— Дедушка, что случилось? — Мариэль вся сжалась, опасаясь услышать самое страшное.
— В тот день наша деревня гуляла. Любимый праздник всех эльфов начинался очень хорошо. Это был день эльфийской Богини Лилеат.
Мариэль подняла глаза и произнесла: «Мама рассказывала о ней, это Богиня Луны, образ сияющей чистоты. Она защищает сны от кошмаров и читает сердца эльфов, пока они открыты».
Глиндменель взглянула на мужа и продолжила.
— Все были счастливы, пели эльфийские песни и танцевали. Многие купались в холодном озере, смывая чуждые помыслы и неугодные мысли. Столы на площади ломились от яств и эльфтвейна. Ночь была зажигательной и никто не стеснялся в проявлениях любви и страсти. Эльфтвейн лился рекой и все жители деревни были под хмелем.
— Почти все! — Огрызнулся Друлаван и продолжил рассказ. — Когда настало утро, многие эльфы заболели, отравление было сильнейшим. Они не приходили в себя несколько дней. Глиндменель и её подручные лекари сбились с ног, чтобы привести всех в чувства. Но многие все-таки не очнулись, некоторые так и остались блуждать в мире, между четырех берегов. — Взглянув на жену, мужчину тяжко вздохнул. — Мы потеряли немногих и все благодаря умелым действиям лекарей, а также крови наших спасителей — Мамондиков. Но те, кто покинул нас, были самые лучшие: юные девушки и мужчины, которые могли стать оплотом нашего племени. Их больше нет с нами.
— Как и Лариэль!
— Как и Лариэль. — Тихо произнес Друлаван. — Это все действия одного человека или банды. Мы, конечно, попытались допросить того дипломата. Но все безуспешно. Он молчал, и никакие средства воздействия не помогали. Естественно, он был не дипломатом, а обычным преступником. Когда мы об этом узнали, было уже поздно. Приняв то же самое лекарство, которое он влил в общий чан с эльфтвейном, он приговорил себя. Доза была многократной и как бы мы ни пытались, спасти его не удалось.
Откашлявшись, дед продолжил:
— Мариэль, внучка, мама рассказала, что ты дружишь с одним охотником, который также является королевским отпрыском. Это так?
Мариэль села прямо и опустила руки на колени. Взглянув на деда исподлобья, она неуверенно кивнула.
— Думаю, ты понимаешь, что я хочу сказать?
Мариэль снова кивнула, только более уверенно. Не смея вымолвить и слово, она молчала, надеясь на то, что дед услышит ее мысли.
— Теперь это твоя главная задача — найти виновных. Справишься? А уж накажем мы их сами. По-эльфийски. Как мы умеем!
— Да дедушка. Это все, что я могу сделать для нашей деревни и моей младшей сестрёнки Лариэль.
— Я рад, что ты согласилась, тем более, смотри, кто к нам заглянул. — Друлаван кивнул в сторону открытого окна.
Мариэль повернулась и увидела маленького Жмуня. Сидящий на столе, он уплетал оладьи за обе щеки, запивая все вареньем из одуванчиков.
— Опоздаем? — Непонимающе спросила Мариэль, все еще находясь в оцепенении от слов Жмуня.
— Ну да, как бы ему не остаться без головы. Тогда тебе некуда будет его целовать, а это уже не смешно! — Мамондик прыгнул к столу, и вылез на подоконник. Зацепившись хоботком за ветку дереву, он повис над землёй и через мгновение исчез.
— Противный колючка. Надо будет сдать его в швейную мастерскую, и то больше пользы будет.
Схватив сумку, Мариэль ненадолго оглянулась и с улыбкой покинула свою комнату. Внизу, у лестницы, ждала семья и кое-кто ещё. Дедушка Друлаван любил делать сюрпризы, но Мариэль об этом пока ничего не знала.
Глава 15.
Собирая вещи в дорогу, Мариэль хмуро поглядывала на Мамондика и молчала. Он упорно не хотел говорить, прикидываясь сонным зверьком, который постоянно заваливался набок. То ли так на него повлияли бабушкины вкуснейшие оладьи, то ли долгая дорога.
Иногда из его мохнатых уст вылетало одно слово, но на этом все прекращалось. И слово это было: "Виктор!"
