Читать интересную книгу Химеры просыпаются ночью - Райво Штулберг

Пока выстрелы не утихли, Тополь бесшумно проскользнул вниз, к автобусу, и присел за колесом. Враги теперь находились буквально метрах в двух. Надо действовать четко и быстро. Воевать Зона может научить быстро, а смерть — лучший учитель. Она вообще многому научит…

Тополь опустился на локти и выпустил длинную очередь по ногам внизу. Послышались крики и звуки падающих тел. Не дав воякам опомниться, он быстро обогнул автобус и не задумываясь расстрелял корчившиеся на асфальте тела.

— Вот так, — сказал он сам себе, размазывая по лицу крупные капли пота.

А потом прежняя неясная мысль засвербила еще сильнее. Потому что ожидал он увидеть не это. На трупах были не боевые и даже не рейдовые костюмы, а — гимнастерки. Самые обыкновенные, песочного цвета советские гимнастерки. И красные погоны СА. Калаши устаревшего образца и неуклюжие кирзовые сапоги довершали картину.

Тополь не верил своим глазам. Кто эти люди? Или все-таки… Так вот почему они так странно и неумело вели бой. Из уютного мирного прошлого — прямиком в Зону — такого не всякому врагу пожелаешь. Что почувствовали они при виде поля, клокочущего Электрами; стай злых ободранных псов?.. А ведь не растерялись солдатики, приняли бой. Но только куда ж им, желторотикам, с Зоной тягаться.

Нет, Тополь не слишком ощущал вину перед убитыми солдатами. Не он первый начал стрелять, не напади на него тот из-за кустов — пропустил бы их, и каждый пошел своей дорогой. Хотя не известно еще, что для них лучше: тягучий ад Зоны или мгновенная смерть от пули в бою.

Интересно, впрочем, получается: где-то тут есть разрывы, через которые можно попасть как в прошлое, так и в будущее. Временная аномалия, до того не известная? Или Зона так надсмехается? Или… или он все еще в Зазеркалье?..

Пока отбирал у мертвых солдат патроны, размышлял. А тот взрыв? Что это было? Неужели он видел тот самый взрыв, с которого все началось?

И тут, размытая до того, недавняя мысль моментально обрела резкие очертания. А ведь где-то неподалеку Саркофаг!..

В самом деле, если был виден сам взрыв, двигалась ударная волна… Вот и довелось очутиться на Припяти. И даже без детектора.

От страха затошнило, подкосились ноги, и Тополь опустился рядом с трупами. Теперь — все. Тысячи и тысячи рентген уже пронизывают его тело, но, даже если каким-то чудом и можно будет прожить еще немного, тут не ступить ни шагу без детектора: плотность аномалий и «грязных» пятен на Припяти позволяет передвигаться только в сбалансированных противоаномальных скафандрах. Рассказывали, что в таком можно пройти сквозь средней силы гравитационную аномалию и ничего, не разорвет. Только покачает немного. Вот так и ходят хдесь Монолит и наемники, а в сталкерском комбезе — моментально крышка. Вон, одних Электр сколько понавтыкано…

А монстров — контролеров и кровососов на Припяти — что собак и плотей на Кордоне вместе взятых и даже больше.

Угораздило, ничего не скажешь…

В висках глухо застучало, показалось, что уже ощущается металлический привкус во рту. Больше мыслей не было, совсем никаких, глухая пустота поднялась откуда-то снизу и накрыла все внутри и снаружи. Даже сам воздух вокруг казался теперь густым, тяжелым, пропитанным радиоактивными частицами. Страх сковал тело, невозможно было осмотреться, подняться, сделать шаг… даже пальца не поднять.

Но время шло, а Тополь все еще жил. Сколько часов он пробыл в этой густой пустоте, не знал, но постепенно тоненькая ниточка сознания возродилась, запульсировала, задрожала, возвращая к существованию. Он пошевелил глазами. Уже довольно заметно рассвело. Темные вершины деревьев, устремленные в пасмурное небо, — такой знакомый пейзаж — начал приводить в чувство. Оказалось, он всю ночь просидел прямо на трупе. Все еще окончательно не придя в себя, Тополь поднялся и подобрал автомат. Заорали первые вороны. По-прежнему потрескивали Электры. Ветерок дунул, охлаждая вспотевшее лицо.

В конце концов, это же Зазеркалье, здесь ничему нельзя верить. И вчерашний взрыв — это наверняка не тот самый взрыв. Если вообще он был вчера. Но трупы солдат — вот они, совершенно реальные. С красными повязками выше локтя. Должно быть, какой-то патруль.

