных норм вежливости. Прошу прощения. Я Тэмьен Бланчефлеер, хозяин особняка. Граф, если вам важен мой титул.
— Титулованное обращение «Хранитель ядов» более привычно моему слуху.
— Неужели? — И снова это дерганье левого уголка губ. Улыбается? Ужасная пародия на улыбку.
Несколько едва различимых морщинок на лбу мужчины позволили мне заключить, что ему около тридцати. Он пришел к отцу, когда был еще юнцом. Теперь он зрелый мужчина, а значит, в сотню раз опаснее.
Мне стоило больше молчать. Мне необходимо было упасть в обморок намного раньше. Мне нельзя было смотреть на него в ответ. Это дерзко. И лишь слепой не углядит в этом вызов.
Я добилась своего. Тот, кто жаждал отобрать у меня Эстера, прямо здесь, передо мной. Но что я должна сделать?
Стратегия. Мне нужна стратегия. Мысли лихорадочно заметались, цепляясь за факты и обрывки информации. Подушечки больших пальцев начали едва заметно тереться о подушечки указательных. Привычка, помогающая сосредоточиться.
Внезапно что-то привлекло мое внимание. Что-то странное. Граф безотрывно следил за мной. Нет, он смотрел на мои пальцы, прижатые к складкам платья, на их шевеление, на их касания.
Он что… заметил?
Мое сердце забилось в груди, отзываясь на подступающий приступ паники. Не может быть! Он анализирует? Святые Первосоздатели, он поступает так же, как и я. Он анализирует… меня?
«Знаешь, Эксель. Людей выдают их привычки, — говорил отец. — Привычки — огромнейшая лупа, с помощью которой можно прочитать абсолютно любого человека. Привычки превращают нас из малопонятного научного труда в детскую книжку с картинками. С этим почти невозможно совладать. Привычка — натура человека, его порок и его отдушина. Спасение и слабость…»
В голове вспыхнула новая сцена.
— Мисси, я приобрела плохую привычку. Отец будет недоволен.
— И что же это, милая?
— Когда я слишком задумываюсь, то начинаю тереть большие пальцы об указательные.
— Почему ты уверена, что это так уж плохо? Ты просто стараешься сосредоточиться на мысли и найти верное решение.
— Но ведь окружающие это видят. И значит, знают, о чем я думаю. Отец говорит, что нужно сдерживаться. Не быть раскрытой книгой, а иначе кто-то сумеет разгадать меня и возыметь надо мной власть.
— Святая Вода, что же это за ужасы тебе внушает господин? Это слишком сложно для ребенка!
— Мисси, а какова причина приобретения привычек?
— Ох, нашла у кого спросить, деточка. Но, полагаю, причина во взрослении. Ты начинаешь думать более… сложно. — При этих словах нянечка смущено хихикнула. — Не знаю, как выразить мысль. Это же ты у нас ученая принцесса. Может быть, привычки помогают нам принять то, что мир, каким видит его ребенок, не совсем такой, каким видит его взрослый. Эта усложненность заставляет нервничать. Возникает желание создать что-то, что будет только твоим. Какое-нибудь постоянное действие или какой-нибудь жест. Мир сложен, а у тебя не остается иного выбора, как принять его таким, какой он есть…
Я хотела, чтобы этот жест был только моим. Эта привычка успокаивала и помогала добиться лучших результатов. Однако сейчас она меня выдала.
Хранитель ядов видит людей насквозь. Он читает меня. Он может разгадать меня. Он способен… возыметь власть надо мной?
Таиться больше бессмысленно. Я убрала волосы за уши, полностью открывая лицо, на котором теперь отражались истинные чувства.
В глазах графа сверкнули и тут же погасли искры. Он ждал открытого противостояния.
— Что ж, госпожа Сильва, весьма рад, что мы все-таки сможем поговорить с вами начистоту. Перво-наперво отмечу, что восхищен вашими знаниями в отдельных областях. Ваши рассуждения отзывались в моей душе поднебесной