И ещё пролетают какие-то мимолетные моменты… взгляды, касания, воспоминания… как звучит его голос… дыхание, когда мы… Ох!..
Это всё неконтролируемо то погружается, то всплывает ненадолго… Какая уж тут фармакология!
Мне жаль, что мы не рядом. Но это, и правда, дало мне почувствовать, что я нужна ему. Что я не навязана. Что он относится ко мне, как к ценности, а не только как к «залогу» своего капитала. И мне гораздо легче. Страх уменьшился. Но то, что я не рядом с ним — жаль. Он очень уставший, хоть и пытается скрывать это, когда со мной. А хорошая жена должна делать так, чтобы муж дома отдыхал. И мне стыдно…
А что, если Алла действительно соврала?.. Мне жаль её. Это она от безысходности. Но как она собирается скрывать своё положение дальше?..
Не додумав эту мысль, тут же улетаю в сегодняшнее утро, когда Тимур вёз меня в университет. И, закрывая глаза, опускаю лицо, плавая в смеси трепета, страха сделать неправильно, стыда за свои желания — чтобы он опять гладил меня, целовал, шептал нежности… И предательская мысль — чтобы он не слушал Катю и просто забрал обратно, решив всё за меня сам — расцветает во мне во всей красе.
Он может, но не хочет решать за меня. У них это хорошо, у нас — плохо. Потому что у них это значит — уважение, а у нас — равнодушие или безответственность. Как же сложно смотреть на всё с двух разных сторон! Но я намерена учиться. Катя пока для меня как переводчик смыслов.
Не поцеловал утром… В груди томительно и тревожно ноет из-за этого. Противоречивые чувства разрывают меня.
— Ляйсан Шахина… — произносит преподаватель.
Вздрагиваю, неуверенно оглядываясь. Не слышала ни слова!
— Да? — поднимаю на него взгляд.
— О чём замечталась госпожа Шахина? — с иронией, но не злой.
Преподаватель — молодой мужчина, любящий подшучивать над нами, но достойный, границ никогда не переходит, обращается уважительно. И всё равно меня смущает это всё.
— Я теперь Гаранина, — опускаю взгляд. Как неудобно! Задаст сейчас вопрос по лекции, а я не смогу ничего ответить.
— Замуж вышла?
Киваю.
— Судя по всему — по любви? — улыбается он.
Боже мой… Сгорая от стыда, едва заметно киваю.
Я люблю мужа!.. От этой мысли огромный горячий шар раздувается в груди, заставляя меня трепетать и прятать поплывший взгляд. Дайте мне паранджу! На моём лице, как на картине, написано всё-всё, что было между мной и Тимуром!
— Ладно, тогда отстал, в медовый месяц замечтаться не возбраняется.
Одногруппники хихикают.
Ох, мамочка… В ушах шумит, я снова не слышу лекции, вспоминая вкус и ощущения от губ мужа. Нещадно покусывая свои.
— Врёт она.
В аудитории наступает звенящая тишина.
— Насильно её выдали, — со злостью.
Антон!!
Все шокированно переглядываются. Я чувствую себя раненно…
Это правда. Насильно. Но сейчас звучит это для меня как оскорбление моего отца, мужа и моего брака. Какое право он имеет судить нас? Зря я говорила с ним, пытаясь что-то объяснить.
Наш преподаватель растерянно смотрит на меня, улыбка стекает с лица.
— Лясь, это правда? — вполголоса шепчут девочки.
Отрицательно кручу головой. Мне очень неприятна выходка Антона. Не первый раз пытается меня опозорить. Мне становится противно от него!
— Лясь, правда? — дёргают меня сзади девочки.
Рассердившись и не понимая, зачем Антон сказал это, вспыхиваю и выпаливаю:
— Нет! Это… ммм… ревность! — вспоминаю я объяснения Тимура его иногда странного поведения, когда он, не желая, начинает оскорблять меня своими подозрениями. — Я замужем по любви.
— Ааа… — выдыхает преподаватель. — Некрасиво, Антон-джан, — цокает он языком. — Такие заявления не публично делают, а между мужчинами выясняют. Итак, продолжим…
Девчонки дразнят Антона, говоря ему всякие колкости и скабрезности на тему его выходки. Стараюсь скорее отключиться и не слушать. Не знаю я, достойно или недостойно сказала, попробуй теперь разбери. Надеюсь, ничем Тимура не опозорила. Катя сказала — ничего не бояться. Сказала, что я не могу опозорить. Что я таких слов не знаю и на такие действия не способна. Очень надеюсь!