Тополь медленно побрел по дороге, почти не пытаясь объяснить происходящее. Он уже так долго шел и шел, что теперь для него ходьба стала естественным состоянием. Сейчас было ясно только одно: если впереди покажется город — то пропал. Если страшная труба ЧАЭС — тем более. Из бесцветного предрассветного тумана, мерно покачиваясь, проявлялись остроугольные кроны деревьев, проплывали мимо. Впереди возник грузовик. Тополь узнал его: тот самый, что обогнал его ночью. Правда, теперь насквозь проржавевший. Было странно увидеть его таким. В кузове — огромная деревянная катушка для проводов. Так вот что он вез тогда. Недалеко, значит, уехал.

Он остановился у грузовика. И сам не смог бы объяснять, что влекло его к этой ржавой груде облезлого металла. Но отчего-то казалось, что он обязательно должен быть рядом с грузовиком, непременно надо… Зачем-то открыл дверь. Та со скрежетом, но поддалась. В кабине только рыжее голое железо, давно мертвые приборы под треснувшими грязными стеклами, отодранная обивка болтается, рычаг коробки передач одиноко торчит из пола. Много лет назад водитель касался его своей мозолистой рукой, и в ту ночь — коснулся когда-то в последний раз, переключил скорость. Тополь видел его вчера, а сегодня здесь многолетняя ржавчина да жирный слой грязи и пыли.

В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус; и разговаривали между собою о всех сих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и Сам, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его. Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы печальны? Один из них, именем…

Он вспомнил другой грузовик, в котором трясся много лет назад по размазанной дороге. Вечерело; а с запада надвигалась тяжелая, налитая черным свинцом, туча. Попасть под ливень означало застрять в непролазной грязи на неопределенное время. Водитель чертыхался на чем свет и рвал рычаг с первой на вторую, со второй на первую и снова на вторую… Машина рычала, надсадно завывая на каждом ухабе, задний мост постоянно уводило то вправо, то влево, и Тополь не на шутку боялся, что вот-вот они перевернутся или скатятся под откос.

… Клеопа, сказал Ему в ответ: неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни?

Дрожащими руками он запихнул жетоны в щель. Автомат снова ожил, предлагая начать игру. Тополь торопливо хлопнул по кнопке. Мысленно прочитал то самое заклинание, подержался за стул и выбрал ставку. Все отступило — остался только этот экран и мелькающие картинки. «Ну хотя бы три лодки, ну хотя бы три лодки…» — шептал Тополь. Q, K, J… Он раздраженно хлопнул по колену. Этот урод снова сожрал и не подавился. Надо попробовать Беллу.

Жетоны, заклинание, стул, кнопка, ставка, кнопка. Мелькание барабанов. «Звезда, звезда, звезда, приди… ну-ну-ну…» Полезли ненавистные груши, апельсины…

Как же так! Он видел сегодня во сне эти звезды. И тракторы видел. Они отчетливо подсказывали ставку.

Анатолий в негодовании пошарил в карманах. Ничего. Больше денег взять не откуда. Но он видел! Как они посмели его обмануть?! Он не виноват — сердце налилось горькой обидой — просто сегодня должен был выиграть, все говорило именно об этом.

«Ничего, ничего, сегодня не повезло, повезет завтра. Значит так: сначала сделать ставку по два, потом, чтобы разыграть тупую железяку, побольше, а потом…» Но жар азарта постепенно схлынул, уступая место совсем другим мыслям: ни завтра, ни послезавтра, ни потом не сорвать больше удачной игры. Тот раз был абсолютно случаен, больше такого не произойдет. Но все казалось, что, стоит отойти от автомата, как кто-то другой — просто так, походя — вырвет у судьбы заветные барабаны. Надо только еще немного поиграть, совсем немного…

Но жетонов больше не оставалось. Анатолий несколько раз обшарил все закоулки карманов, но, кроме раздавленных сигарет, ничего не обнаружил.

— Что, братан, не везет? — посочувствовал мужик за соседним автоматом.

Анатолий только махнул рукой и сполз со стула и пошел прочь, едва перебирая ногами.

— Постой, — могу помочь, если что, — догнал мужик.

— Не надо, — устало буркнул Анатолий, — не сегодня.

Он и правда ощущал нечеловеческое утомление, даже думать было лень.

— Ну смотри, а то я тут каждый день. Если что, спроси Хобота. Перетрем.

Анатолий автоматически кивнул. «Хобота, — повторил про себя последнее, что сказал мужик, — перетрем». И вышел из вокзала в декабрьский вечер. Ветер швырнул в лицо ошметок снега, и это немного привело в чувство. «… отправляется со второго пути», — прозвучало из окружающей реальности. Что-то там отправлялось куда-то со второго пути. Анатолий почти с изумлением подумал: неужели может быть еще что-то, кроме возможности отыграться, выиграть?.. И есть люди, которые живут без этого? Как, должно быть, невыразимо пресен их мирок.