— Моя наивная девочка, — целует меня в нос. — Это же кино. Да и таких денег у меня сейчас нет, которые могли бы её удовлетворить.
— Ты заработаешь. Впереди сезон. Давай попробуем поговорить с ней? По-доброму. Я сама могу попробовать уговорить её как женщина, если ты одобришь.
— Ребёнок, Лясенька — это тяжело. Ты совсем молоденькая у меня. Студентка…
— Я академ возьму. Я справлюсь! Если что, Кате позвоню, она подскажет. Я хочу…
— Я тебе своего сделаю, — гладит меня, — немного попозже. Я тоже очень хочу… С Марусей не оценил момента. Сейчас — сожалею.
— Я и с двумя справлюсь.
— Ты умница, уверен, что справишься.
— Глупость сказала?
— Нет. Я и сам об этом думал. И посоветоваться хотел с тобой. Но пока рано об этом.
Ведёт пальцем по моей брови.
— Ты ещё не нагостилась у Кати, малышка? — сжимает вдруг совсем по-другому.
Ну наконец-то! У меня всё внутри прыгает от радости. Но ответить не решаюсь.
— А Алла долго ещё будет?..
Катя строго-настрого запретила мне возвращаться в дом, пока там Алла. Я понимаю, почему…
— Я не там сейчас живу. В нашем с тобой номере, в «Жемчужине».
В машине на переднем сиденье огромный букет роз.
— Это тебе… — прослеживает он за моим взглядом.
И пока я решаю, что правильно, а что неправильно, телефон у него в руке звонит. Мы стоим обнявшись, и я слышу каждое слово.
— Да, Людмила Фёдоровна.
— Тимур Алексеевич, Алла настояла, чтобы я уехала.
— Хорошо. Как она? Сама уже передвигается?
— Хромает очень. Но уже сама, да. С помощью трости.
— Тогда поезжайте…
— Я уже ушла. Как только вернулся Ренат Игоревич. Тимур Алексеевич, я не знаю, насколько это корректно… Но Вы говорили — Алла в положении.
— Да, всё правильно.
— Тогда у неё кровотечение… И она его тщательно скрывает.
— Чего?.. — хмурится Тимур.
— Не буду описывать деталей, но она пользуется прокладками, чтобы скрыть кровотечение. Так как мне заплатили за то, чтобы я заботилась в том числе и о её безопасности… я считаю важным сказать Вам. Так как Алла всё отрицает. А если кровотечение маточное, то это смертельно опасно. Если оно усилится — можно за двадцать минут больше литра крови потерять. Скорая не успеет! Про ребёнка вообще разговора нет.
— Спасибо! Я понял.
Скидывает. Со страхом переглядываемся. Вызывает скорую.
— Кровотечение у беременной.
Называет адрес. Открывает мне дверь машины.
— Поехали…
Глава 42 — Время остаться вдвоем
Дозваниваюсь только с третьего раза.
— Ренат, ты дома?
Поглядываю на светофор. На дорогах тесно. Сам я раньше скорой не успею.
— Только вышел.
— Возвращайся. Сейчас скорая подъедет, открой им.
— Скорая?..
— Да, для Аллы.
На светофоре наконец-то загорается зелёный, и я срываю машину с места.
— Нахрен ей скорая? Или это психиатрическая?
— Просто вернись и впусти. Я сейчас буду.
— Да я не могу! У меня встреча!
— Ты нашёл работу и съезжаешь?
— Нет…
— Тогда это неважная встреча. Возвращайся.
— В последний раз! Не смей распоряжаться мной!
— Согласен. В последний.
Скидываю. Набираю Аллу.
— Ну наконец-то соизволил позвонить сам!
— Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно!!
— Сейчас приедет скорая.
— Зачем?.. — удивлённо.
— Людмила Фёдоровна сказала, что у тебя кровотечение.
Тишина.
— Я вызвал скорую.
— Не нужна мне никакая скорая! Что за чушь?! — бросает трубку.
Ясно…
Подъезжаем к дому как раз в тот момент, когда врач со своим фельдшерским саквояжем выходит из открытых ворот.
— Подождите, — вылетаю я из машины. — Вы её не забираете?
— Пациент отказался от госпитализации, осмотр провести не позволил.
— Задержитесь, пожалуйста, я поговорю с ней.
— Мы не можем ждать, у нас следующий вызов. Вы убедитесь сначала, что человеку нужна неотложная помощь, а потом уже звоните, — недовольно.