А ещё она сказала, что Тимур заступится за меня, как бы ни вышло. Мне очень хочется рассказать ему о произошедшем.
Лента последняя. И я боюсь, что Антон опять будет донимать меня. Какая же я была глупая. Как?! Как он мог понравиться мне?..
С другой стороны — не увлекись я тогда Антоном, не стала бы женой Тимура. Как там Катя говорит? «Нет худа без добра!»
Незаметно активирую экран телефона, лежащего на столе.
Ляйсан: Добрый день, Тимур.
Тимур: Добрый день, моя красавица.
И я снова уплываю в горячие приятные переживания.
Тимур: Занятия закончились? Тебя забрать?
Ляйсан: Через полчаса. Если можешь.
Тимур: Я приеду. Люблю тебя…
Ляйсан: Хочу сказать… Боюсь — ругать опять будешь.
Тимур: Не буду. Скажи.
Ляйсан: Я люблю тебя тоже.
Ничего не пишет! Просто прочитано, и всё. И мне так обидно, что не верит! До слёз.
Как только преподаватель отпускает нас, машинально натягиваю на голову шарф, завязанный как капюшон, и убегаю быстрее всех, чтобы не пересекаться с Антоном. Тимур уже стоит на парковке рядом со своей машиной. И я быстро иду к нему. Но уже оказавшись близко, замедляю неуверенно шаг, заглядывая в его глаза. Он рассерженно говорит по телефону, сминая гневно в руке стаканчик из-под допитого кофе.
— Она и должна пялиться на тебя целый день, Алла. Она же сиделка. Не нравится? Ренат устраивал тебя больше?.. Серьёзно?.. Нет, у меня дела, я не могу сейчас. Отпусти её тогда до утра…
Скидывает. Поднимает на меня взгляд. Замерев в паре метров, я не решаюсь подойти ближе. Сердится или нет?
Катя сказала, что даже если рассердится — не обидит. А я и сама теперь это всё чувствую. Не тронет. И не прогонит.
Сталь в его глазах превращается в расплавленное серебро.
— Моя жена хотела мне что-то сказать? — протягивает руку.
Хватаюсь за его пальцы. Подтягивает ближе. Слишком-слишком близко! Я чувствую, как на нас смотрят.
— Скажи… — шепчет мне в губы, поднимая выше лицо за подбородок.
И мне кажется — сейчас поцелует… Сердечко истошно, оглушающе колотится. Мир вокруг словно замирает.
Что я хотела сказать?..
— Я люблю тебя… — двигаю беззвучно губами, закрывая глаза.
Чувствую ласковое прикосновение к верхней губе. Отстраняется. И я возвращаюсь в реальность. Боже, меня все одногруппники сейчас видят?! Как раз должны выйти…
Смущённо закрываю ладонями лицо. Тимур притягивает к себе. Прячусь от всего мира в его руках, утыкаясь носом в шею и сгорая от стыда. Дышу глубже его мужским запахом, растворяясь от того, как ладони долгожданно скользят по моей спине.
Ну и ладно… Тимур же сам…
Разворачиваю лицо, прижимаясь ухом ближе к его колотящемуся сердцу. Встречаюсь взглядом с Антоном, он отворачивается первым. И мне становится ещё лучше. Потому что он видит сейчас, что неправ.
Мне кажется, могу стоять так часами.
— Я много думала, хочу сказать… но, возможно, глупость… Не будь строгим, — поднимаю опять глаза. — Потому что у нас так, а у вас по-другому.
— Скажи.
— Если Алла всё-таки беременна…
— Если да — она родит, я буду их содержать, Лясь, заботиться о малыше. Подрастёт — буду забирать, — вздыхает он.
— Как Алла воспитает? Алла не Катя…
Удерживаюсь от перечисления всех её недостатков, чтобы не делать ему неприятно и не отвлекать этим от основной мысли. Он сам всё знает.
— Да и тяжело ей будет без мужа… Ты должен с ней серьёзно поговорить! — хмурюсь я.
— О чём? — поджимает он губы, явно пытаясь не улыбаться
— Воспитывать ребёнка надо нам.
— Закон у нас на стороне матери.
— А нельзя ли с ней договориться? Мы вчера смотрели кино… Там мужчина дал своей бывшей жене деньги, и она согласилась отдать ребёнка.
— Быстро ты учишься…
— Вот та женщина — она была такая, как Алла. И она отдала. Она, как Алла, не хотела забот, только наслаждаться.