Ох…
Глава 35 — Терапия (Тимур)
В доме полная тишина. На автомате бросаю взгляд на лестницу, внутри тоскливо сжимается. Хочу туда, к ней… Но разжигать негатив не хочу. Надо сначала решить все вопросы здесь. С Аллой.
Усаживаю её на диван в гостиной. Молча приношу постельное бельё, подушку.
— Я что, буду здесь?!..
— Да.
— Почему не в спальне?
— Потому что ты гость, а спальня хозяйская. Моя. Там мои личные вещи. Мои документы. Я её закрываю, пока в доме чужие люди.
— Тим… ты чего? Какие — чужие?.. — ошарашенно.
— А свои такую дичь не творят.
— Ты изменил мне!
— Мы расстались. Моя личная жизнь — моё дело.
— Тогда моя — моё!
Мне сразу же рисуется не самая приятная картинка, что беременная от меня Алла спит с другим мужиком. Коротит!! Это извращение, так быть не должно. Хочется… Сжимаю ладонь в кулак. Сука, поубиваю! Раскалённый воздух курсирует в лёгкие и обратно, обжигая слизистую носа, и мне всё равно мало кислорода.
Алла провокационно смотрит в глаза, хавая мою реакцию.
«Не ведись, Гаранин!» — одёргиваю я себя. Делаю вдох поглубже. Максимум спокойствия и адеквата. От попытки сдержать эмоции голос проседает до рычания.
— Ты захотела ребёнка в одностороннем порядке и не могла не понимать, что беременность ограничивает женщину в личной жизни. Ты самостоятельно приняла решение забеременеть, теперь отвечай за это.
Пододвигаю журнальный столик. Что ей может понадобиться? Лекарства, чай, вода, ваза с фруктами… Пульты от плазмы, от сплит-системы, от электрокамина, зарядное, телефон…
— Ты голодна?
— Нет!
— Проголодаешься — позвони. Захочешь в туалет — позвони. Я помогу дойти.
— Я хочу в душ!
— Завтра придёт сиделка, поможет тебе с этим. Сейчас всё равно нельзя, ты только после перевязки.
— Какая сиделка?.. Я не хочу сиделку! Я хочу, чтобы со мной был ты!
— Алла, я не могу остановить этот мир и начать прислуживать женщине. Это работает по-другому. Я зарабатываю бабки и плачу персоналу за работу. Персонал уже прислуживает. Понимаешь? Поэтому завтра у тебя будет сиделка.
— Мы так не договаривались.
— Мы вообще не договариваемся. Я просто говорю, как будет. Если ты считаешь, что кто-то другой сейчас может позаботиться о тебе лучше, то я не против — езжай к этому человеку. Я делаю всё, что могу.
Помогаю пересесть в кресло, расстилаю бельё. Помогаю разуться. Пока делаю это всё, стараюсь навести внутри себя штиль. Алла сама по себе на эмоции уже не выводит. Как бы ни бесила — плевать. Это уже пройденная история. Главное здесь — не резонировать на её вбросы про ребёнка. Другое дело — Ляся! Шарашит от каждой мелочи… Наорал на неё… Гадостей наговорил… Потом ещё этот конфликт с Аллой… Переживает, наверное.
Алла озабоченно хмурит брови.
— Ещё что-то нужно тебе?
— Сумку и сигареты… — срывается обиженно её голос.
— Сигареты? Ты беременна. Теперь в твоей жизни нет сигарет. Это тебе надо усвоить.
Приношу сумочку, вытаскиваю оттуда пачку. Сумку отдаю.
— Ты не будешь мне указывать!
— В своём доме я буду указывать. По поводу своего ребёнка я буду указывать тоже.
— Кате своей ты не указываешь!
— Она умная женщина, и в отношении детей безупречна. А ты — нет.
— Я — дура, ты хочешь сказать?!
Подкипает не то слово! Столько всего хочу сказать! Хочу. Но не скажу. Сминаю в руке пачку, выплёскивая в этот жест все свои эмоции. Алла вздрагивает.
— Ты сильно погорячилась. Ты расстроена. Обижена. Тебе больно. Ты поспишь, подумаешь, переоценишь. И… я пообщаюсь утром с адекватной женщиной. Потому что неадекватной я ребёнка не доверю. И будет война.
Алла в прострации обнимает подушку.
— Я уеду к Анне завтра же… — льются по её лицу слёзы.
— А с Анной ты обсудила уже своё решение? Она готова тебя приютить в квартире своего мужа? Содержать? Выслать деньги на билеты?
— Содержать меня обязан ты, Тимур!
Забираю её сумку, вытаскиваю оттуда свою кредитку.
