— Эх, ты была так близко! Готов поклясться, что я увидел в твоих глазах россыпь изумрудов.
Рассмеявшись, Мариэль закрыла ладошкой рот и взяла поводья лошади.
— Я умею обращаться с животными и читать их мысли тоже, — Мариэль кивнула Эдолине и пошла к двери, за которой громко храпели стражники. Обернувшись на друга, закончила. — В отличие от эльфов, с Мамондиками я общалась с детства и они меня понимали.
Взяв изабеллового коня, эльф пошёл следом за Мариэль.
— Раз так, почему бы тебе не поговорить со своим другом Жмунем. Прямо сейчас?
— Читать мысли и общаться на расстоянии, не одно и то же.
Поравнявшись с эльфийкой, Исилендил остановился и, не смотря ей в глаза мысленно произнёс: «Расстояние не имеет значения. Все дело в силе мысли и твоём желании!»
«Я слышу тебя!» — Раскрыв дверь, Мариэль вышла с лошадью на улицу и поняла, что солнце медленно поднимается над горизонтом. Еще утопая в туманном озере, оно шипело, бурлило, но продолжало своё движение.
Взобравшись на лошадь, эльфийка погладила гриву и выдохнула. Закрыв глаза, подумала о самом важном желании и расслабилась. Музыка полей и арфы полилась ей в уши, запахи стали острее и отчетливее, подушечки пальцев закололо невидимыми иглами. Она мысленно представила Мамондика Жмуня.
«Жмунь, маленький колючка, если ты слышишь меня, живо дуй в деревню Фьоре, нам надо серьезно поговорить! Сколько можно дуться?»
После секундного молчания в голове эльфийки послышался знакомый писк:
«А я уж думал, ты обо мне забыла?! Не волнуйся, я уже в пути».
Грациозно вышагивая, ноги лошади утопали в мокрой траве. Роса, прозрачными каплями цеплялась за кремовую шерсть Эдолины и плавно соскальзывала обратно, на прохладную землю.
Наступило раннее утро, и проснувшееся солнце только-только поднималось из-за горизонта. Освещая листья деревьев, оно лучами будило озорных птиц, которые только и ждали часа, чтобы начать свою трель.
Оглянувшись на друга, Мариэль услышала голос в голове и повернула лошадь к конюшне.
— Жмунь спешит сюда. Так он сказал!
— Я знал, что у тебя получится с ним поговорить. — Догнав лошадь эльфийки, Исилендил поравнялся с ней и произнёс. — Мариэль, ты просто ещё не знаешь своих способностей, но это поправимо. Скоро ты всему научишься и станешь достойной своего деда — короля Друлавана Второго.
Хмыкнув, Мариэль сбавила скорость.
— Зачем мне эти сложности? Мне и так хорошо живётся. Я гуляю по эльфийскому лесу, когда хочу. Ночами бегаю по деревьям, выискивая себе приключения. Выхаживаю животных и помогаю матери с хозяйством. Я не хочу жить по правилам своего деда, придерживаться королевских канонов, лишь бы угодить ему. Мне это не нужно. Как только закончится траур, мы с матерью уедем отсюда.
— Ты уверена в этом?
— О чем ты? Конечно, уверена. — Подъехав к загону, Мариэль спрыгнула с лошади и погладила Эдолину по мохнатой гриве. — Хорошая лошадка, хорошая. Я принесу тебе яблочко, ты теперь моя любимица.
Обернувшись на Исилендила, Мариэль увидела, что он тоже подъехал к воротам, и его лошадь направлялась внутрь к красавице Эдолине.
— Мне уже пора, Исилендил. — Встряхнув волосы, Мариэль уложила их и сделала косу. — Думаю, меня потеряли и могут поднять тревогу. Не хотелось бы переполошить всю деревню.
— Я провожу тебя. — Грустно произнес Исилендил. — Можно?
— Не надо. Тут недалеко. И не грусти, пожалуйста, ты же мой друг теперь. — Взяв за руку эльфа, Мариэль ее крепко сжала и улыбнулась. — Если я возвращаюсь домой, это не значит, что я не буду навещать тебя и моих предков.
Эльф равнодушно пожал плечи и сжал руку Мариэль.
— Обещаешь?
Ничего не ответив, Мариэль улыбнулась, и последний раз посмотрев в сторону друга, направилась домой. Не зная о мыслях эльфа, она даже не догадывалась, что Исилендил пошёл следом. Прячась и не показываясь на глаза, он проводил её до дома, как и обещал королю Друлавану. Увидев, что Мариэль поднялась по лестнице и зашла в королевский шалаш, Исилендил, словно ветер, побежал по веткам деревьев, и через несколько секунд был уже у себя дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})***
— Мариэль, где ты ходишь столько времени?