Попытки разговорить Жмуня каждый раз терпели крах и эльфийка не понимала, что ей делать дальше?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ещё одна мысль витала в её голове и не давала покоя. Вдруг Мамондик до сих пор не простил её за тот постыдный поступок с донорской кровью, взятой без согласия.
Тогда дело обстояло несколько хуже, чем она предполагала вначале. Необходимо было вымолить прощение у зверька и тогда возможно она узнает правду. Каждый раз, слыша любимое имя, её сердце билось чаще и ладошки начинали покрываться испариной.
— Жмунь, маленький колючка, говори уже! — Хватать эту бестолковую зверушку было опасно, иголки, выпущенные наружу, мешали до него дотронуться.
Прочитать мысли тоже не получалось. Сонное сознание блокировало всяческие попытки проникновения и оставалось тёмной и неизвестной материей. Необходимо было дать ему поспать, и, возможно, утром, Жмунь расскажет, что с Виктором? Долгая дорога и бабушкины вкусности сделали свое дело — Мамондик просто не в силах был что-то рассказывать.
Оставался последний вариант, необходимо было выпросить у Глиндменель древние эльфийские рецепты, о том, как разговорить мамондика.
— Бабушка Глиндменель, мне нужна твоя помощь! — Мариэль заглянула на кухню, ожидая увидеть ее там, и зарделась оттого, что бабушка что-то вытворяла за столом.
— Заходи дорогая, я готовлю тебе несколько снадобий с собой в дорогу. Если хочешь, можешь мне помочь.
— С радостью, бабуль! — Мариэль села рядом с пожилой эльфийкой, ставшей за несколько дней родным человеком и посмотрела вокруг. — Что тут происходит, здесь всегда такой беспорядок?
— Частенько, но тебе не стоит обращать на это внимание. Помнишь, я обещала, что научу тебя всему, что знаю?
— Да! — воодушевленно ответила эльфийка и заерзала на стуле.
— К сожалению, времени у нас не так много, поэтому покажу и расскажу только то, что пригодиться тебе в ближайшее время.
Мариэль посмотрела на стоящие рядом с ней многочисленные колбочки и мешочки. Они все были наполнены сухими травами, цветами и корешками. В пробирках были жидкости различных оттенков и консистенций. Прямо перед собой, Мариэль увидела рассыпчатые кучки, смешанные не по своей воле и представляющие собой непонятную смесь. Взяв из стоящей рядом миски сухие цветы жасмина — не удержалась и вдохнула замерший аромат лета.
— Ммм… этот цветок, он еще живой, хоть и выглядит сморщенным сухостоем.
— Не отвлекайся милая, смотри за моими руками. Это важно! — Бабушка с упорством растирала в ступке какую-то знакомую ароматную траву и иногда подливала в нее густую жидкость, напоминающее масло. В воздухе порхали невесомые запахи сожженных трав и пряностей.
— Что ты делаешь? — Мариэль вдохнула дымный аромат, улыбнулась и почувствовала себя как дома.
— Это особое снадобье, раскрывающее все тайны сердца и разума.
— Я поняла, что ты делаешь! Вот только я никогда не пробовала его приготовить.
— Тебе надобности не было. Но сейчас другая ситуация. Подай-ка мне в пузырьке лавандовую воду и поищи в одном из мешочков золотой корень.
— Есть родиола розовая? Кажется это его второе название. — Мариэль быстро нашла необходимое и протянула бабушке травы.
— Все верно! Твои познания достаточны для того, чтобы лечить зверей. — Глиндменель строго посмотрела на внучку и продолжила растирать в ступке цветы. — А что насчет эльфов? Последний ингредиент сейчас у меня в руках. Ты знаешь что это?
Мариэль задумалась на мгновение и ответила то, что пришло ей в голову: “Жимолость голубая?”
Бабушка смягчилась и передала ей ступку.
— Все верно, дорогая! Береги свои знания. И применяй их, по мере необходимости. Я думаю, ты готова — все ингредиенты перед тобой, осталось сделать добротное снадобье.
Мариэль недолго думая, начала готовить зелье. В руках все спорилось, и ингредиенты добавлялись в ступку по желанию эльфийки. Поглядывая на бабушку, девушка видела одобряющие кивки и добрую улыбку.
— Бабушка, я ведь пришла к тебе за помощью. Мой мамондик Жмунь, что-то скрывает. И я не знаю, как разгадать его тайну? Она касается одного охотника — моего хорошего друга.