— Только если мы договоримся, Алла. Кредитку я забираю.
— Я машину продам!
— Увы, я её уже продал. Она была прилично разбита. Новую покупать не буду.
— Ненавижу тебя! Ты — сволочь! Кате ты отдал всё, у меня же всё отобрал! Из-за этой девки!
Я — сволочь? Наверное. Мне противно от всего этого и самому. Но что мне делать?! Как ещё защитить своего ребёнка?.. Устало провожу рукой по волосам.
— Ты худший из мужчин! Ненавижу!.. Лжец! Предатель! Жмот! Мерзавец!
Терпеливо выслушиваю весь поток ругательств. Частично они справедливы. Частично — нет. Я никогда её не обижал и не обделял, когда мы жили вместе. Это просто обида, наверное. Но всё же, как ни абстрагируйся, оскорбления бьют по живому. Цепляя за мужское, за чувство вины…
Чувствую, как от всего этого треша и негатива поднимается температура, от слабости ломит голову. Но все же позволяю ей выговориться до конца.
Плачет, упав лицом в подушку.
— Спокойной ночи. Если что-то будет нужно, набери меня.
Ухожу в кухню. Руки трясутся… Наливаю себе ледяной воды.
Итак, Гаранин, ты встрял в очередной раз. Что дальше?
Хлопает входная дверь.
— Привет, братишка! — заруливает в кухню Ренат. Нетрезв… — Брат, подкинь бабла. Штук двадцать. Я потом отработаю.
— Предыдущие отработай, — сводит меня.
— Чего злой-то такой? Поехали кутить! Расслабишься. Нельзя столько пахать.
— Нарасслаблялся…
— Так денег-то дашь?
— Зачем тебе?
— Тёлка залетела, надо почистить за собой.
Швыряю стакан в раковину. Он с грохотом разлетается на осколки. Достаю косарь. Протягиваю.
Всё у людей просто, мать их! А я мерзавец и подлец!
— Это что?
— Это на резинки. Чтобы больше никто не залетал. А с ребёнком разбирайся сам. Двадцать шесть годиков тебе. Взрослый уже дядька. Я твоих женщин содержать не буду. У меня своих вагон.
Выхожу из кухни.
Ляся… Девочка, конечно, безропотно согласится уехать обратно в наш люкс. Но от этой безропотности и от того, что она вынуждена огребать из-за моих проблем, мне ещё более гадко. Лучше бы возмущалась! Хоть какая-то почва, чтобы объясниться и оправдаться, договориться. Но ведь не станет.
Тихо стучу в её дверь. Не отвечает. Уснула?.. Захожу. Шторы задёрнуты, в комнате темно. Присаживаюсь на широкую кровать.
— Ляся… — веду рукой по одеялу. Застелено. Никого! — Лясь?!
Включаю свет. Её нет. Дверь в ванную приоткрыта, заглядываю. Тоже никого.
Не понял… Давление подскакивает, моментально снимая усталость. На всякий случай проверяю в комнате Маруси. Тоже никого.
Та-а-к!
Брат поднимается по лестнице.
— Ты Ляйсан не видел?
— А что, сбежала?.. — язвительно.
— Я вопрос задал, — зверею я.
— Не видел.
Набираю её. Телефон недоступен. Захожу в комнату, осматриваюсь. Сумки и ноутбука нет. И закрытого традиционного платья, в котором я привез её сюда — тоже. Дыхание перехватывает. А если уехала к отцу?! Она так боялась этого… Неужели поехала сама?.. Почему?.. Испугалась?? Она толкнула Аллу и испугалась последствий?
Если она у Алихана, это же звезда всему! Хрен я её заберу у них…
Лясенька… дурочка… Ну ты что натворила?!
Нервно растираю горло. Отыскиваю его номер. Если я позвоню, придётся сказать, что его дочь пропала. А если она не там? Где?.. Моё ревнивое нутро сразу же выдаёт мне пару несъедобных вариантов. Костя и Антон. И один, и второй полетят, не сомневаясь, если она только даст повод. А уж если попросит о помощи… Ну почему сразу они?.. Потому что Лясин телефон недоступен.
Ну какого чёрта, а?! Вот тебе и жена-красавица! Стоит только глаза отвести. А если что-то случилось?
Слетаю с лестницы вниз.
— Тимур?.. — Алла из гостиной.
— Что?!
— Ты можешь подойти?
— Я занят!
— Я хочу кофе.
— Тебе нельзя кофеин, — рычу я.
Куда звонить в первую очередь? В её телефонной книге номеров меньше, чем пальцев на двух руках. Я помню все контакты. Отец, мать, два брата, мой, Катин, Костин, Антона и её старосты. Два последних я не знаю.