— Мама? — Мариэль обернулась на голос, но увидела только тёмный силуэт.
— Мой голос очень напоминает интонацию твоей матери Иелении. Гены наши сильные, от них никуда не денешься, и рано или поздно, твой голос будет походить на мой.
Бабушка вышла на свет и подошла к Мариэль.
— Расскажешь бабушке, где пропадала?
Немного помолчав, Мариэль улыбнулась и потерла ухо с памятной сережкой отца.
— Я была с Исилендилом, в конюшне… и мы встречали рассвет верхом на Изабелловых лошадях.
Поглаживая тёмные волосы внучки, Глиндменель посмотрела ей в глаза и произнесла.
— Красивая, как нераспустившийся цветок на рассвете. Такой и останешься! — Улыбнувшись и сжав её ладони, продолжила. — Пойдём дорогая, дедушка Друлаван желает поговорить с тобой. Не будем больше заставлять его ждать.
Друлаван сидел в качающемся кресле возле камина и что-то шептал себе под нос. Скрип старой мебели перемешивался не то с песней, не то с заклинаниями и производил впечатление таинственности. Казалось, в комнате, в этот самый миг творилась древняя магия.
— Садись Мариэль! — Не поворачиваясь к внучке, произнес король. — Серьезный разговор нам предстоит. Долгий.
Мариэль подошла к деду, поцеловала в бородатую щеку и приземлилась в стоящее, напротив, кресло.
— Дедушка, о чем ты хочешь поговорить?
— Сейчас. — Спокойно сказал пожилой эльф и повернулся к жене.
— Глиндменель, душа моя, принеси сюда три чашки чая и твои фирменные оладьи с вареньем из одуванчиков. Завтрак, как ни крути! Будем кушать здесь.
Увидев одобрение на лице жены, Друлаван отвернулся и внимательно взглянул на Мариэль.
— Осенью и зимой стараюсь завтракать здесь. Камин согревает мне душу. Тебе нравится здесь, Мариэль?
— В твоем доме… или в деревне?
— Итак, итак. Везде!
— По-моему, этот дом прекрасен. Он большой и такой ухоженный. Как новый. Здесь тепло и уютно. Чувствуется, что он живой. Наш дом, не такой. — Уголки губ Эльфийки опустились, и она посмотрела на горящие поленья в камине. — Хоть я его люблю и очень и скучаю, но ему не хватает…
— Мужских рук. Знаю. Не переживай об этом. Я уже отдал указания, через неделю там начнётся глобальный ремонт.
— Что? Серьёзно? — Внучка бросилась к деду и обвила его шею. — Спасибо дедушка! А мама знает? Она обрадовалась? Надо ей сказать! — Разгоряченная Мариэль вскочила, поправила платье и пошла к двери.
В этот момент вошла бабушка Глиндменель с подносом, полным сладостей. От чая с ароматом жасмина и мяты шёл свежий запах летнего утра.
— Ты куда это, милая?
— К маме! Я хотела ей сообщить новость о ремонте.
— Она уже знает, не переживай, тем более, она ещё спит. Не тревожь её по пустякам. Мало времени прошло. — Тихо произнесла бабушка и неторопливой походкой пошла вглубь комнаты. Около открытого окна, куда заглядывали непрошеные ветки, стоял столик, украшенный кружевной скатертью и букетом осенних хризантем. — Садитесь, пока завтрак не остыл.
Бабушка Глиндменель поставила чашки с чаем на стол, туда же с подноса последовала тарелка с пышущими жаром оладьями и вазочка с душистым почти прозрачным вареньем. В густом сиропе можно было увидеть тёмные цветочки одуванчиков, отдавшие всю свою терпкость и аромат варенью.
— Приятного аппетита, мои родные!
Вкусно подкрепившись, Друлаван вернулся в своё кресло. Усадил рядом жену и внучку и приступил к рассказу.
— Несколько месяцев назад, в нашем лесу стали происходить ужасные вещи. Неподконтрольные нам, они разрастались как снежный ком. Все началось с того, что в наше поселение проник чужак. Представившись дипломатом, он вошёл к нам в доверие.
— Дипломатом? Как мой отец. — Произнесла Мариэль и замолчала.
Кивнув внучке, Друлаван продолжил.
— Мы всегда принимаем дипломатов с особым почтением, но никогда бы не подумали, что этот мерзавец совершит такое.