успокоение, что ей не прибавилось дополнительных хлопот. И женщина полностью переключилась на своих малышей-погодок, выкинув из головы все мысли о Керне.
– И часто бывает так? – потрясённо спросил Стак.
– Нет. Впервые сталкиваюсь с подобным материнским равнодушием, – хмуро ответила Ульяна, беря на заметку ещё одну странность жителей этого мира. Впрочем, вероятно, такая странность свойственна лишь этой женщине.
– Они тут все такие... флегматичные? – эхом к её мыслям пробормотал Стак.
– И доверчивые и нелюбопытные – она даже не поинтересовалась, кто мы такие и как погиб её сын.
– Намекаешь, она уже знала об этом?! Мне показалось, что она смотрит на нас, как на знакомых, – встрепенулся Стак.
– Я бы сказала: как на хорошо знакомых людей, в чьих словах не сомневаются, – пробормотала Ульяна.
– В её мыслях нет сведений о чьём-либо визите с новостями, – свёл брови Стак, – но в её воспоминаниях царит такой идеальный порядок...
– Что это наводит на размышления. Да.
Тревожное ощущение, что некто неизвестный играет с ней в опасную игру, не отпускало Ульяну. Она с детства изучала законы магии и твёрдо знала обо всех её ограничениях. Например, что невозможно «загрузить» в разум человека новую версию всей его жизни, сколь простым ни сделать её сценарий. И невозможно полностью выключить искренние сильные чувства, такие, как любовь матери к ребёнку: они будут тлеть подспудно под гнётом ментальной магии, ясно видные сильному менталисту, но в случае с матерью Керна она не уловила ничего подобного. И никаких следов имеющихся ментальных установок, вообще никаких следов воздействия ментальной магией. Мысли, что подобное отсутствие следа свойственно ей и её матери, не успокаивало. Похоже, она погорячилась, когда сказала первокурсникам, что ни в одном из известных миров настолько сильных менталистов больше нет.
С другой стороны, чего добивается гипотетический противник? Допустим, что группа магов из мира Керна прибыла в университет с определённой миссией – это заодно объясняло их многочисленность, ведь к порталу изначально явилось больше тридцати человек! Что же за миссия на них возложена? Кто и как намеревается командовать ими, раз никаких ментальных установок в головах у иномирцев нет? Получается, их предводитель уже здесь? Возможно ли, что он маскировки ради пришёл из другого мира?
Заставив себя перестать в сотый раз перемалывать версию причастности одного из новеньких к смерти парня, Ульяна переключилась на другие варианты. Все преступники когда-то совершают своё первое преступление, и тогда злодея можно обнаружить и в давнем знакомом. Причины могут быть совершенно разные: произошедшая личная трагедия; сработавший триггер, уходящий корнями в далёкое прошлое; состояние стресса, побуждающее одним махом решить все проблемы, когда человек утрачивает способность к объективному мышлению и может все свои беды увязать с одной личностью. Задача менталиста-криминалиста отыскивать такие болезненные изменения в сознании людей, но сложность в том, что часто они прорываются лишь мимолётными всплесками, «вспышками», когда срабатывает очередной толчок. Ей пора поискать такие «вспышки».
Греблин был большим островом, но по размерам и количеству населения сильно уступал Кресси и другим крупным городам империи, в которых доводилось работать Ульяне. В мысленном видении он представлялся бесформенным туманным облаком, в котором ярко сверкали искры отдельных сознаний: целая вселенная звёзд, открытая взорам менталиста. Концентрируешься на одной «звездочке» – и тебя затягивает в воронку мыслей и чувств, ты начинаешь видеть глазами этого человека, начинаешь слышать его ушами, и только коллега-менталист способен ощутить твоё присутствие в его голове, если... его уровень не слишком отличается от твоего или больше его. Ульяну не замечал никто, кроме матери, если она не желала быть замеченной.
Она скользила серой тенью по краю чужих сознаний, не оставляя по себе ни следа, ни воспоминаний о своём визите, выискивая ключевые метки в мыслях и эмоциях людей, как нужные слова в тексте. После многих дней тренировок, действие выходило у неё почти автоматически, реакции были заточены на негативные чувства и слова-сигналы, сигналы-ожидания: враг, месть, кровь и смерть, упоение от чужих страданий и боли, эйфория от переполнения резерва. Ульяна просеивала свет сознаний, как зерно через мелкое сито, отделяя подозрительные крупицы и внимательней прислушиваясь к ним. Имя скончавшегося ночью парня звучало во многих мыслях и речах, но сопровождалось лишь закономерным сочувствием и горечью от осознания, что не всё подвластно силам человеческим.
Попутно Ульяна собирала все возможные сведения о пребывании погибшего Керна в стенах университета: все его контакты, круг общения, всё, о чём могли позабыть те, кто сталкивался с парнем, но то, что хранилось в их памяти под пеленой забытого. Время от времени она наталкивалась на ментальные блоки: в основном у преподавателей и старшекурсников менталистов, но её узнавали и открывали ей сознание при «стуке в дверь», мысленно желая удачи в поисках.
«Ничего? – заодно поинтересовался профессор Листиц. – Помощь нужна?»
«Пока нет. Работать в Греблине намного легче, чем в городе, население которого панически боится менталистов».
«Багира рядом?»
«Да. Не волнуйтесь, аскольд не даст затянуть меня в бездну враждебного сознания или слишком надолго оторваться от реальности».
Ничего подозрительного в ментальном фоне жителей университетского городка так и не нашлось, если не считать одного-единственного нераскрытого сознания. Самая яркая искра принадлежала как раз этому сознанию и манила к себе Ульяну, как огонёк свечи влечёт мотылька. Она точно знала, кому принадлежит эта искра: узнаваемо светлая, ослепительно белая, лучистая и тёплая. Отчётливо излучающая задумчивость, настороженность, готовность идти к цели сквозь любые преграды. Сдавшись магнетическому притяжению, Ульяна тенью закружилась у закрытого разума Яра. В спектре его чувств интенсивно полыхнули удовлетворение и яростная непреклонность, и Ульяне стало любопытно, чем вызвано такое изменение. Переключившись на соседние с Яром «искры», она наблюдала за ним чужими глазами:
Вот его лицо озарилось какой-то идеей и он развернулся в холле первой зоны, быстро идя мимо аудиторий в обратном направлении. Кабинетами первой зоны пользовались все факультеты, тут проводились совмещённые семинары и диспуты, а также читались лекции общих направлений: по философии, математике, физике, теории магии, по оказанию первой медицинской помощи (спецкурс для всех, кто не учился на целительском факультете) и так далее. Похоже, Яр изначально двигался как раз к кабинету врачебной службы, но отчего-то передумал.
Сосредоточенное лицо сероглазого мага то появлялось, то исчезало из зоны видимости Ульяны: в наступившие выходные дни коридоры университета оскудели посетителями. Мимо Яра прошёл ещё один студент, и Ульяна увидела, как сероглазый замер перед одной закрытой аудиторией, дотронулся до ручки на двери и воровато огляделся по сторонам, как грабитель, вышедший на «дело». Столкнувшись