Задумчиво постукиваю пальцами по капоту скорой. Трогается. Делаю шаг назад, пропуская её.
— Тимур… — касается моей руки Ляся.
Разворачиваюсь.
— Мне можно с тобой в дом? Я хотела бы взять пару вещей.
Это так ужасно звучит — её вопрос. Словно она здесь никто. А это не так.
— Конечно. Это наш дом. И то, что там временно находится Алла, не отменяет того, что хозяйка — ты. Пойдём.
В этот раз я веду её за руку, не оставляя в одиночестве. И вообще, я больше не готов к тому, что в нашем доме будет кто-то, кроме меня и Ляси. Я недооценивал степень её уязвимости. Надо исправлять ошибки.
Ляся замирает перед лестницей наверх. Вздыхает.
— Мне очень жаль. Я хотела бы извиниться перед Аллой.
— Она наверняка толкнула первая.
— Да. Толкнула. Но не столкнула, как я её.
— Она не примет извинений.
— Отец говорил: дело виноватого — просить прощения. А примут или нет — это уже не его дело.
Уходит наверх. А мне кажется, это бесполезный аттракцион — извиняться перед Аллой. Для некоторых чужое чувство вины — это всего лишь орудие против виновного. И я без угрызений совести это оружие сейчас отниму. Потому что… это не кровотечение! Было бы кровотечение — Алла мгновенно сама бы вызвала скорую, пытаясь спасти единственный аргумент в пользу своего особенного положения в моей жизни.
И от того, что мою нервную систему перегрели просто так насчёт судьбы моего несуществующего ребёнка, я прихожу в тихую ярость.
— Здравствуй, Алла.
Сажусь на кресло перед ней.
Нервно присаживается, закрываясь от меня подушкой.
— Как твоя нога?
— Болит. У меня всё болит!
— Тебе дать обезболивающее?
— Ты же сказал — нельзя, — дуется она обиженно.
— Я думал, ты и правда беременна.
— Что?..
По моей грудной клетке растекается кипящая злость. И мне кажется, не была бы она сейчас и так поломана, точно выхватила бы от меня какой-нибудь жести. Сжимаю подлокотники. Едва сдерживая оскал, смотрю ей в глаза.
— Ты дешёвая, лживая, расчётливая дрянь.
По её лицу начинают течь слёзы.
— Что мне ещё было делать?!
Агрессивно срываюсь с места, нечаянно снося стоящую на полу высокую вазу, которую покупала Алла. Она разбивается вдребезги. Ощущаю, как сзади тенью встаёт Ляся.
— Тимур… не надо… — испуганно шепчет она. — Умоляю. Не трогай её… Не ругай.
Закрываю глаза, едва сдерживая себя. Дыхание рвётся. Но скандал при Ляйсан… Нет!
— Что скажешь, Алла?
Рыдает в подушку.
— Что я должна сказать?!
— К гинекологу поедешь?
— Нет!
— И когда ты только успела всё это провернуть?!
— Тимур… Она не сама… Вероника ей это советовала. Я слышала… Не надо наказывать!
— Надо. Надо наказывать за такое. И гнать нахрен из своей жизни!
— Куда ей идти сейчас?.. Пусть поживёт… ещё немного.
— Нет. Достаточно уже пожила. Вероника, значит?
Вспоминаю, как суетилась Вероника в больнице. Конечно же! Вероника!! Не зря она всегда вызывала у меня неприязнь. Прожжённая хитрая стерва.
— Дай сюда свой телефон!
Забираю со стола телефон Аллы. Она рыдает навзрыд. Мне её не жалко. Но жалко Лясе. И она бежит, несёт ей воду с успокоительным сиропом. Алла отталкивает. Стакан летит на ковёр.
— Мне твоё сочувствие не нужно!
Ляся беспомощно стоит рядом, ловя мой взгляд.
— Детка… — притягиваю к себе, целую мимолётно в висок. — Чайку сделай нам… — отправляю её из гостиной по первому пришедшему в голову поводу.
Вероника наконец-то отвечает на вызов.
— Добрый вечер! Это Тимур.
— Привет… А что случилось?
— Твоя беременная подруга очень нуждается в тебе. Сейчас.
— Ой… Я сейчас подъеду. Что-то произошло?
— Да. Поторопись.
— Тимур, ты же разумный мужчина и помнишь, что беременным нельзя волноваться? — вкрадчиво спрашивает Вероника.
— Конечно! — ядовито цежу я. — Беременным — нельзя.