Париж, где камень стен пальбою продырявлен, Как рубище знамен! Париж отъявленный сын хартий, прокламаций, От головы до ног, Обвитый лаврами, апостол в деле наций, Народов полубог, Париж, что некогда, как светлый купол храма Всемирного, блистал, Стал ныне скопищем нечистоты и срама, Помойной ямой стал. Вертепом подлых душ, мест ищущих в лакеи Паркетных шаркунов, Просящих нищенски для рабской их ливреи Мишурных галунов; Бродяг, которые рвут Францию на части, И сквозь плевки, толчки, Визжа, зубами рвут исдохшей тронной власти Кровавые клочки! Так вепрь израненный, сраженный смертным боем Чуть дышет в злой тоске, Покрытый язвами, палимый солнца зноем, Простертый на песке; Кровавые глаза померкли; обессилен Могучий зверь поник: Отверзтый зев его шипучей пеной взмылен И высунут язык… Вдруг рог охотничий пустынного простора Всю площадь огласил, И спущенных собак неистовая свора Со всех рванулась сил! Завыли жадные! последний пес дворовый Оскалил острый зуб, И с визгом кинулся на пир ему готовый На неподвижный труп! Борзые, гончие, лягавые, бульдоги, “Пойдем!” и все пошли: “Нет вепря короля! Возвеселитесь боги! “Собаки короли! “Пойдем! Свободны мы! Нас не удержат сетью, “Веревкой не скрутят! “Суровый сторож нас не приударит плетью, “Не крикнет: пес, назад! “За те щелчки, толчки хоть мертвому отплатим! “Коль не в кровавый сок “Запустим морду мы, так падали ухватим “Хоть нищенский кусок! “Пойдем!” И начали из всей собачьей злости Трудиться, что есть сил; Тот пес щетины клок, а тот кровавой кости Обрезок ухватил, И рад бежать домой, вертя хвостом мохнатым, Чадолюбивый пес Ревнивой суке в дар и в корм своим щенятам Хоть что-нибудь принес. И бросив из своей окровавленной пасти Добычу, говорит: “Вот ешьте! Эта кость — урывок царской власти!
18 [сентября]. Вчера праздновали именины милейшей бабушки Любовь Григорьевны Явленской. Сегодня празднуем день рождения ее милейшего внучка А. А. Сапожникова. А пока еще не грозит завтрак, то я по-вчерашнему воспользуюсь безмятежным утром и перепишу еще одно стихотворение из заветной портфели нашего обязательнейшего капитана.
Русскому народу
— Меня поставил бог над русскою землею,— Сказал нам русский царь: — Во имя божие склонитесь предо мною, Мой трон — его алтарь! Для русских не нужны заботы гражданина, Я думаю за вас! Усните. Сторожит глаз царский властелина Россию всякий час. Мой ум вас сторожит от чуждых нападений,